Максим Кантор - Сетевые публикации
Удался ли эксперимент?
Эксперимент почти удался. Класс олигархов получился очень богатым. Народное хозяйство разрушили полностью. Социалистическую культуру общежития отменили. Былое искусство угробили.
Но в этот момент случился глобальный кризис на Западе и вдруг поднялся Восток.
Это неожиданно.
Мы сделали так, что у нас нет общих законов в стране, страна принадлежит богатым, русская культура уже не существует, а судьей нашего успеха может быть только Запад. И вдруг Запад стал помирать. Запад больше не может быть судьей успеха прозападной России — потому что Запад стал неуспешен. Парадокс получился.
Хуже всего то, что мы уже не знаем: стали мы Западом — или не стали.
Потому что Запад перестал быть прежним Западом.
Выходов из социального тупика всегда два.
Один — сократить разрыв между богатыми и бедными, уравнять общие права общим законом, сделать принцип труда внятным и общим для всех. Это называется «социализм». Требуется объявить воровство — воровством и разделить награбленное. Вернуть бесплатное образование и медицину. Обесценить жилье. Исключить те формы обогащения, которые противны общей пользе. И прочее в том же духе. Это обидный метод, особенно тем обидно, кто много имеет.
Среди них есть хорошие люди — не все воры.
Другой путь — узаконить неравенство, заявить, что закона в мире два — один закон для богатых, другой — для бедных. Легитимное неравенство, оно называется «фашизм».
Между социализмом и фашизмом находится третий путь — путь некоего гипотетического эволюционного развития. По нему мы и собирались идти, ведомые нашими олигархами, то есть, ворами и убийцами, предприимчивыми людьми.
Но этот путь иногда заводит в тупик, примерно трижды в столетие. Тогда надо выбираться — ценой революции или войны.
Социализм оперирует революциями, а фашизм — войнами.
Социализм рождает диктаторов одного типа — а фашизм рождает диктаторов другого типа.
А мы никаких диктаторов не хотим. Но денег хотим и самовыражения — причем много.
Что делать?
Можно делать вид, что ничего не случилось, и просто бороться с верховным олигархом, который до известной степени олицетворяет всю олигархию целиком. Олигархию мы менять уже не можем. Потому что мы все — на зарплате у олигархов. Мы — креативный класс, мы — создание олигархии; мы — гомункулус олигархии: до олигархии нас в природе не было. И в другом обществе мы все ни к чему.
Но делать все равно что-то надо! Ведь кризис!
Мы можем сместить главного олигарха и его команду. Это уже кое-что. Главный олигарх и правда плохой.
Еще можем публиковать проникновенные тексты.
Вот такие тексты:
«Обыкновенный русский фашизм! В стране нет закона! В стране власть коррупции!
И вместо того, чтобы бороться за законность — кое-кто борется с креативным классом, идущим на демонстрацию, и с западниками, ищущими путь в цивилизацию!»
Действительно, что же против них бороться, за что их осуждать? За то ли, что их стараниями насадили олигархию? Так ведь она нас кормит…
То есть, мы против фашизма — но за олигархию.
За законность — но против общих законов.
Против плохого фашизма — но за хороший фашизм.
Сомневаюсь, что хотя бы 10 % читателей поймет, что я написал, все так волнуются и оживают, когда надо бороться, что уже не понимают — за что.
Мозги у нас вязкие, долдоним то, что заучили; привыкли бороться за свободу и цивилизацию. И боремся.
Майн кампф, так сказать.
Мораль среднего качества (26.06.2012)
Оправданием мерзости последних двадцати лет стало возникновение так называемого «среднего класса».
Словосочетание «средний класс» имеет в нашем мире сакральный характер, это словосочетание употребляют как заклинание бытия.
Существует ничем не доказанное утверждение (недавно эту мантру повторил А. Чубайс, а ему благоговейно внимал И. Свинаренко), будто средний класс есть гарантия демократии.
В этом чудном уравнении сразу три неизвестных — это куда более заклинательное заклинание, нежели ленинское «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно». Вообще говоря, ленинская фраза ничем не плоха — Ленин сказал, что правда — правдива. Это даже не тавтология, это описание свойства вещи (так бы сказал Платон или Хайдеггер: бытие — бытийствует, а правда — правдива). Уязвимым местом является отсутствие доказательства по поводу верности учения Маркса. Но это лишь одно неизвестное в уравнении, его можно доказать — опытным путем, например.
