Ориана Фаллачи - Ярость и гордость
Но и Италия их противников – тоже не моя Италия. Я не голосую за их противников. Собственно говоря, я ни за кого не голосую. Признаюсь в этом с болью, с печалью, с глубоким чувством вины. Потому что не-голосование – это тоже голосование. Законное, легальное голосование. По формуле «пошли-вы-все-к-черту». Это самое трагическое из всех существующих голосований. Печальное голосование гражданина, который никому не верит, ни с кем не солидарен, который не знает, кто бы мог его представлять, и чувствует себя покинутым, обманутым, одиноким. Одиноким, как я. Как я мучаюсь, когда проходят выборы в Италии! В эти дни я только и делаю что сыплю проклятиями и курю, и между одним ругательством и другим, одной сигаретой и другой я жалуюсь: «Господи! Мы шли в тюрьмы, мы умирали под пытками, под пулями, в концентрационных лагерях за то, чтобы вновь обрести право на голосование. А я не голосую…» Да, я жалуюсь, ненавижу и проклинаю оцепенение, которое мешает мне голосовать, я жалуюсь, завидую тем, кто идет на компромисс, умеет приспосабливаться, доверяет тем, кто кажется лучшим среди худших… (На всех референдумах я, наоборот, голосую. Потому что во время референдумов не выплывают какие-то люди, которые мне не кажутся годными, чтоб меня представлять. Демократический процесс проходит без посредников. «Хочешь монархию?» – «Ни капельки». «Хочешь республику?» – «Конечно». «Хочешь, чтобы у тебя под домом стреляли охотники?» – «Черт возьми, нет». «Хочешь, чтобы твоя частная жизнь защищалась законом?» – «Черт возьми, да»). Теперь, когда этот вопрос прояснен, адресуем пару слов лидеру тех самых противников. Я имею в виду нынешнего премьер-министра Италии.
Дорогой Берлускони, я понимаю, что, когда я ругаю бывших коммунистов, вы раздуваетесь от радости, торжествуете, как счастливая невеста. Минуточку. У меня запасено кое-что и для вас. Я заставила вас ждать так долго, я держала вас в подвешенном состоянии, потому что вы не несете ответственности за мои пятьдесят лет горя. В этом смысле вы абсолютно невинны. Вдобавок я не знаю вас так же хорошо, как знаю ханжей. Вы настолько недавнее приобретение, господин Берлускони, вы такая новинка. Как раз когда я решила, что больше не желаю слышать о политике (святое для меня слово, как вы могли понять), появились вы. Вы выросли на этом Олимпе, как неопределенного сорта растение вырастает в огороде, а мы смотрим на него и интересуемся: «Что это? Редиска, крапива?» С тех пор я наблюдала за вами с любопытством и недоумением и, так и не решив, редиска вы или крапива, продолжала размышлять о том, что если вы редиска, то не такая уж большая, а если вы крапива, то не сильно жгучая… Кроме того, вы, казалось, испытывали те же сомнения – по крайней мере рот ваш (глаза – гораздо реже) улыбается или смеется слишком часто. Даже когда нет причины для улыбки или смеха, я имею в виду, когда уместней было бы плакать, вы улыбаетесь или смеетесь, будто не слишком принимая себя всерьез, будто зная, что ваш неожиданный успех в политике – это экстравагантный и незаслуженный подарок судьбы, шутка истории, причудливое приключение в вашей жизни. Это первая причина, по которой вы мне не нравитесь. Но есть и другие, сэр.
Прежде всего, вам не хватает хорошего вкуса и ума. К примеру, вы хотите, чтобы вас называли Cavaliere. Рыцарь, кавалер. Почему? Это не настолько важный титул, поверьте мне. Италия производит больше кавалеров труда, нежели ренегатов. Подумать только, однажды в эту кучу президент Италии хотел запихнуть и меня. Чтобы предотвратить несчастье, я вынуждена была распространить слух, что, если он осмелится сделать это, я подам на него в суд за диффамацию. А вы носитесь с этим титулом, как обедневший аристократ с феодальным гербом. А учитывая, что Муссолини тоже тешился кавалерским титулом, с вашей стороны, думаю, налицо политическая ошибка пополам с дурацкой похвальбой. Глава же государства не может позволять себе смешивать политические ошибки с дурацкой похвальбой. Он выставляет на посмешище не себя – страну.
Во-вторых, я возмущена бестактностью и поверхностностью, с которыми вы выбрали имя вашей партии: Forza Italia! – Жми, Италия! – Так вопят стадионные хулиганы во время международных футбольных матчей. Это для меня оскорбительно, как и мерзости коммунистов, о которых я только что говорила. Может, еще оскорбительнее, ведь на этот раз удар нанесен не по мне – по моей стране. Господин Берлускони, вам не давали права использовать имя моей страны для названия вашей политической партии. Моя страна – это страна всех итальянцев, в том числе ваших конкурентов и противников, и врагов. Тем паче вам не давали права отождествлять ее с омерзительными воплями, раздающимися на омерзительных футбольных матчах. За такое оскорбление мой прапрапрадед Джобатта вызвал бы вас на дуэль, взявшись за шпагу, которой бился под Куртатоне и при Монтанаре. Мои дяди взялись бы за штыки Второй мировой войны. Мой отец сломал бы вам нос, моя мать выцарапала бы глаза. Каждый раз, когда я вижу это название, у меня закипает в жилах кровь. Кто, черт возьми, вам его посоветовал? Ваш лакей, ваш повар, шофер?
