Валерий Шамбаров - Россия и Запад. От мифов к истине
Но Витовт не смутился, заключил альянс с убийцей своего отца. В союзники он выбрал самого сильного из удельных князей, Скиргайлу, наобещал три короба и вместе с ним давил остальных родственников. С ними Витовт не церемонился. Двоюродного брата Вигнута отравил, Коригайле отрубил голову, своего дядю Нариманта велел подвесить на дереве и расстрелять из луков. А уделы захватывал для себя. С «лучшим другом» Скиргайлой расплатился Киевом, но и к нему подослал отравителей, а Киев присвоил. Победили в гражданской войне два самых жестоких и коварных брата, Ягайло и Витовт.
Причем новый властитель Литвы провел реформы. Витовту очень понравились порядки в землях Тевтонского ордена, и он внедрил суровое крепостное право. Австрийский дипломат Герберштейн описывал Литовскую Русь: «Народ жалок и угнетен… Ибо если кто в сопровождении слуг входит в жилище какого-нибудь поселянина, то ему можно безнаказанно творить что угодно, грабить и забирать необходимые для житейского употребления вещи и даже жестоко побить поселянина». «Со времен Витовта вплоть до наших дней они пребывают в настолько суровом рабстве, что если кто будет случайно осужден на смерть, то он обязан по приказу господина казнить сам себя и собственноручно себя повесить. Если же он откажется исполнить это, то его жестоко высекут, бесчеловечно истерзают и, тем не менее, повесят».
Но эти порядки нравились феодалам, Витовт приобрел поддержку знати. Успехи ему обеспечивала и коварная дипломатия. Молодого зятя Василия I он соблазнял перспективами союза, женил на своей дочери. Но при этом снова покорил княжества, отпавшие от Литвы при Дмитрии Донском. Задумал проглотить и саму Москвы. Заключил договор со свергнутым ханом Тохтамышем – Витовт поможет ему вернуть престол в Орде, а хан отдает свой московский «улус». Католическая церковь и Ягайло горячо поддержали проект, с Витовтом и Тохтамышем выступили немецкое, польское войска. Но не удалось, хан Темир-Кутлуг и полководец Едигей сокрушили объединенную армию на Ворскле.
Тем не менее, Витовт был уверен, что Русь не уйдет от него. Очередной шанс ему выпал после смерти Василия I. На троне очутился малолетний Василий II с матерью – дочкой Витовта. Против мальчика бунтовали его дяди, плело интриги боярство. Василий II с регентшей-матерью вынуждены были обратиться за покровительством к литовскому дедушке. О, теперьто Витовт своего не упустил. Заставил беспомощного московского государя отказаться от Пскова, Новгорода – начал войну и обложил данью эти города. Рязани и Твери навязал «союзы», и им пришлось признать подчинение Литве.
Итог соперничества был очевиден, Русь поглощалась! Витовт возгордился, вздумал отделиться от Польши, выпросил у германского императора королевскую корону. На пышные торжества по случаю коронации почтительно приехали московский, рязанский, тверской великие князья. Приехали уже как вассалы, поздравить всемогущего повелителя, постоять у трона на его торжествах. Но поляки не желали упускать Литву, украли корону, которую везли в Вильно. Церемония сорвалась, и Витовт от расстройства умер. Литва снова раскололась смутой, католики рубились с православными, антипольская партия с полонофильской.
Большинство литовской знати отнюдь не желало объединяться с Польшей, понимало, что их подомнут. Но западные партнеры исподволь приращивали к себе Литву. К полякам стали проникать прелести европейской «эпохи Возрождения». Входила в моду роскошь, привозные диковинки, богатые наряды, фривольные нравы. Паны прожигали время на балах, пирах, пышных охотах. Кичились и «свободами» – своевольничали, регулировали королей, утопали в словоблудии на заседаниях сенатов и сеймов.
Литовских аристократов это соблазняло. Они обзаводились польскими поварами, музыкантами, гувернерами, любовницами. Польские дворяне выдавали дочек замуж за литовских и западнорусских князей, вельмож. Они были богаче поляков, владели большими имениями. А литовские и западнорусские князья с панами тоже охотно женились на полячках. Они впитали в себя «возрождение», умели быть веселыми, возбуждающими, блеснуть признаками «культуры». На высшие посты в Литве католическое духовенство и поляки протаскивали своих сторонников, и в XV в. прежняя, русская культура была вытеснена. В верхушке общества ее сменила польская вперемежку с итальянской. В 1449 г. в Литве была введена инквизиция, корчились в пыточных подвалах и орали на кострах несчастные, признанные ведьмами и еретиками – это тоже была часть западной культуры.
