Журнал Русская жизнь - Гражданская война (октябрь 2008)
Неделю назад в стране Terre Tartarara выступал министр финансов и в очередной раз уверил всех, что ничего не случится. Неделю назад на первой полосе в прошлом оппозиционной газеты Tomorrow было опубликовано 116-е за минувший год интервью главного редактора с представителем главы госкомитета то ли по энергетике, то ли по кибернетике: в целом, смысл и вопросов и ответов интервью сводился к тому, что Empire № 5 уже вокруг нас, и ее можно потрогать руками. Неделю назад телевидение было как телевидение, президент как президент, Мalakhov как Мalakhov, Sobchak как Sobchak, Мalakhov как Мalakhov.
Ничего не предвещало беды.
Были некоторые проблемы с бывшей колонией страны, землей Ukraine, там как-то постепенно, разгораясь понемногу, началась чуть ли не гражданская война, West против East. Но с другой стороны - разве это касалось страны Terre Tartarara? Напротив, чужие нелады стали, как поначалу казалось, отличным способом еще раз сплотиться вокруг власти в своей земле, где подобного кошмара безусловно никто никогда не допустит.
Нужно было, конечно же, что-то предпринимать, тем более что по всей стране неожиданно стали самоорганизовываться добровольческие пункты, которые легко переходили границу и терялись на просторах Ukraine.
Но все как-то ничего не предпринималось, тем более что внутренняя обстановка все-таки несколько раздражала.
Уже около полугода маленькие банки лопались один за другим, а большие уже устали их подъедать. По всей стране разорилось несколько тысяч малых и средних предприятий, которые не смогли взять вовремя нужные им кредиты, и стремительно расстались сначала со своими работниками, потом со своими помещениями, затем со своими директорами и звучными юридическими именами. Большие банки сначала гарантированно выдавали вклады напуганному и недоверчивому населению в объеме до 700 тысяч, потом сумму снизили до 400 тысяч, потом - до 200.
Все это, впрочем, по-прежнему не имело никакого значения.
Больше всего нервничали граждане, имеющие хоть что-то, но они точно не хотели иметь дело с, так сказать, оппозицией. И, значит, ничего произойти не могло.
А те, кто как и прежде, не имели ничего, смотрели на, так сказать, оппозицию с тем же удивлением, как мужики и мальчишки, зависшие на заборах и деревьях, смотрели в свое время на riot of decembrist.
Оппозиция, как и прежде, щетинилась и повышала голос, но это было немое кино. Тут и не такое не замечали.
К примеру, где-то в районе Caucasus, кажется, в Ingush Republic, уже несколько месяцев шла небольшая позиционная война, имели место захваты заложников и убийства первых административных лиц.
Но и это, знаете, не имело никакого значения.
Равно как и новый виток передела собственности в портовом городе St. Petersburg, связанный с очередной сменой местной власти.
Равно как и недавний случай у границы с государством China, где было вырезано несколько деревень. На главной площади страны, в Большой Башне, минуту подумали, что, может, стоит заявить ноту протеста по этому поводу, но так как никто в мире ничего не заметил, решили тоже ничего не замечать. И не заметили. Быстро отвлеклись на иные заботы, их было много - беда с этими оффшорами.
… Да и какой смысл в этих деревнях, есть они, нету их…
Здесь вообще мало что имело значение ровно до того момента, когда нежданно, в одну секунду значение стало иметь все, в том числе и не имевшее его в принципе. Разом обвалились все смыслы, и все люди предстали голые.
А началось так, по глупости.
Губернатор области N, крайне встревоженный происходящими в его личной карьере событиями, проснулся больной, раздраженный и даже раздавленный. Его, это уже было точно известно, не переназначили на новый срок. Вчера он был на приеме в Большой Башне и, посекундно задыхаясь, пытался доказать, что с его уходом регион обвалится и рассыплется, экономика остановится, а элиты рассеются. Его молча выслушали и не ответили ни слова.
Пора было вставать и уходить.
Губернатор встал, лобастый, лысый и потный, и еще секунду стоял, дерзнув смотреть самому главному человеку в державе прямо в глаза.
- Вас услышали, - сказал самый главный, не отводя взгляда, и губернатор почувствовал, что его жизненный путь завершен, и он ничего уже не успеет, ничего уже не сможет, никому уже не нужен.
- Да что вы услышали… - в сердцах сказал он, разворачиваясь к дверям, и уже на букве «ш» в слове «услышали» начал седеть корнями волос от ненароком вырвавшейся, оплошной и нелепой фразы. На выходе он оглянулся быстрым, взмыленным кабаньим взглядом, надеясь, что никто не понял сказанного им, но по первозданной брезгливости лица главного, уже выговаривавшего что-то секретарю, все стало окончательно ясно.
