Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 22. Прогулки по опушке
Наблюдая молчаливо за осами, которых на скатерти-самобранке с названием «Комсомольская правда» собралось уже больше десятка, мы вдруг услышали радостный вопль Александра: «Есть!» Но далее последовало лишь смущенное бормотанье. На прекрасном шведском крючке висела лягушка. «Что за оказия? – Деликатно посмеиваясь, Тимофевна спустилась к воде. – У меня такого за семьдесят лет не случалось».
Бережно освобождаем лягушку и, отправив ее в зеленые кущи воды, пытаемся понять: что ее соблазнило? Сашка ведет леску над песочком по отмели. У крючка, мотая хвостиком, движется зеленоватая рыбка, сработанная все теми же шведами из какого-то мягкого пластика. Лягушка, хватающая только то, что движется, бросилась на приманку.
Посмеявшись и подразнив Сашку (Александра Елецкого, нашего корреспондента в Воронеже), что будет он непременно в «Комсомолке» прославлен, поднимаемся с поймы к избушке.
Разбегаются ничего не получившие кошки, разлетаются воробьи со двора. Попрощавшись, уже от машины видим: Анастасия Тимофеевна стирает тряпкой с обрывка жести старую надпись и пишет мелом: «Стучите, я дома».
• Фото автора. 27 июня 2003 г.
Путь запаха
Однажды в гости ко мне пожаловал шмель. Готовясь к чаю, я открыл банку варенья, и почти сразу на земляничный запах в форточку прицельной пулей он залетел. Пришлось нарядного, в бархатных одежках красавца как следует угостить. В ложке с вареньем шмель изгваздался так, что был похож на курортника, принимавшего грязевые ванны. Насытившись, гость не мог улететь. Пришлось его как следует вымыть и под лампою обсушить. Когда визитер улетел на свободу, я стал размышлять о пути его в форточку. Во-первых, как оказался он в чахлой зелени городского двора? И каким образом безошибочно выбрал нужную форточку? Конечно, шмеля привлек запах. Но каким же надежным был его чувствительный механизм, чтобы очертя голову ринуться в незнакомое место!
Обонянье – одно из важнейших чувств у животных. У человека, получающего девяносто процентов информации из окружающего его мира с помощью зрения и слуха, обонянье играет второстепенную, но, конечно, важную роль – позволяет распознать качество пищи, почувствовать запах гари, опасных летучих веществ, насладиться ароматом цветов, вина и духов.
У животных роль обонянья зависит от среды, где они обитают. На открытых пространствах – в степях и саваннах – главную роль для многочисленных антилоп, грызунов, хищников и практически всех птиц играют зренье и слух. В лесу же, где видимость ограниченна, на первое место у кабанов, волков, лисиц и оленей выходят обонянье и слух, обонянье – в первую очередь. Только идущему против ветра охотнику удается к зверю приблизиться.
Потомки волков – собаки некоторых пород – имеют обонянье феноменальное. Они чувствуют запах следов, оставленных зверем, идут иногда «верхним чутьем», улавливая летучее вещество, оставленное зверем и птицей. Это качество самых древних своих помощников человек улучшил селекцией, и сегодня собаки помогают людям выслеживать дичь и преступников, по запаху обнаруживать взрывчатку, наркотики, утечки газа, искать невидимые глазу грибы трюфели. (У французов это делают свиньи, унаследовавшие от дикарей-кабанов прекрасное обонянье.) В носу собаки находится 225 миллионов чувствительных к запаху точек, тогда как у человека их всего 500 тысяч.
Запахи хорошо чувствуют рыбы. Это знают удильщики, приваживающие их в нужное место с помощью всяческих ароматов – анисовых капель, жмыха, растительных масел. Водных хищников запахи не волнуют, но акула на большом расстоянии чувствует кровь и стремится в нужное место.
У птиц обонянье почти отсутствует, но есть исключения. Чувствуют запах, и довольно неплохо, некоторые морские птицы (альбатросы, буревестники, глупыши), можно назвать еще североамериканских грифов, а в Южной Америке на острове Тринидад в пещерах живут птицы с названием гуахаро, ночами они по запаху находят зрелые плоды масличных пальм.
