Саморазвитие по Толстому - Гроскоп Вив
Когда я вернулась в редакцию и записала интервью, меня вызвали в кабинет главного редактора. Редактор: «Зачем вы постоянно пишете, что он не клоун?» Я: «Потому что он всеми силами убеждал меня, что он не клоун. Он всемирно известный дрессировщик. Он бы страшно обиделся, если бы я не указала специально, что он не клоун». Редактор: «А вы видели фотографию?» Из цирка нам прислали фотографию героя, позирующего на фоне своих ежей и укрощенного дикобраза. На нем был огромный парик и костюм Пьеро; на полностью загримированном лице хорошо смотрелся красный нос. Я помолчала. «Да, пожалуй, он довольно сильно похож на клоуна». Редактор: «В общем, надо будет выкинуть про то, что он не клоун».
Я с неохотой кивнула. В его словах была логика. История не может противоречить тому, что находится у читателя прямо перед глазами. С другой стороны, в глазах моего героя он не был клоуном. Мораль этой истории такова: если ты не клоун, не одевайся как клоун. Иными словами, иногда другие гораздо лучше тебя видят, кто ты такой. Ты можешь притворяться кем-то другим, но даже если тебе это мешает увидеть самого себя, другие люди отлично могут это сделать. Можешь сколько угодно твердить им, что ты не клоун, но, если ты выглядишь как клоун, они будут считать тебя клоуном. Это один из самых болезненных уроков, которые преподносит нам жизнь. Все мы думаем о себе какие-то вещи, которые не соответствуют действительности. Обычно они отражают неразрешенный внутренний конфликт. Часто мы не отдаем себе в них отчета. Но другие видят их за километр.
Когда случались вещи вроде той моей встречи с клоуном, мне казалось, что Россия специально выставляет напоказ свое безумие. Еще один из таких случаев произошел рядом с огромным книжным
магазином «Дом книги» — местом, которое само по себе было довольно безумным. Магазин был предметом шуток среди студентов, изучавших русский язык, из-за того, что назывался «Дом книги», а не «Дом книг». Никто так и не смог объяснить мне причину такого выбора названия, но мы воображали, что магазин назвали так в советское время на тот случай, если там будет продаваться всего одна книга. Тогда покупателей ждало приятное удивление всякий раз, когда на полках оказывалось больше одного издания. То есть название «Дом книги» было дано в целях управления ожиданиями. Забавно, что на самом деле ассортимент магазина был обычно крайне обширным, и многие замечательные вещи можно было купить там в начале 1990-х за сущие копейки — пока копейки не отменили. Например, там продавались открытки с безумными советскими карикатурами. На одной из них был изображен вылезающий из матрешки медведь с плакатом: НЕОЖИДАННАЯ РОССИЯ. В тот год Россия стала местом, где я наблюдала самые ужасные и безумные вещи, часто едва обращая на них внимание или считая их совершенно нормальными. Если кто-то говорил мне, что он не клоун, даже будучи одетым в клоунский костюм, я просто кивала и соглашалась. Однажды, проходя мимо «Дома книги» по пути на работу, я увидела небольшого медведя на пассажирском сиденье «Лады». Клянусь, он был пристегнут! Единственным объяснением могло быть то, что это был цирковой медведь. Может быть, он просто отдыхал от общества дикобраза и его друзей.
В самом Санкт-Петербурге было что-то такое, что можно назвать «неожиданным» и время от времени зловещим. Со временем ты впитываешь это настроение и привыкаешь к нему. Никому не удавалось передать это ощущение угрозы и колдовства лучше, чем Достоевскому, который использовал городское пространство как фон для своих идей, предвосхитивших все психологические теории двадцатого столетия о бессознательном и подсознательном. В его романах не встречаются медведи на переднем сиденье «Лады», но в них попадается немало странных вещей там, где их быть не должно, и людей, фантазирующих о том, чего никогда не было и не будет. Достоевский отлично понимает людей, ведущих жизнь клоунов и яростно отрицающих, что они клоуны. Главный герой «Преступления и наказания» Раскольников — выдающийся пример неразрешенного внутреннего конфликта. Он не отрицает, что он клоун. Он отрицает, что он жалкий и слабый человек, неспособный и не желающий взять на себя ответственность за собственную жизнь. Раскольников — это предупреждение: если ты не готов сразиться со своими демонами, в конце концов ты разрушишь себя, а может быть, и других. Если Евгений Онегин страдает от чрезмерной самоуверенности, которая не дает ему признаться в собственных слабостях, то Раскольников мучается чувством собственной неполноценности, которое стремится компенсировать. За многие десятилетия до того, как был придуман психологический термин «отыгрывание» (направленное вовне деструктивное поведение, замещающее обращение к своим сложным чувствам), Раскольников был его воплощением.
Достоевский приступил к работе над «Преступлением и наказанием» в 1865 году, и роман наполнен политическими проблемами того времени. Точнее, теми из них, которые волновали Достоевского, такими как «Почему люди превращаются в таких безбожников?». Будучи ветераном азартных игр и невероятно психологически сложной и противоречивой личностью (это меня в нем очень привлекает), Достоевский был славянофилом и религиозным человеком. Он был глубоко консервативен. Персонаж Раскольникова представляет собой предостережение об опасности атеизма и символизирует опасения Достоевского относительно того, что Россию вот-вот захватят рационалисты-нигилисты (настроенные против Бога) и утописты-социалисты (идеологию которых он считает эгоистичной и наивной). Мучительная история Раскольникова — это призыв к России держаться своих корней, верить в Бога и благо славянофильского пути развития.
С точки зрения Достоевского свобода, которую представляет Раскольников, опасна и эгоистична. Можно не соглашаться ни с одним из указанных выше взглядов Достоевского, но их можно понять. Они очень близки взглядам среднестатистического реакционера: «Мы не хотим, чтобы что-то менялось, все и так хорошо, а всякий, кто думает, что знает, как сделать жизнь справедливее, — безумец». Я не согласна. Но я понимаю.
Герой романа Родион Романович Раскольников (отличная фамилия и замечательные имя с отчеством) — бывший студент, ищущий свой путь в жизни. Он хорош собой и самоуверен. Он страдает манией величия и мечтает совершить что-то выдающееся, что изменит судьбу его семьи. Эти мечты, однако, не назовешь бескорыстными. На самом деле он стремится достичь величия. Для Раскольникова скучные, обычные люди «сохраняют мир и приумножают его численно», а необыкновенные «двигают мир и ведут его к цели» [77]. Я часто думаю о том, что, если бы у Раскольникова был «Твиттер», ему бы не нужно было никого убивать. Он мог бы просто выплеснуть все свои маниакальные фантазии онлайн, строча твиты и комментарии. Зачем преодолевать свой внутренний конфликт, когда можно троллить других с помощью издевательских хэштегов? Не говоря уж о том, что это гораздо проще, чем выслеживать процентщиц с целью убийства.
Вместо этого Раскольников вынужден справляться со своими проблемами. Его мать и незамужняя сестра живут в стесненных обстоятельствах. Раскольников, как настоящий мужчина, хочет их «спасти». Именно письмо матери становится катализатором его преступления — или по крайней мере его предлогом. Как именно Достоевскому удается убедить читателя в том, что нет ничего особенного в решении Раскольникова избавиться от всех своих проблем с помощью убийства старухи-процентщицы… Да, это, пожалуй, больше всего впечатляет в «Преступлении и наказании». Потому что это, по сути, искусный трюк, который удается автору. У Раскольникова навязчивый «наполеоновский» комплекс, как его называет Достоевский. Он считает, что стоит выше принятых в обществе законов и способен к великим свершениям. Чтобы доказать это, Раскольников решает совершить преступление.
Когда Достоевский создал Раскольникова, Ницше было всего одиннадцать, но в персонаже Достоевского воплотились многие из позднейших идей философа о сверхчеловеке (человеке, который считает себя выше обывателей и обычных этических представлений). Кроме того, Достоевский использует Раскольникова, чтобы показать, какими сумасшедшими эгоистами становятся люди, отвернувшиеся от Бога. Они начинают верить, что могут достичь чего угодно и что все находится в их руках — нет никакой необходимости ждать указаний от Бога. Забавно, что это напоминает некоторые идеи тренингов по самореализации, так популярных в наши дни. (Я не утверждаю, что книги по саморазвитию призывают читателя к убийствам, но они убеждают нас в том, что мы способны на великие свершения, а это не так уж далеко от представлений Раскольникова.) Думаю, Достоевский не одобрил бы нынешнюю безбожную моду на подобные книги, и ему уж точно бы не понравился хит Р. Келли «Я верю, что могу взлететь» (I Believe I Can Fly). Верить, что можешь коснуться небес, что можешь парить и выбежать через открытую дверь… в этом и была проблема Раскольникова. И для него это плохо кончилось.
