Самуэль Чавкин - Похитители разума. Психохирургия и контроль над деятельностью мозга
Таким образом, правительство США выдавало увесистые пачки денег на проведение экспериментов над людьми, не следя (или мало следя) за тем, чтобы при этом им была гарантирована безопасность, а эксперименты проводились эффективно. Учитывая сомнительную репутацию некоторых должностных лиц правоохранительных органов (особенно на самом низком уровне), можно сказать, что любой из этих экспериментов мог стать грубым нарушением Нюрнбергского кодекса, в котором международное сообщество обязалось уважать основные права содержащихся в неволе людей, к каковым относятся заключенные и душевнобольные.
Подкомиссия Эрвина заявила: «Учитывая миссию, возложенную на Администрацию содействия правоприменительной деятельности, а также выделяемые в этих целях значительные ассигнования, она получала множество запросов о предоставлении средств на проведение научных исследований, связанных с буйным поведением. Многие из научно-исследовательских программ предусматривали использование принудительных мер при решении проблем поведения, проявляющегося в насильственных действиях. Такие меры, по-видимому, представляют собой серьезную угрозу неприкосновенности личной жизни и независимости тех лиц, против которых они применялись»[167].
Подкомиссия охарактеризовала директиву администрации, в которой рекомендовалось прекратить проведение дальнейших биомедицинских исследований как «двусмысленную». С одной стороны, отметила она, администрация заявила о своем намерении прекратить финансирование соответствующих программ, а с другой— издала спустя некоторое время другую директиву, разрешающую осуществление некоторых из этих программ «как составной части обычной физиотерапии и клинического ухода за душевнобольными...»[168].
Таким образом, снова неясно, в каких пределах ограничена деятельность местных тюрем или правоохранительных органов, финансируемых Администрацией содействия правоприменительной деятельности. Несмотря на категорическое заявление этого учреждения о том, что оно больше не будет финансировать психохирургические эксперименты, сообщения, поступающие из южных штатов, указывают на большую вероятность того, что там в некоторых тюрьмах по-прежнему производятся психохирургические операции.
По мнению Л. А. Суона, социолога из Университета Фиска (Расположен в Нашвилле (штат Теннеси).— Прим. перев.), специалиста по уголовному праву, можно предположить, что в 1975 г. в местной тюрьме «Атмор» в Бирмингеме (штат Алабама) было произведено по меньшей мере 50 психохирургических операций. Суон случайно узнал об этом, когда производил широкий опрос родственников черных заключенных, с тем чтобы выяснить, что происходит с черными семьями, когда отец или муж попадает в тюрьму. Исследование проводилось под эгидой Национального института психического здоровья.
По словам Суона[169], некоторые из опрошенных женщин жаловались: «Они [тюремные власти] потрошили моему мужу мозги»; «Охранник сказал, что моему мужу следует сделать операцию мозга».
Обсуждая со мной результаты своих исследований, Суон сказал, что в большинстве своем женщины «точно не знали, что делали с их мужьями», однако «подозревали, что те подвергались каким-то хирургическим операциям. Жены тех заключенных, которые, по всей видимости, подверглись психохирургической операции, сообщили, что заметили разительные перемены во внешнем облике своих, мужей. Они были какими-то подавленными, безжизненными и очень медленно реагировали на слова». Рассказывая о своем недавнем свидании с мужем, одна из женщин сказала: «Когда я вошла, то просто не узнала его. Я не была уверена, что это мой муж. Он стал таким пассивным. Просто глазам не верилось».
Суон считает, что заключенные, которым была сделана психохирургическая операция, были политическими активистами. На такую возможность указали и некоторые жены. Другие, узнав о подобных операциях, стали уговаривать своих мужей избегать всяких стычек. «Постарайся им не перечить,— просили они,— прекрати агитацию и держи язык за зубами».
Суон отмечает, что в южных штатах наблюдается рост политической активности среди заключенных окружных и местных тюрем.