В природе обоняние запахов служит множеству целей – выслеживание добычи и поиск пищи, меченье границ своих территорий (метят мочой, пометом, выделеньем слезных каналов и разных желез), средство коммуникации, узнаванья «своих» и «чужих» даже в рамках одного вида (крысы, муравьи, пчелы). Запах может служить защитой. Американский скунс, например, полностью на него полагается и не спешит убегать от врагов. Получив в морду струю отвратительно пахнущего вещества, даже медведь будет впредь стороной обходить маленького зверька. Вонью гнезда отпугивает всех любопытных и тех, кто не прочь поживиться яйцами и птенцами, щегольски нарядный удод. Некоторые змеи испускают неприятные запахи, отпугивая тех, кто на них покушается. Особо это свойственно змеям неядовитым. Многие знают, как неприятно пахнет возбужденный чем-нибудь уж. А однажды это же свойство мы обнаружили у анаконды. Принесенная из зоопарка в телестудию в корзине большая змея так разволновалась от незнакомой для нее обстановки и обилия света, что всем участникам передачи «В мире животных» пришлось зажать носы, а анаконду спешно увезли в зоопарк.
С помощью запахов животные передают друг другу важную информацию. Удивительно видеть болонку с нарядным бантом, вдруг решившую поваляться на пахучей помойке или остатках падали. Такое поведенье – наследство, сохранившееся у собак от прародителя волка, – важно принести сородичам в стаю сообщение, что где-то есть чем поживиться, но, возможно, на мехе собаки приносят волнующие сородичей запахи, действующие на них как музыка.
Некоторые из животных подают друг другу запаховые сигналы опасности. В детстве, помню, когда рыба сходила с крючка, мы говорили: «Ну все, теперь расскажет другим и клева не будет». Это было наивное перенесение образа мыслей людей на животных. Но вот установлено: раненые рыбы распространяют «запах опасности», что побуждает других к осторожности. Этот запах химиками даже выделен, и, когда в аквариум капали лишь чуточку этого вещества, среди рыб начиналась паника.
Особую роль играют запахи в жизни множества насекомых. Я видел в пустыне, с какой поспешностью слетаются к помету, оставленному верблюдом, жуки-скарабеи; видел, как быстро обнаруживают падаль жуки-могильщики. Пчел и других насекомых – охотников за нектаром – растения привлекают опыления ради не только яркостью цветов, но также и запахом. (Вспомним шмеля, привлеченного даже вареньем.) Вся сложная жизнь общественных насекомых – пчел, ос, муравьев и термитов – регулируется почти исключительно запахами. Ульи стоят рядом, но пчелы летят только в свой дом, в чужой их не пустят – пропуском им служит запах. Матка начинает откладывать яйца, когда запах, разносимый по улью многотысячным семейством, ей сообщает: «Нас становится маловато». В свою очередь, запахи, исходящие от матки, которые пчелы быстро разносят в улье, побуждают их делать те или иные работы. Запаховая информация действует и в таинственной для нас жизни муравьиной семьи. По запаху тут тоже отличают своих от чужих, которые могут нагрянуть, чтобы пограбить колонию: утащить главную ценность – «муравьиные яйца». По запаху муравей находит еду, по запаховой дорожке даже в сумерках находит дорогу домой.
Живые антенны самца бабочки-шелкопряда.
И особенно впечатляют фантастические способности некоторых ночных бабочек почувствовать по запаху полового партнера, находящегося на расстоянии в несколько километров. Рекордсменами являются наши ночные бабочки сатурнии и некоторые виды павлиньего глаза, но «олимпийцами» считаются некоторые виды тутового шелкопряда. Феромоны (выделения половых желез самки) улавливаются самцом на расстоянии, в которое трудно было поверить. Но опытами последних лет, с мечением самцов, доказано: каждый пятый находит самку на расстоянии в одиннадцать километров, а на расстоянии в четыре километра уже почти каждый второй.
Улавливают молекулы пахучих веществ самцы бабочек при помощи таких вот (смотрите снимок) разветвленных антенн. Одной молекулы феромона, попавшей на эту чувствительную конструкцию, уже довольно, чтобы самец возбудился, а два десятка молекул заставляют его полететь в нужную сторону. Но важно отметить одну особенность: живой приемник настроен только на единственный запах, только его принимает, все остальное проходит мимо.
У людей давно замечена таинственная связь между картинами, запечатленными зреньем, и запахом, который был доминирующим в этот момент. Помню, по пути в школу в доме приятеля я услышал крики: «Куликовы горят!» Выбежав, мы увидели: горит соломенная крыша соседнего дома. На крыше нашей избы стоял отец и, подхватывая ведра с водой, поливал готовую вспыхнуть солому. «Мишака, прыгай – сгоришь!» Отец быстро с крыши спустился, и она тут же взвилась кверху в огненном вихре.