Московская Русь шла по другому пути, централизации, строила самодержавие. Но европейские модели, как представлялось, давали Литве неоспоримые преимущества. Ее поддерживал католический Запад, а Москву – никто. «Свободы» манили русских бояр, толстосумов. Оппозиционеры всех мастей перебегали за границу и получали самый теплый прием. Новгородские «золотые пояса» раз за разом сговаривались с Казимиром, как бы перескочить под власть его государства.
Однако для простых людей твердая власть московских государей оказывалась куда предпочтительнее, чем засилье аристократов! Именно самодержавие обеспечивало им справедливость и «правду», защиту от внешних врагов, и от внутренних хищников. Благодаря этому Василий II и его сын Иван III ломали удельное сопротивление. Московская Русь постепенно разрасталась в обширную державу. Ее армия была более дисциплинированной, более обученной, чем ополчения панов, и король Казимир на прямые столкновения уже не отваживался. Пытался подводить мины исподтишка.
Как известно, погибающая Византия заключила с католиками церковную унию. Но Русь ее отвергла, назначенному в Москву униатскому митрополиту Исидору пришлось бежать за границу. А потом и сама Византия пала под ударами турок. Уния повисла в воздухе, униатский «патриарх Константинопольский» (им стал тот же Исидор) сидел в Риме без паствы. Плацдармом для распространения унии решили сделать Литву. В 1458 г. папа Пий II назначил митрополитом Киевским униата Григория Болгарина. Казимир распорядился встретить его с помпой, православным епископам перейти под его начало.
В 1461 г. умер Московский митрополит, святитель Иона, и литовский король сразу прислал посольство. Уговаривал московского государя, что митрополит уже имеется, Григорий Болгарин, он займет место Ионы, церковь воссоединится, а общая митрополия будет способствовать братскому союзу Москвы и Литвы. Уловка не прошла, римско-литовским проискам дали от ворот поворот.
Что ж, Казимир, невзирая на дружеские заверения, не отказывался и от войны. Если бы удалось сломить Москву! Точно так же, как Ягайло заключал союз с Мамаем, а Витовт с Тохтамышем, Казимир навел мосты с ордынским ханом Ахматом. Условились в 1480 г. ударить вместе. Однако и московская дипломатия не дремала, действовала квалифицированно. Был заключен союз с врагом Ахмата, крымским ханом Менгли-Гиреем. Он совершил набег на Волынь, польские и литовские паны испугались за собственные имения, и поход сорвался.
Ахмат привел орду на Угру, ждал Казимира, а его не было. Мало того, население сочувствовало не своему государю, а московскому! Местные княжества – Воротынское, Белевское, Одоевское и др. были подданными короля, но не давали Ахмату ни воинов, ни снабжения. Взбешенный хан сжег 12 городов, принадлежавших Литве, но русскую оборону прорвать так и не сумел. Стояние на Угре ознаменовало не только конец ордынского ига для Москвы. Оно возмутило русских жителей Литвы. Сравнивали, как Иван III защищает свое государство, и как Казимир в угоду католической политике навел татар на собственные земли.
Это вылилось в мятежи, и целый ряд князей объявили, что переходят на службу Москве. Переходят вместе с княжествами. Литовцы попробовали воевать, но их били, а города сдавались московским воеводам без боя. Новому литовскому государю Александру пришлось в 1494 г. заключить мир, отдать Вязьму и другие приграничные области. А Иван III в мирном договоре принял весьма красноречивый титул – «государь всея Руси».
Католический мир в это время скатился в полную пучину разложения. На папском престоле очутился самый скандальный «первосвященник», Александр VI Борджиа: отравитель, извращенец, любовник собственной дочери. Неизвестно, в какого «бога» верил такой папа, но Православие он люто ненавидел. Успехи русских чрезвычайно его встревожили, и он принялся подталкивать литовского Александра к реваншу. Обещал поддержку, помог заключить союзы с Ливонией, Венгрией. А в самой Литве развернулась кампания по окатоличиванию. Униатский митрополит Иосиф разъезжал по стране с отрядами латинских монахов и солдат. Отбирали у православных храмы, смещали священников. Нагрянув в город или село, заставляли людей перекрещиваться в католицизм. У тех, кто противился, отнимали детей, женщин и перекрещивали насильно. Папа Борджиа бурно приветствовал подобные действия. Издал особую буллу, поздравлял литовцев: «Еретики, наконец, озаряются истинным светом».
