Йорг Циттлау - От Диогена до Джобса, Гейтса и Цукерберга. «Ботаники», изменившие мир
Однако Мария подорвала свое здоровье. Удары судьбы прошлых лет оставили глубокие раны в ее душе и все больше сказывались на физическом состоянии. Часто она весь день лежала в темной комнате, почти не разговаривала и очень мало ела.
Отец понял, что нужно срочно что-то предпринимать, и отослал Маню в деревню к двум братьям своей покойной жены – Хенрику и Владиславу Богуским. Маня вскоре поняла, что эти люди разительно отличаются от ее отца. Они считались в семье белыми воронами: Хенрик имел репутацию недалекого простофили, живущего за счет доходов жены, а Владислав пользовался славой бездельника, который любил музыку и литературу и надеялся жениться на женщине с хорошим приданым. Такая атмосфера праздной жизни подействовала и на Марию. Научная литература отправилась под кровать, книги уступили место бадминтону, рыбалке и собиранию ягод. Они слушали музыку и делали всякие глупости, а в гости постоянно приходили интересные люди. Маня расцвела как никогда. Она писала своей школьной подруге Казе: «Иногда я смеюсь просто так и думаю, что выгляжу глупо, но мне все равно нравится». Наконец она получила детство, которого лишилась.
Примерно через полгода Маня переехала к другому дяде, который жил намного южнее – в Карпатах. Он был талантливым скрипачом, и в этот раз Мария попала в дом, наполненный книгами, музыкой и искусством. Особенно заманчивым был «кулиг» – смесь танцев, костюмированного бала и прогулки на лошади. Здесь красивая девушка открыла свою совершенно новую сторону: «Ты не представляешь, насколько восхитительны эти праздники – особенно когда девушки и парни так красиво одеты». Замученный одинокий ребенок из Варшавы в поисках веселья с удовольствием превратился в деревенскую простушку. «Из Кракова приехали два симпатичных парня, которые к тому же еще были и отличными танцорами. Таких хороших танцоров теперь нигде не найти… Однажды последнюю мазурку мы танцевали в восемь часов утра, уже при дневном свете… Наши туфли мы выбросили, они совсем стерлись от танцев».
В деревне Мария прожила около года, и проведенное здесь время имело неоценимое значение для становления ее личности. Когда математик вспоминала о тех днях, у нее в глазах всегда появлялся блеск. Если бы не было тех счастливых моментов, ее, возможно, постигла бы судьба многих несчастных ботаников, одиноко прозябавших со своими талантами и одержимостью, погруженных в ощущение бессмысленности происходящего вокруг. Может быть, в отчаянии она вышла бы замуж за какого-нибудь человека, который бы не ценил ее способности. Или во время приступа депрессии она покончила бы жизнь самоубийством. Однако когда Мария вернулась из деревни, у нее было достаточно сил, чтобы не только продолжать жить, но и двигаться дальше по намеченному пути.
Ее отец любил говорить, что образование должен получать любой, независимо от пола, но оплатил учебу только единственному сыну. Такую несправедливость Маня стерпеть не могла. Они со старшей сестрой Броней составили план: Мария будет работать гувернанткой, чтобы дать возможность сестре окончить медицинский институт, после чего Броня должна взять на себя расходы на высшее образование сестры в Сорбонне. На тот момент Марии не было еще 17 лет.
План удался. Броня окончила медицинский университет, и теперь настала очередь младшей сестры поступать в знаменитую Сорбонну. Мария изучала математику, биологию и физику и окончила учебу в 1893 году с лучшими результатами среди всего курса. Через год она познакомилась с мужчиной, с которым создала самую замечательную супружескую пару в истории науки, – Пьером Кюри.
Между двумя одаренными ботаниками возникла любовная связь. Пьер тоже был очень впечатлительным и рассеянным, потому что часто погружался в раздумья. Он отлично разбирался в естественных науках, но не мог достаточно хорошо выражать свои мысли. Он не умел правильно писать: всю жизнь его почерк оставался детским, а орфография была просто катастрофой. Его отец понял, что мальчик с такими способностями вряд ли сможет нормально окончить школу, и учил его сам, а затем нанял частного преподавателя. Такой педагогический подход оказался правильным: Пьер уже в 16 лет получил аттестат зрелости, в 19 лет начал работать исследователем, а в 21 вместе со своим братом открыл явление пьезоэлектричества.
Несмотря на невероятный успех, Пьер стал профессором довольно поздно по той простой причине, что никогда не стремился добиться этого титула. Женщинами он не интересовался, считая их лишь коварными соблазнительницами, отвлекающими мужчину от более высоких задач:
Женщина гораздо больше, чем мы, любит жизнь ради жизни: гениальные женщины встречаются редко. Когда мы, мужчины, гонимые тайным чувством, хотим свернуть с пути, который далек нам по своей природе, когда все наши мысли мы посвящаем работе, которая забирает нас у наших близких, нам приходится с женщинами бороться.
Однако появилась Мария, которая как раз оказалась одним из тех гениальных исключений. Пьер сразу почувствовал их глубокую связь. Позднее он писал, что за свою жизнь сомневался во многих решениях, но только не в решении жениться на Марии Склодовской. 26 июля 1895 года состоялась скромная церемония их бракосочетания.
В 1897 году родилась их первая дочь Ирен. Мать при родах не издала ни звука, весь процесс она выдержала со стиснутыми зубами. Мария сразу продолжила научную работу. Она писала труд по физике и параллельно делала записи о развитии Ирен: размеры ее головы, привычки при сосании груди, данные о психомоторных способностях: «Она больше не боится незнакомцев. Она много поет. Она забирается на стол».
Супружеская пара исследовала и то, что до сих пор вызывает у людей страх: мир радиоактивных лучей. В 1898 году Мария выдвинула гипотезу о том, что урановая смоляная руда содержит новый элемент, который имеет более сильное излучение, чем уже известный уран. Чтобы это доказать, Кюри брали килограммами смоляную обманку из Иоахимстальского серебряного рудника в Чехии. В ветхом сыром сарае с постоянным сквозняком они ставили эксперименты с этим радиоактивным веществом, пока наконец не открыли полоний, а затем радий – элемент, радиоактивность которого в 900 раз сильнее, чем урана.
Роман между Пьером и Марией превратился в жизнь «втроем» – с их новым элементом, увлекательным радием. Вторая дочь Ева позднее заметила: «Дни работы превращаются в месяцы, а затем в годы. Пьер и Мария не теряют силы духа. Сопротивляющееся вещество очаровывает их. Вместе со своей любовью и душевной страстью они живут в бараке из досок. Это неестественный образ жизни, который они для себя создали».
Кюри работали до физического и душевного изнеможения, к тому же в условиях постоянного облучения, от которого совершенно не были защищены, ведь тогда еще никто ничего не знал об опасном действии этих веществ. Марии постоянно приходилось лечить тяжелые ожоги кожи. У Пьера язвы – последствия облучения – уже добрались до костей. При ходьбе он даже прихрамывал. 19 апреля 1906 года он, погруженный в свои мысли, переходил оживленный перекресток в Париже, и его сбил ломовой извозчик. Лошадь наскочила на него и толкнула под повозку, он не смог увернуться, и левое заднее колесо размозжило ему череп. Пьеру только исполнилось 49 лет.
После смерти Пьера Мария очень страдала и, чтобы как-то отвлечься от боли, снова приступила к работе. Каждый день до двух-трех часов утра она сидела в лаборатории, затем пару часов спала и возвращалась к горелке Бунзена и пробиркам. Она совсем не обращала внимания на свое здоровье. Как-то она упала в обморок в лаборатории, но уже следующей ночью опять работала у стола.
Мария практически не уделяла внимания детям, все больше отдаляясь от них. Чтобы спокойно работать, она порой даже запрещала им разговаривать и смеяться. Мария Кюри лишила своих детей того, чего когда-то лишила ее собственная мама. Она умерла 4 июля 1934 года от апластической анемии – типичной болезни, возникающей в результате радиоактивного облучения.
Глава 6 В середине, но все-таки рядом
Великие ботаники в музыке, искусстве и литературе
Может ли деятель искусства быть ботаником? Разве ботаник не слишком бесчувственный, не имеющий эстетического вкуса, безучастный к переживаниям других и излишне рациональный? Как из такого человека может получиться великий художник, писатель или музыкант? Писатель Максим Горький убежден в том, что «стремление к прекрасному создает искусство». Гёте настоятельно советовал: «Тому, кто не понимает искусства, лучше оставить его».
Чувственность и стремление к прекрасному – все это звучит восхитительно, но совершенно не подходит к ботанику, который вздрагивает при любом касании. Его взгляд скорее можно назвать отсутствующим, чем чувственным. Он вообще не склонен к эмоциям. Художник Каспар Давид Фридрих сказал: «Чувство художника – его закон». Что касается ботаника, создается впечатление, что он считает проявление чувств обременительным и даже опасным и сам себе устанавливает законы, чтобы контролировать мир чувств («следует думать лишь о категорическом императиве»). Ботаник и искусство кажутся несовместимыми.
