Эксперт Эксперт - Эксперт № 22 (2014)
figure class="banner-right"
figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure
Но в мае 1989 г. того еще никто не провидел. Гражданам, прильнувшим к радиоприемникам и телевизорам: заседания съезда шли в прямом эфире, страна две недели не работала, внимая мировой истории в прямой трансляции, — тогда еще были в радость и новы все впечатленья бытия.
Даже многочисленные знамения — или, говоря атеистическим языком, важные события, сопровождавшие съезд, — тогда не воспринимались как свидетельство обреченности или нависшей над СССР тяжкой угрозы. А знамений было немало. За время работы съезда в Фергане произошла национальная резня, в Китае либерализация режима закончилась подавлением танками на площади Тяньаньмэнь, одновременно с Тяньаньмэнь состоялись выборы в польский сейм, давшие сокрушительную победу «Солидарности», — правившая доселе ПОРП фактически приказала долго жить. Наконец, 4 июня случилась небывалая катастрофа. Два встречных, под завязку забитых поезда (лето, курортное направление) № 211 Новосибирск—Адлер и № 212 Адлер—Новосибирск на перегоне под Уфой сгорели от взрыва газа из проходившей рядом магистрали. В огне погибло шесть сотен душ, из них много детей. Гнев Божий был над страной.
Хватило бы и такого сгущения знамений, но было еще одно — историческое. Ровно двести лет назад, 5 мая 1789 г., в Версале собрались на заседание Генеральные Штаты, не созывавшиеся почти два века — с 1614 г. Сословно-представительное собрание (в комплектовании корпуса народных депутатов СССР был также силен сословный принцип — «красная сотня» от КПСС etc.), формально призванное вотировать налоги, де-факто собиралось с целью переучредить и благоустроить королевство, в чем и преуспело.
20 июня по предложению д-ра Гильотена (автора известного впоследствии изобретения, история любит грубые шутки) делегаты, объявившие себя учредительным собранием, в зале для игры в мяч принесли клятву не расходиться, покуда во Франции не будет конституции (конституционное творчество в СССР-России в 1990–1993 гг. тоже достаточно знаменито). 3 сентября 1791 г. (снова рифма с 1991 г.) была принята желанная конституция, 10 августа 1792 г. королевский дворец Тюильри был взят революционным народом, 21 января 1793 г. король был казнен (здесь аналогий, слава богу, нет), и далее бурные события развивались нон-стоп аж до реставрации 1815 г.
Генеральные Штаты 1989 г. поначалу вели себя гораздо более смиренно. Вдохновленные благожелательными авансами общества, народные депутаты стремились показать, что отныне у нас все как у людей, и заложить на века прецеденты совершенной парламентской процедуры. Отсюда различные казусы, ныне забытые, а тогда сильно волновавшие умы: процедура формирования Верховного Совета СССР из числа делегатов съезда, когда прокурор А. И. Казанник великодушно уступил место Б. Н. Ельцину, избрание председателя ВС СССР, когда депутат А. М. Оболенский также захотел домогаться этого поста, но большинство не захотело, и председателем был безальтернативно избран М. С. Горбачев. Были и прочие казусы — ведь все в новинку.
Сам организатор созыва Генеральных Штатов М. С. Горбачев и его тогда верный Личарда (впоследствии менее верный) А. И. Лукьянов смотрели на вещи менее идеалистически. Кроме такой почтенной задачи, как извлечение на поверхность кадров реформы (не будь съезда, кто бы знал о существовании, допустим, проф. А. А. Собчака; да и вообще политический и профессиональный уровень народных депутатов СССР был довольно высок, жаль, что практически все они канули в Лету), была, возможно, менее почтенная, но представлявшаяся М. С. Горбачеву крайне насущной задача передачи верховной власти из своих рук в свои же. Собственно, ради этого и созывался съезд.
Имеется в виду перемена источника. Если весьма обширная власть генсека ЦК КПСС исходила от партии, то М. С. Горбачев задумал, чтобы впредь его власть исходила также и от народа в лице съезда, избранного (хотя, повторимся, лишь частично) на основе почти свободного голосования. Сейчас трудно представить, до какой степени умами и общества, и генсека владели воспоминания о начинаниях Н. С. Хрущева, в 1964 г. просто и грубо оборванных Пленумом ЦК, отправившим его на пенсию по состоянию здоровья. Разумеется, Горбачев об этом помнил и вершил перманентное избиение преданных партийных кадров, пополняя Политбюро и ЦК своими креатурами, но ведь и креатуры могут предать — что в августе 1991 г. и случилось. Приобретение опоры в лице съезда представлялось ему блестящим решением, поскольку ЦК, по предположению, не пойдет против съезда, а представленные на съезде кадры реформ его не сдадут.
В смысле аппаратной логики решение было безупречным, М. С. Горбачев вообще хорошо знал мироздание с этой стороны, и, если бы он стоял во главе мононационального унитарного государства, как знать, возможно, он бы процарствовал гораздо дольше. Беда в том, что он — вместе с политическим классом того времени — мыслил себя удачливым Хрущевым, умеющим не повторить ошибок Никиты. До какого-то момента он действительно их не повторял, но он сумел сделать свои, причем еще более грубые. В мае 1989 г. уже явственно тикало устройство, именуемое Договором об образовании СССР 1922 г., но за громом аппаратных побед тиканье не было услышано.
С момента открытия съезда СССР просуществовал два года и четыре месяца. Французское королевство с мая 1789 г. просуществовало даже на год больше.
