Теренс Маккенна - ПИЩА БОГОВ
Короче говоря, Amanita muscaria, несомненно, является эффективным шаманским средством в ограниченной флоре арктической среды, в которой она традиционно использовалась как психоактивный агент. Но тот восторженный визионерский экстаз, который вдохновлял “Веды” и был главной тайной движущихся по Иранскому плоскогорью индоевропейских народов, едва ли мог быть вызван Amanita muscaria.
УОССОН: ЕГО ПРОТИВОРЕЧИЯ И ДРУГИЕ ГРИБНЫЕ КАНДИДАТЫ В СОМУ
Уоссон остался полностью убежденным, что мухомор – это сома. В своей последней опубликованной посмертно книге “Персефонин поиск” он характеризует мухомор как “величайший энтеоген всех времен”, явно основываясь при этом на вере, поскольку по его опыту этот гриб вызывал дезориентацию, а шаманский экстаз достигался лишь при употреблением псилоцибина, который он никогда не связывал с загадкой сомы. Однако он делает одно интересное заявление, когда пишет об Индии.
Другие грибы-энтеогены растут на меньшей высоте. Они растут в навозе крупного рогатого скота, их легко идентифицировать и собирать, и они очень эффективны. Но эти грибы не годятся для ритуалов брахманов: они известны людям племен и шудрам (неприкасаемым). Сома же требует от жрецов самодисциплины, долгой инициации и тренировки: она является (при надлежащем использовании) занятием жреческой элиты. А возможная роль в жизни низших сословий гриба Strofaria cubensis, произрастающего в навозе скота, остается до сего дня совершенно неизученной. Причастен ли как-то Strofaria cubensis к. приданию корове статуса священного животного и к включению мочи и помета коров в панчагавья – жертвоприношение “Вед”? Принимая во внимание экологию долины Инда и Кашмира, лишь немногие из индоевропейцев могли на личном опыте познать тайну Божественной Травы. Культ Сомы, должно быть, сформировался благодаря особым условиям, преобладающим в этом районе, но в конечном счете условия эти по всей вероятности обрекли его на гибель. Сегодня он живет в Индии лишь как светлая и яркая память о древнем ритуале. / R. Gordon Wasson, Persephone's Quest: Entheogens and the Origins of Religion (New Haven: Yale University Press, 1986) p. 135/
Обсуждая запрет на вкушение грибов для брамина – запрет, установленный в поздний ведический период, – Уоссон отмечает.
Мы еще не знаем, а может быть, и никогда не узнаем, когда предписание это вступило в силу, быть может, века спустя по составлении ведических гимнов, а возможно, когда иерархи среди брахманов узнали, что энтеогенные свойства Stropharia cubensis известны низшим сословиям Индии… / Там же. р. 134/
Что– то необычное происходит в двух этих отрывках. Выдающийся ученый, сам вполне брахман -по профессии специалист в области банковских инвестиций и почетный член совета Гарвардского университета, – кажется, ведет себя совсем не по-ученому. Из его собственных красноречивых описаний нам известно, что он не раз переживал псилоцибиновый экстаз. И мы знаем, что он так и не добился положительного результата от Amanita muscaria. Тем не менее в этих отрывках он отбрасывает и игнорирует вполне весомые доказательства того, что гриб, скрывающийся за тайной сомы, – богатый псилоцибином Stropharia cubensis. Он называет его “легко идентифицируемым” и “эффективным”, но не в состоянии принять, что это может быть сомой, которую он ищет. Он спрашивает себя, не мог ли Stropharia cubensis положить начало забвению сомы. А потом игнорирует свой же вопрос. Если сома – это Stropharia cubensis, то эту традицию можно проследить вплоть до доисторической Африки. Дважды в этих отрывках он упоминает низшие сословия, порывая со своим обычным эгалитаризмом. Я утверждаю, что Уоссон руководствовался многими соображениями, в том числе и неосознанными, при формулировании своего последнего заявления по поводу проблемы, занимавшей его большую часть жизни.
Те, кто знал Уоссона, знали и о его невероятном отвращении к хиппи, и о том, что он был глубоко встревожен событиями, развернувшимися в Оахаке после публикации добытых им сведений о сохранившихся там грибных культах. Вполне предсказуемая миграция искателей приключений, духовных путников, молодежи и любителей сенсаций, последовавшая за открытием Уоссоном грибных культов, огорчила и насторожила его в отношении проблемы психоделической культуры.