Я возмущена вашей фривольностью. Я ненавижу анекдоты. Боже, как я ненавижу анекдоты. Главе государства не следует травить анекдоты, не следует, занимаясь политикой, сыпать шуточками. Черт возьми, вы знаете, что означает слово «политика»?! Знаете ли вы, откуда оно произошло? Оно произошло от греческого существительного лоАлтису, что означает – наука государства, искусство управления, искусство управления судьбой нации. Такие вещи не сопровождаются шуточками. Нет, не сопровождаются, и поверьте мне, когда я слышу ваши остроты, то страдаю больше, чем когда слышу сладкозвучные тарантеллы вашего коллеги Ширака. Я падаю духом, я стону: «Господи! Понимает ли этот человек, что итальянцы проголосовали за него от отчаяния, что они приняли его только потому, что не могли больше терпеть его предшественников, только потому, что были сыты по горло надувательствами левых? Понимает ли он, что должен поставить свечку мадонне и вести себя, как положено серьезному человеку, быть достойным случайного счастья, которое ему привалило?!» Наконец, меня возмущает большинство выбранных вами союзников. Зеленорубашечные непристойные сепаратисты из Северной Лиги, не имеющие ни малейшего понятия о цветах итальянского триколора. А также милые внуки чернорубашечников. Они заявляют, что больше они не фашисты, эти странные ребята; кто знает, может, это и правда. Но если я не доверяю выходцам из коммунистической партии, утверждающим, что они больше не коммунисты, почему я должна верить выходцам из фашистской партии, говорящим, что они больше не фашисты?
Теперь, когда расставлены все точки над i, перейдем к сути дела. Интересно, заметили ли вы, кавалер Берлускони, что я не упрекаю вас за Богатство. Не становлюсь на одну доску с демагогами, которые считают, что главная ваша вина – Богатство. На мой взгляд, лишать Богатого человека права быть премьер-министром и управлять страной – недемократично. Нелогично, незаконно и недемократично. Кроме того, это очень неумно, поскольку, как говорил обычно мой друг и герой моей книги Алекос Панагулис, если лидер очень Богат, ему незачем воровать. (Кстати, пресловутые Кеннеди – миллионеры. Буши крайне далеки от бедности, а Клинтоны всемерно наращивают капитал). Я даже не упрекаю вас за владение известным футбольным клубом и тремя телевизионными каналами. Ваша футбольная команда не мешает никому, кроме меня, которая терпеть не может орущие толпы. Что же касается телеканалов, которые распространяют или не распространяют ваши политические убеждения, что ж… На протяжении десятилетий ваши противники держали в кулаке и контролировали СМИ до такой степени, что можно было говорить об интеллектуальном терроризме. Так же как во Франции, Германии и Англии, их способ манипулировать общественным мнением посредством газет и телевидения был (и таковым является до сих пор) настолько неприличным, настолько недопустимым, что им следовало бы заткнуться.
Нет, ваша главная вина не имеет со всем этим ничего общего. Вот в чем ваша главная вина, слушайте. Я прочитала, что, хотя и грубо, и неадекватно, вы опередили меня в защите западной культуры. Но, как только «стрекозы» заорали вам «расист-расист», вы моментально пошли на попятный. Вы заговорили о неудачном выражении, о случайной ошибке, вы сразу же принесли извинения сынам Аллаха, затем проглотили публичное оскорбление их отказа и смиренно приняли лицемерные выговоры ваших европейских коллег с брюзжанием Блэра в придачу. Короче говоря, вы испугались. А это неправильно, господин Берлускони, совсем неправильно. На вашем месте, я съела бы их всех живьем с горчицей, а мистер Блэр не посмел бы сказать мне то, что сказал вам. (Вы слышите меня, мистер Блэр? Я хвалила и хвалю вас за то, что вы смело пошли наперекор Усаме бен Ладену, как ни один из европейских лидеров. Но если вы играете в затасканные игры дипломатии и тактичности, если вы отделяете Бен ладенов от мира, к которому они принадлежат, если вы заявляете, что ваша цивилизация ровня той, что навязывает чадру и паранджу, то вы ничем не лучше итальянских «стрекоз». Если вы не защищаете нашу культуру, мою и вашу культуру, моего Леонардо да Винчи и вашего Шекспира, если не отстаиваете это, то вы тоже «стрекоза». И я спрашиваю: почему вы выбрали мою Тоскану, мою Флоренцию, мою Сиену, мою Пизу, мой музей Уффици, мое Тирренское море для своих летних каникул? Почему вы не предпочтете Эр-Рияд или Кабул, унылые пустыни Саудовской Аравии и зловещие скалы кошмарного Афганистана? У меня возникли дурные предчувствия после того, как, премьер-министр моей страны, пришлось выслушать ваше брюзжание. Предчувствия того, что вы не слишком далеко зайдете в этой войне. Что вы ретируетесь, как только война перестанет служить интересам вашей карьеры).