Утром губернатор пришел на работу с жуткой головной болью, и тут же был огорошен своим собственным ставленником и крепким другом, начальником местного MVD, потребовавшим срочной встречи и с порога доложившим о шумных беспорядках в кварталах проживания выходцев с Caucasus.
- В чем проблема? - прохрипел губернатор, сжимая голову и потряхивая ей, в детском ожидании, что произошедшее вчера окажется все-таки сном.
- Выходцы с Caucasus утверждают, что милиция убила их человека. Это был очень важный человек. Муфтий.
- Кто?!
- Mufti.
- Кто убил, я спрашиваю? - прорычал губернатор.
- Наши опера. Вчера. В кафе на рынке, - скороговоркой ответил глава MVD. - Но это пока закрытая информация.
Губернатор сжал голову еще раз, так, что, показалось, хрустнула черепная коробка.
- Это не сон, - сказал губернатор. Начальник MVD вскинул умные глаза, понял, что фраза его не касается, и сделал вид, что ничего не расслышал.
- Сядь, - попросил губернатор. - Давай-ка, выпьем, - и вызвал секретаря.
Принесли коньяк, включили огромный телевизор, размещавшийся напротив губернаторского кресла, закрытый в обычное время специальной панелью. Сразу угодили в новости. В Ingush Republic вчера ночью была попытка штурмовать здания MVD и республиканской управы. Властью был открыт огонь на поражение, погибли люди.
Следом шел комментарий второго лица в государстве, который привычно и жестко говорил о необходимости соблюдения конституционного порядка и недвусмысленно выразил поддержку руководству Ingush Republic. Видимо, ему больше ничего не оставалось делать: а кого еще было поддерживать там, в конце концов.
Тут начальнику MVD позвонили, и он несколько секунд сидел с ледяным лицом; маленькая трубка почти исчезла в мохнатом ухе.
- Демонстрация у здания MVD. Весь центральный рынок собрался… - сообщил он губернатору, отключившись. -… Возбужденные…
(Наполненные стаканы остались стоять на столе. Этот коньяк выпьет спустя день совершенно посторонний человек, в недавнем прошлом - водитель трамвая.)
- Пожестче там! - крикнул губернатор вслед начальнику MVD, вдохновленный увиденной на экране картинкой. - Дави, если что!
- Пожестче там! Выводи спецназ, - отзвонился начальник MVD своему заместителю спустя минуту.
- Пожестче, ребята! - сказал начальник спецназа личному составу за 10 минут до того, как они высыпали в заднем дворе здания MVD, и за 15 минут до того, как они выстроились цепью перед злыми, гортанно кричащими людьми.
Собственно, стрелять никто не собирался, но в толпе кто-то бросил безобидный, но очень дымный взрыв-пакет, и у парня по имени Gavrila Princip, не выдержали нервы. (Он только что отслужил «срочку» в районе Caucasus, и собирался жениться на подруге убитого в Ingush Republic однополчанина - но подруга была против.) Gavrila, неожиданно для себя самого, дал очередь прямо в толпу, а толпа неожиданно для самой себя, тоже оказалась немного вооружена. Стрелять начали все, но у спецназа стволов было больше, и вскоре они убили множество людей, причем, отдельных из них догоняли уже во дворах.
По странному стечению обстоятельств в тот же день через тот же город проезжал поезд, где один вагон был занят парой взводов из состава спецбатальона «Caucasus - East» - они направлялись в портовый город St. Petersburg, разрулить одну сложную ситуацию, связанную с очередным переделом собственности.
В городе N вспомнили об этом только за десять минут до прибытия поезда. Начальник MVD решил блокировать опасный вагон, во избежание эксцессов, тем более что в городе творилось черт знает что. Но в вагоне уже знали о происходящем - им отзвонились собратья из города N, причем звонок, как и следовало ожидать, был маловнятный: в трубку кричали, что «… тут озверели совсем… стреляют всех подряд… Dghohar убит… да-да, двоюродный брат твоего дяди по матери… Hasan убит… да, да, шурин твоего троюродного брата по отцу… вас положат прямо в поезде, клянусь… береги себя, брат!»
Был сорван стоп-кран, бригада высадилась в течение сорока секунд, через 11 минут захватила на трассе три легковых машины и фуру, через 27 минут беспрепятственно, за 1500 rupee, въехала в город через пост GIBDD; а через 39 минут в городе началась гражданская война.
Начальник MVD был убит одним из первых случайной пулей, влетевшей в окно его кабинета, а затем в мохнатое ухо.
