Культы Древнего Египта. От обожествленного солнца и золотой плоти царя до птицы Бену и бога Нуна - Карлова Ксения Федоровна

Первым упоминанием отдельных богов Огдоады можно считать одно из изречений «Текстов пирамид», в котором в контексте жертвенной формулы [71] говорится следующее:

Это изречение примечательно тем, что в нем пересекаются две космогонические системы: гермопольская и гелиопольская. Из Огдоады здесь присутствуют две пары — Нун и Нунет (Наунет), Амон и Амонет (Амаунет). Как уже упоминалось выше, в рамках Восьмерки Нун выступает как изначальный бог водного пространства, у которого есть супруга — Нунет. То же касается и Амона: он может быть представлен не только как один из богов Огдоады, имеющий божественную супругу, но и — значительно чаще — как самостоятельный бог, один из главных в древнеегипетском пантеоне. В обоих случаях он — бог воздуха, сокрытый и невидимый, хотя его сокровенность может быть связана не только (и даже не столько) с невидимостью воздуха, сколько с непознаваемостью божественного.

^{Нун и Нунет. Фрагмент рельефа из храма Хатхор в Дейр эль-Медине. Греко-римский период.}

^{S F-E-Cameron; derivative work: JMCC1, Nun and Naunet, The Place of Truth (Deir el-Medina), 22.06.2011. Wikimedia Commons. CC BY-SA 3.0}

Возвышение Амона как самостоятельного божества началось уже после Древнего царства, из-за чего в египтологии ведется дискуссия о том, какой из центров следует считать его родиной — Гермополь или верхнеегипетские Фивы, где после эпохи Среднего царства начался расцвет его культа. Как бы то ни было, древнейшее упоминание об Амоне содержится в «Текстах пирамид» в рамках гермопольской доктрины. Супруги богов — Нунет и Амонет, как и другие богини Огдоады, скорее рассматриваются как женские дополнения основных богов. Здесь, как и в случае с Эннеадой, важна дифференциация божеств по половому признаку, — как можно видеть, это одна из главных идей древнеегипетских космогоний. Но в гермопольской концепции каждую пару божеств можно воспринимать как единого бога, представленного в двойной форме. Любопытно, что в качестве изначальных богов Нун-Нунет и Амон-Амонет противопоставляются триаде Атум — Шу — Тефнут, при этом в изречении явно имеет место прославление Шу и Тефнут, которые стали создателями не только Эннеады, но и самих себя. Здесь они также упоминаются как Рути — Два Льва, которые в разных текстах воспринимаются неодинаково. Так, например, в «Текстах пирамид» они выступают как порождения Атума и проявление Шу и Тефнут, а в «Текстах саркофагов» связываются с Ра или другими богами Эннеады. В «Книге мертвых» Рути и вовсе мыслится как самостоятельное божество, олицетворяющее восход Солнца.

В «Текстах саркофагов» мы также не находим полного списка богов Огдоады: упоминаются Хех, Нун, Кек и Тенем; последний так и не вошел в окончательный список Восьмерки, хотя по характеристикам полностью ей соответствовал. О них мы уже говорили выше, в связи с одним из фрагментов «Текстов саркофагов», также совмещающим в себе элементы гелиопольской и гермопольской религиозных доктрин. Приведем еще один, более развернутый пассаж, отражающий две космогонические системы:

В этом фрагменте, помимо уже хорошо знакомой гелиопольской концепции, содержится упоминание богов, которые в дальнейшем войдут в финальный состав Огдоады: Нун, Хех и Кек. При этом слова хех и нун имеют детерминатив бога, а кеку и тенем — нет. Это свидетельствует о том, что понятия «бесконечность» (хех) и «первородные воды» (нун) уже персонифицировались в образах божеств, а тьма (кеку) и затерянность (тенем) представлены как первоначальные космические субстанции, без персонификации. Основная идея, которая следует из этого фрагмента и лежит в основе учения о Восьмерке, — это представление о происхождении мира из праэлементов и абстрактный характер божеств Огдоады. Обращает на себя внимание то, что в «Текстах саркофагов» не упоминается Амон как представитель Огдоады, а его место пока занимает Тенем.

Другой важный момент, на который мы обратим внимание уже сейчас, — сотворение божеств с помощью слова. Сказанное Нуном, оно запускает процесс творения, поскольку, обращенное к Атуму, побуждает его к действию. Представление о творческой силе слова и мотив сотворения из него очень характерны для древнеегипетской религии. До этого уже говорилось о том, что божественное слово персонифицировалось в образе Ху — бога, олицетворяющего реализацию замысла Творца с помощью слова. В уже упоминавшемся ранее папирусе «Бремнер-Ринд» говорится о том, что все образы Ра помыслил в своем сердце, а все существа вышли из его уст. И именно с помощью слова будет сотворено мироздание в другой космогонии — мемфисской, о которой речь еще впереди.

С эпохи Нового царства в текстах уже появляются упоминания о восьми богах — о них говорится как о Восьмерке (Хемениу) или о «тех, кто из Гермополя» (Хемену). В храмовых надписях греко-римского времени для обозначения восьмерых богов используются выражения «первородные» («первородные боги»), «боги и богини изначального времени», «старейшие боги» и т. д. Кроме того, для обозначения Огдоады могли использоваться идиомы, которые поначалу не совсем понятны: так, например, восемь богов могут называться «ребенком, уставшим от возраста своего». Они — самые первые боги, но вместе с тем и самые старые.

От греко-римского периода до нас дошло наибольшее количество информации об Огдоаде. В это же время вторым домом Восьмерки и местом ее почитания наряду с Гермополем стали Фивы и храмы этого региона (Мединет Абу, Карнак, Дейр эль-Медина). Согласно спискам в храмах птолемеевского времени, окончательный состав Огдоады выглядел так: