Рождение и смерть похоронной индустрии: от средневековых погостов до цифрового бессмертия - Мохов Сергей Викторович

Может показаться, что такая ситуация была не везде: в странах, где был принят Кодекс Наполеона, рынок регулировался местными властями, что позволяло ограничивать конкуренцию и, по замечанию самого Чедвика, снижать цены. Но необходимо подчеркнуть, что это справедливо только по отношению к доступности похорон для бедняков. Если же говорить о рынке в целом, то во всей Европе гробовщики старались повышать маржинальность путем продажи гробов и предоставления похоронных услуг. В той же Франции похороны не имели верхней ценовой границы. Роскошные похороны стали распространенным явлением всюду, где публика могла их оплатить.

Сами похороны не особенно отличались от XVIII века: все те же плакальщики и носильщики, траурная одежда, катафалки и гробы. Главным отличием стало увеличение доли стоимости траурных атрибутов. Похороны начали походить на театральное представление, за которое надо платить. Лайза Пикард так описывает похороны в Лондоне во второй половине XIX века: «В 1870 году за 3 фунта 5 шиллингов гробовщики предоставляли следующий пакет услуг: карету, запряженную лошадью, гроб без украшений, но с обивкой из ткани; покров для гроба; перчатки, шарфы и повязки для плакальщиков. В эту же сумму входили услуги кучера, носильщиков и немого плакальщика. Присутствие последнего придавало похоронам торжественность, хотя его обязанности были несложными — молча и со скорбным видом стоять у входа в дом, держа в руках посох с бантом. Глядя на немого плакальщика, прохожие проникались печальной атмосферой похорон» (Пикард 2013: 263–311).

Описание работы гробовщика можно найти в различных литературных источниках. Например, американский распорядитель похорон описан в повести Марка Твена «Приключения Гекльберри Финна». Хотя этот распорядитель назван гробовщиком, он выполняет все действия по организации похорон и даже успокаивает громко лающую собаку, мешающую церемонии прощания [94]. У Марка Твена также есть образ корыстного и алчного гробовщика в рассказе «Жизнь на Миссисипи», где рассказчик с горечью отмечает изменения в характере своего друга, которого он встретил спустя долгие годы. За это время старый знакомый успел заняться гробовым бизнесом и стал черствым к людскому горю.

Несмотря на нерешенные проблемы, гробовщики находят все новые и новые возможности для развития своего дела. В первую очередь это касается производства роскошных гробов. В конце XIX века мелкие лавки становятся крупными фирмами и уже массово изготовляют гробы и сопутствующую фурнитуру. Например, в 1884 году в штате Индиана появляется компания Batesville Casket Company, которая существует до сих пор и является одним из крупнейших производителей гробов в США. Выходит профессиональная литература, например, газета The Casket («Гроб»), журнал Undertaker («Гробовщик»). Появляются ассоциации, объединяющие работников похоронной сферы: в США в 1882 году образуется «Национальная ассоциация похоронных директоров» (The Funeral Directors' National Association).

Похоронное дело становится индустрией.

Различные манипуляции с мертвым телом обязаны своей популярностью не только медикализации и гигиене, но и фетишизации и эстетизации смерти, что, конечно, связано между собой. Человек XIX века, пытаясь «приручить» смерть, старается ее «украсить». Похороны становятся похожими на театральные представления. Бальзамация, роскошные кладбища, разнообразные похоронные аксессуары делают похоронные услуги похожими на индустрию развлечений, где главную роль играет мертвое тело и практика обращения с ним: покойника надо одеть, привести в «кукольный» вид, надушить, положить в роскошный гроб и на богатом катафалке привезти на кладбище (Houlbrooke 1989).

Изначальная низкая маржинальность, острая конкуренция и ограниченный спрос заставляют похоронщиков поднимать стоимость погребальных атрибутов, чтобы увеличить средний чек. Их задача — внушить потребителю необходимость достойных похорон, доказать, что каждый нуждается в роскошных проводах, потому что только так можно выразить почтение умершему.

Именно это помогает активной модернизации смерти и приводит к стремительному развитию похоронной инфраструктуры: кладбищ, фабрик и т. п. Но в XIX веке эта инфраструктура в разных странах администрируется государством не единообразно. На возникшие институциональные различия оказало влияние именно то, какой принцип взаимоотношений между властью и похоронной сферой выбирало то или иное государство. Существовавшие типы взаимоотношений государства и частного бизнеса привели к появлению разных моделей похорон: муниципальной, церковной, частной и смешанной.

В следующей главе мы рассмотрим, как в XX веке дифференциация институциональных моделей похоронной индустрии привела к резким различиям в услугах похоронного бизнеса и погребальных практиках в разных странах; как появились похоронные дома в США, как кремация станет доминирующим трендом в США, как и почему Франция отказалась от государственной похоронной монополии и почему в странах Скандинавии похоронщики вообще не контактируют с мертвым телом.

Инфраструктура, которая появилась для того, чтобы обслуживать практики обращения с мертвым телом, сама стала создавать ритуалы.

Глава 3. Золотой век похоронной индустрии: 1914–1990

«Короткий XX век» (точнее, период между 1914-м годом и концом 1990-х [95]), кроме всего прочего, запомнился ключевыми событиями в развитии похоронного рынка [96]: погребальная индустрия переживает невиданный прежде подъем, похоронным дельцам удалось резко повысить капитализацию рынка. В течение ХХ-го века продолжался процесс фетишизации тела, приведший к расцвету инфраструктуры смерти, что в свою очередь повлекло за собой создание гигантской машины по обслуживанию человеческих тел. В этой главе мы рассмотрим институциональное устройство похоронной индустрии XX века: отличия между странами, основные тренды и новые вызовы.

Тело мертвое, тело живое, тело красивое: смерть в XX веке

Горер и Арьес утверждают, что в XX веке [97] смерть вытесняется из публичного поля: мертвое тело переносится в изолированные медицинские учреждения: морги, больницы, похоронные дома [98], а сама смерть описывается скорее в ироничных тонах [99]. Также авторы полагают, что на серьезный разговор о смерти накладывается табу. Многие исследователи согласны с этим, заявляя, что в обществе XX века смерти нет места (Becker 1973; Kellehear 1984).

Несмотря на распространенность такого взгляда, мне кажется, что эта точка зрения не совсем справедлива [100]. Да, мы говорим о смерти не так прямолинейно, как это делали поэты и художники Средневековья, буквально воспевавшие разлагающиеся тела. Но все же о смерти и умирании мы говорим — все тем же языком искусства, языком массмедиа, медицины и политики. Тема смерти присутствует в новостях, книгах и элементах модной одежды. Мы носим футболки со скрещенными костями и украшения в виде черепов, а самым массовым праздником в США является Хеллоуин. Культ Санта Муэрте вышел далеко за пределы Латинской Америки [101]. Одним из самых популярных мультфильмов Уолта Диснея стала музыкальная короткометражка «Танец скелетов» (1929), отсылающая к средневековому danse macabre (Penfold‑Mounce 2016).