Я часто принимал священные грибы, но никак не для “поддачи” или “отдыха”. Зная с самого начала о том благоговейном отношении, какое еще сохраняют к ним те, кто в них верит, я бы не стал, не смог бы так профанировать их. После моей статьи в журнале “Лайф” целая толпа торговцев сенсациями обрушилась в поисках “магического гриба” на Уаутла де Хименес. Это были хиппи, псевдопсихиатры, чудаки, даже руководители экскурсионных групп с их послушным стадом, многие в сопровождении своих девиц… Тысячи и тысячи людей в других местах принимали грибы (либо синтетические пилюли, содержащие их активный агент) и болтовня некоторых из них заполняет страницы определенной части нашей “свободной прессы”. Я сожалею по поводу действий этих отбросов нашего общества, но что еще можно поделать? / R. Gordon Wasson. The Wondrous Mushroom: Mycolatry in Mesoamerica (New York: McGraw-Hill, 1980), p. xvi/
Уоссон сохранял позицию сурового осуждения гедонистического использования своих любимых “энтеогенов” (неуклюжее, нескладное слово, нагруженное теологическим багажом, которое он предпочитал общепринятому термину “психоделик”). Быть может, именно это отношение Уоссона и привело к тому, что его книга “Галлюциногенные грибы Мексики” (“Les Champignons Hallucinogenes du Mexique”), написанная в сотрудничестве с французским микологом Роже Хеймом, не вышла в шестидесятых годах в английском переводе. На то, конечно, может быть множество причин. Но остается тот факт, что наиболее важная работа Уоссона – его единственная работа, недоступная на английском языке.
PEGANUM HARMALA В КАЧЕСТВЕ СОМЫ
В пользу Уоссона следует сказать, что он допускал, что гриб Stropharia cubensis впервые встретился индоевропейцам, когда они достигли Индии, и таким образом он довольно поздно вошел в число приравненных к соме. Лично я убежден, что Stropharia cubensis или какой-то другой того же вида копрофильный гриб укоренился в Африке, Анатолии, а может, и на Иранском плоскогорье за тысячи лет до прихода индоевропейцев. Такое предположение существенно меняет картину. Оно означает, что кочующие индоевропейские племена встречались со старыми, потребляющими гриб культурами уже на месте – в Анатолии и на Иранском плоскогорье. Усиление засушливости в этом регионе могло побудить к поиску заменителей гриба задолго до вторжения индоевропейцев. Сознаюсь, меня впечатлили новые данные о гармалине, приведенные Флэттери и Шварцем / Flattery and Schwartz, op. cit/, убедительно доказывающие, что по крайней мере в поздние ведические времена хаомой-сомой считалась Peganum harmala. Гармалин – бета-карболин, присутствующий в Peganum harmala, отличается по своему фармакологическому действию от гармина, своего близкого родственника, который встречается в южноамериканском растении Banisteriopsis caapi. Известно, что гармалин более психоактивен и менее токсичен, чем гармин. Это может означать, что Peganum harmala, заваренная до достаточной крепости, может сама по себе дать надежное и экстатичное галлюциногенное переживание. Несомненно должно быть верным, что любое сочетание Peganum harmala с псилоцибином будет синергизировать действие псилоцибина и усиливать его. Быть может, когда запасы гриба были невелики, использовались именно такие сочетания. Постепенно, Peganum harmala могла и вовсе вытеснить грибы, становившиеся все большей редкостью. Но это – область, требующая дальнейшего исследования.
Какое бы окончательное этнофармакологическое значение ни было приписано Peganum harmala, ясно, что до вторжения индоевропейцев культуры Анатолии и Ирана были того же типа, что и культура Чатал-Хююка. Это были партнерские общества, выращивающие крупный рогатый скот, поклоняющиеся Великой Богине, практикующие оргиастическую и психоделическую религию, корни которой уходят в неолитическую Африку и период возникновения саморефлексирующего сознания.
СОМА КАК МУЖСКОЕ ЛУННОЕ БОЖЕСТВО
В девятой мандале “Ригведы” приводятся значительные подробности относительно сомы и выдвигается заявление, что сома выше богов. Сома – сущность высшая. Сома – это Луна; сома – мужчина. Здесь мы имеем редкий феномен: мужское лунное божество. Он ограничивается некоторыми народами североамериканских индейцев и индоевропейцев. В германском фольклоре, например, и по сей день сохраняется понятие о Луне как о мужчине. Из изучения фольклора связь между женским началом и Луной видится столь глубокой и явной, что на этом фоне резко выделяется лунное мужское божество, давая возможность легко проследить историю его традиций в любой религии.
