Эксперт Эксперт - Эксперт № 20 (2013)
— И в России историю интерпретировали те, кто завистливо смотрел на свадебный стол?
— Да-да. Это было предельно упрощенное, линейное понимание истории. Его можно сравнить с пониманием истории Гегелем, который считал, что Восток умер навсегда, что Китай выпал из истории. Но, как мы теперь знаем, старик Георг Фридрих ошибся. Китай выпал, но только на время.
— Заметим, что Запад еще и постарался, чтобы его выпихнуть из истории. Вспомним опиумные войны — знаменитое решение британского парламента в ответ на попытки китайцев остановить гигантский поток опия из Британской Индии о том, что Китай нарушает все мыслимые нравственные нормы, препятствуя свободе торговли.
— Замечательный пример.
— Понятно, как мы могли повестись на « европейскую свадьбу» в 70- е. Но почему мы опять с разбитым компасом после того, что мы пережили после распада СССР, тем более теперь, когда в Европе « свадьба» кончилась?
— Потому что произошла невероятная идеализация европейской истории. А реальную историю никто учить и знать не хочет. И тогда выдумали (а эта выдумка продолжает быть очень властной), что цивилизация может быть только западной, и никакой больше. Все, что случается плохого в западной цивилизации, случается из-за борьбы с восточными варварами, и, только если их хорошо сечь и стрелять по ним из пушек, как в опиумных войнах, можно спасти эту единственную цивилизацию. И так идеализирована европейская цивилизация, которая сама беременна фашизмом без всяких варваров, которая сама жестока до крайности.
Любопытен еще вот какой аспект. Помните все эти лозунги «Хочешь жить как в Европе?»? На самом деле это был крайне нечестный лозунг. Потому что то представление, которое нам несли о Европе, и реальная жизнь там весьма различны. Это как с евроремонтом. Того, что мы вкладывали в понятие «евроремонт», в самой Европе не было никогда. Европа никогда к этому не стремилась и не могла этого себе позволить. Европейцы люди не богатые. В Германии, где я много живу, средняя зарплата 2500 евро. Это позволяет как-то существовать нормально, платить за жилье, ходить в ресторан.
Спрямленный взгляд на историю и разбил наш компас — в этом и есть трагедия сегодняшнего момента. И, как только мы вернемся к историзму понимания, как только мы уберем эти шоры, мы обретем свой компас.
Максим Кантор. Вавилонская башня
— Не отрицая открытости, за которую выступают западники, мы должны вспомнить, что у разных народов разная жизнь. Если вспоминать Данилевского, « прогресс состоит не в том, чтобы всем идти в одном направлении, а в том, чтобы все поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, исходить в разных направлениях, ибо доселе он таким именно образом проявлялся».
— Конечно. В этом смысле, если воспринимать слово «западник» как положительное, то оно должно означать приглашение к диалогу, аргумент к диалогу, как «узнавание соседа», не забывая себя, не забывая, что мы другая цивилизация с другой историей, и своей истории нам стыдиться не надо.
Когда говорят «стань европейцем» — это смешно. Нельзя стать абстрактным европейцем, как нельзя стать абстрактным солдатом. Можно быть солдатом израильской армии, американской армии, английской армии, русской армии. Нельзя быть просто солдатом. Солдатом где? Я хочу быть европейцем. Каким? Я хочу быть русским европейцем. Русский, прости, не европеец! Русский кто-то другой.
— Есть остроумное определение Фернана Броделя, где проходит граница между Европой и не- Европой: по нулевой изотерме января. Потому что западнее теплее, и там один режим работы, крестьянской в первую очередь, круглогодичный. А восточнее холодно — там на печи приходится лежать всю зиму и лапти плести.
— Это очень здорово.
— Изотерма, кстати, проходит через Польшу. Не в обиду полякам будь сказано.
— Мы инстинктивно чувствуем разные обиходы: один сидит с бокалом вина, а другой — с пивом и шнапсом. Это два разных менталитета, они друг к другу не прирастут.
— А дальше уже водка, без пива.
— А еще дальше начнутся наркотики. Это действительно не смешно: эти с водкой, эти с пивом и шнапсом, а эти с гашишем; это все будут разные уклады. Если вы скажете, что мы это все объединим и заставим всех перейти на кока-колу, — не получится.
— Вспомним великую пушкинскую речь Достоевского, где он говорит об отношениях России и Европы. Почему нам в 2013 году приходится возвращаться к этим мыслям?
— Значит, эту речь Достоевского надо повторять еще и еще раз. Я попытался то же самое сказать. Необходимо говорить это до тех пор, пока мы не выйдем из тупика, а выйти можно только через историзм понимания России.
— А кто та социальная группа, которая способна обозначить это направление, взять новый компас?
— В этом отношении я выскажусь крайне оптимистично. Я наблюдаю за всем этим конфликтом «болотных» и «правительственных» и вижу стремительную дискредитацию понятия «интеллигенция». Понятно, что интеллигенция себя разменяла, что она стала уже посмешищем, и произошло это обвально. Как ни странно, я увидел в этом надежду и постоянно теперь получаю подтверждение своей надежды: я вижу, как заново начинает формироваться костяк русской интеллигенции. Когда доходит до критической точки, то каким-то образом великая русская культура регенерирует. Все развалится, «Москва-сити» обрушится, а русская интеллигенция останется. Я думаю, что критическая точка именно в этот дурной год была пройдена.
Невозможно консолидироваться с правительством. Но и солидаризироваться с оппозицией, которая критикует его с еще более хамских позиций, нереально совсем. Образованный человек вынужден сформировать свое собственное критическое отношение к действительности, и именно этот процесс думания и делает его интеллигентом. Интеллигент образуется в момент осознания своей ответственности за судьбу страны, за свою почву, свою историю, культуру.