Уравнение «средний класс есть гарантия демократии» — состоит из комбинации неизвестных величин — то есть, решению не поддается вообще. Неизвестной величиной является «средний класс» — что такое «средний класс»? Неизвестной величиной является «демократия» — сколько демократий в природе? Античная демократия и сегодняшняя — одно и то же? это способ управления или идеал отношений, и т. д.? Неизвестной величиной является понятие «гарантия» — поскольку гарантия возникает лишь тогда, когда определенный субъект обозначает свое бытие как условия некого явления. Но если субъект не внушает нам доверия, то его честное слово нас убедить не может. Как может дать гарантию тот, кто не определен в качестве реального субъекта? Например, гарантии мошенников в банке МММ мы не принимаем всерьез. Но абсолютно безумная фраза «средний класс есть гарантия демократии» — нас убеждает.
На самом деле, данное выражение не имеет смысла, произносят эти слова в бреду и слушают в блаженном забытьи. Формула Х = У выглядит более убедительно.
Сегодняшнего мещанина греет мысль о том, что его бытие (в сущности, ничем не примечательное: еда, турпоездки, писание колонок в газету, опять еда, и т п) — имеет героические аналоги в истории. Считается доказанным, что «средний класс», несмотря на пустоватую жизнь, — есть положительное явление в истории. Мы уверены, что нацисты, террористы, бомжи, — это плохие люди, а мифический «средний класс» — это люди неплохие. И более того, есть смутное подозрение, что средний класс — двигатель прогресса всего общества в целом.
Такое мнение сложилось потому, что сегодняшний обыватель отождествляет себя со «средним классом» девятнадцатого века, с «третьим сословием» Французской революции, с интеллигентами и разночинцами русских городов. Это ни на чем не основанная аналогия.
Средний класс — это, вообще говоря, техническое определение, не более того. Средняя величина исчисляется по отношении к большой и малой. Например, средний рост в племени бушменов — будет весьма невысок. Средний балл в школе — не есть показатель отличных знаний. А мораль среднего качества обычно означает распущенность.
Третье сословие — не есть постоянная величина в истории. Это надо очень отчетливо понять и повторять себе каждое утро, когда мысль о том, что вы принадлежите к «третьему сословию» начинает будоражить ваши мозги. В истории нет постоянных величин. В отсутствии аристократии и духовенства, в отсутствии крестьянской морали и дворянской чести — так называемый «средний класс» представляет собой продукт отличный от «третьего сословия» девятнадцатого века. Сегодняшний «средний класс» — не имеет никакого отношения к среднему классу эпохи Просвещения. Более того, этот нынешний средний класс — есть прямая противоположность тому среднему классу, который брал Бастилию и вдохновлял «Критику чистого разума». Так что не обольщайтесь. Как Путин похож на Рюрика, так и колумнист глянцевого журнала похож на Кондорсе. То есть, не похож ничем и никак. Это карикатура.
Средний класс, третье сословие XIX века — было сословием производителей, иными словами, этот класс оказался носителем морали строителей, тех людей, кто производит реальный продукт и отстаивает свое право данный продукт обозначить как ценность общего порядка. Горожанин, производящий ботинки, желал, чтобы его ботинки считались ценностью, выражающей его уникальный мир. Эта мораль производителя была противопоставлена традиционному обществу (религиозному и аристократическому), а из морали производителей родилась философия Просвещения, дидактический роман и строительная живопись Сезанна. Когда Фауст говорит «в начале было Дело», он и выражает новую мораль, мораль Просвещения, мораль третьего сословия, которое веру заменило трудом.
Но отнюдь не труд является преференцией сегодняшнего «среднего класса», напротив — возможность избежать труда. Сознание сегодняшнего «среднего класса» основано на отсутствии производимого продукта, но на обслуживании символических ценностей — ни пиар агент, ни клерк в банке, ни колумнист, ни менеджер, ни редактор, ни стартапер — они никакого осязаемого продукта не производят. Даже искусство — трудно вообразить более наглядную деятельность — уже не производит продукт, но только акцию. Собственно говоря, пафос сегодняшнего среднего класса в том, что он настаивает на относительности реальных ценностей по сравнению с символическими правами.