Они говорят о совершенных ими ограблениях банка как об акциях, продиктованных необходимостью выжить... Такую оценку своих преступлений они объясняют тем, что пытались всего лишь раздобыть немного денег, чтобы прокормить свои семьи, потому что работу найти они не могли. Многие из них отождествляют совершенные ими грабежи с растратой казенных денег и теми злоупотреблениями служебным положением государственными служащими, которые были раскрыты во время слушаний по «уотергейтскому делу». Они считают кражу вполне законной при существующей политической системе и соответствующим образом подходят к вопросу о своем тюремном заключении. Многие из них называют себя не преступниками, а осужденными. Такие настроения накладывают свой отпечаток и на их поведение в тюрьме. Они требуют улучшения условий жизни и создают группы борьбы против угнетения, которому их подвергают.
Такие политические настроения, поясняет Суон, представляются тюремным властям какой-то непонятной новой волной, с которой они никак не могут справиться. Поэтому тюремный персонал начинает нервничать, впадать в панику и тут же хвататься за пистолет. Любое средство, включая и психохирургию, является приемлемым, лишь бы только укротить строптивых.
Местная тюрьма «Атмор» (как, по-видимому, и все тюрьмы штатов) получает лишь часть ассигнований из тех огромных сумм, которые распределяются Администрацией содействия правоприменительной деятельности. Однако помимо этого ведомства есть еще и другие правительственные учреждения, которые распределяют свои средства по собственному усмотрению и не стеснены административными ограничениями.
Подкомиссия Эрвина обнаружила, что федеральное правительство финансировало исследования в области модификации поведения через такие учреждения, как Управление по делам ветеранов, министерство труда, Национальный фонд науки и министерство обороны.
Управление по делам ветеранов открыто заявило, что применяет психохирургию как метод лечения, а не как эксперимент. Для производства психохирургических операций это управление специально выделило четыре госпиталя: в Дергеме (штат Северная Каролина), в Лонг-Биче (штат Калифорния), в Миннеаполисе (штат Миннесота) и в Сиракьюсе (штат Нью-Йорк).
Хотя формально управление и ограничивает сферу применения психохирургии, однако оно «указало, что считает наркоманов и алкоголиков потенциально опасными больными, а поэтому и возможными объектами психохирургических операций»[170].
Подкомиссия Эрвина установила, что проводимые этим управлением научные исследования децентрализованы и «не подлежат общей координации и контролю со стороны его руководства», а также что многие методы, рассматриваемые другими федеральными учреждениями как «экспериментальные», широко используются управлением как методы «лечения». Еще более поразительным было сообщение о том, что Управление по делам ветеранов «дало понять, что больной может помимо своей воли быть подвергнут операции с целью модифицировать его поведение». В официальном заявлении, сделанном управлением подкомиссии Эрвина, говорилось:
Что касается возможного отказа больного от психотропного курса лечения, программы модификации поведения или применения психохирургических методов, то этот вопрос должен решаться исходя из тех же критериев, которые определяют его способность дать компетентное согласие на любой курс лечения. Квалифицированные врачи на практике стремятся найти способ убедить больного делать то, что, вероятно, принесет ему пользу, и признают, что иногда способность отдельных людей принимать разумные решения в значительной мере ограничена. В этом случае врач должен учитывать целый ряд соображений и порой самостоятельно принимать решение о необходимости проведения курса лечения, несмотря на временные возражения больного. Во многих случаях может получиться так, что то или иное решение придется принимать ответственному лицу, наделенному юридическими полномочиями выступать от имени больного[171].
Подкомиссия Эрвина призвала произвести дальнейшее расследование и определить, нарушает ли Управление по делам ветеранов гражданские права лиц, переданных на его попечение.
Другие учреждения, такие, как Национальный фонд науки, также выделяют ассигнования для проведения «довольно широких исследований в области „лучшего понимания человеческого поведения”». Подкомиссии Эрвина так и не удалось выяснить, в чем же заключается это «лучшее понимание». Подкомиссия заявила далее, что эта организация в довольно общих выражениях сформулировала положения, касающиеся обеспечения соблюдения гражданских прав лиц, вовлеченных в такого рода эксперименты. В сущности, эти положения сводятся к одному пункту. В заключительной части доклада подкомиссии говорилось:
