Самуэль Чавкин - Похитители разума. Психохирургия и контроль над деятельностью мозга
Признавая, что изменение поведения человека «в настоящее время вызывает бурные споры», Браун пытается успокоить тех, кто опасается, что методы модификации поведения «могут быть использованы власть имущими в целях манипулирования другими людьми и установления над ними контроля». В ответ на обвинение в том, что «использование методов модификации поведения противоречит принципам гуманности», Браун ничтоже сумняшеся заявляет, что «все виды терапии в той или иной мере связаны с попытками внести изменения в состояние пациента».
Вся брошюра построена на изложении директором Национального института психического здоровья, «с одной стороны», достоинств методики модификации поведения, а «с другой» — ее недостатков. Однако, взвесив все за и против, он все же решительно голосует за эту методику. Правда, при этом он признает, что в некоторых случаях допускаются злоупотребления, и осуждает те тюремные власти, которые применяют методы модификации поведения в качестве меры наказания. Вместе с тем он выступает против тех противников программ модификации поведения заключенных, которые утверждают, будто подобные методы лечения носят принудительный характер. «На мой взгляд,— говорит он,— гораздо лучше построить заслоны, чем отказаться от всяких попыток перевоспитания заключенных». Тем самым он вообще обходит стороной принципиальный вопрос о том, является ли изменение психики законным методом перевоспитания.
Браун одобрительно отзывается о методах «отвращающего» контроля. «Применение слабого электрошока,— утверждает он,— стало чрезвычайно эффективным средством решения острых бихевиоральных проблем. При соблюдении надлежащих правил воздействие электрошока крайне непродолжительно, поэтому он не вызывает остаточной боли, не повреждает ткань и дает возможность полностью контролировать всю процедуру». Браун также говорит о преимуществах применения некоторых лекарственных препаратов, вызывающих отрицательные ощущения.
Несмотря на усиленные попытки Брауна обработать общественное мнение и выдать методику модификации поведения как нечто новое и современное, остается все же фактом, что многое в этой методике основывается на таких примитивных приемах, как одиночное заключение, практикуемое вот уже в течение многих столетий. Хотя такое заключение уже давно доказало свою несостоятельность как метод перевоспитания, современные сторонники теории модификации поведения по-прежнему возлагают на него большие надежды и пытаются при этом скрыть существо дела, прибегая к таким эвфемизмам, как помещение заключенного в «изолированную среду» и т. п.
Еще в 1821 г. судебные власти штата Нью-Йорк проверили эффективность полной изоляции как метода изменения поведения заключенных, поместив 80 человек в камеры одиночного заключения. Через год пять заключенных умерли, по меньшей мере один сошел с ума, а число лиц с подавленной психикой было таким большим, что губернатор помиловал 26 человек и приказал перевести остальных на общий режим. Помог ли этот метод перевоспитать заключенных? Начальник тюрьмы докладывал впоследствии, что не было «ни одного случая исправления»[137].
И все же в марте 1972 г., т. е. 151 год спустя, Федеральное бюро тюрем приступило к осуществлению так называемой программы «СТАРТ» (Сокращенное название программы "Special Treatment and Rehabilitative Training" («Программа специальной подготовки в исправительных целях»).— Прим. перев.), главную роль в которой играл карцер[138]. Программа предусматривала помещение заключенных в камеру одиночного заключения, представлявшую собой крохотную комнату с кафельными стенами шириной 3 метра и высотой 2,5 м. Заключенному разрешалось выходить из нее дважды в неделю: один раз — чтобы принять душ, а другой — чтобы немного размяться. Предполагалось, что этот период вынужденной изоляции, когда заключенный не видит других людей и не общается с ними, будет длительным (год или более).
Это была лишь часть широкой программы, направленной на то, чтобы подавить заключенного психологически и превратить его в безвольное, потерявшее свою индивидуальность, духовно сломленное существо. Прерывались все его контакты с родственниками и друзьями. Всякая переписка запрещалась. Свиданий не было. Постоянное нарушение покоя заключенного было также частью программы. Личный обыск и обыск камер производились надзирателями в любое время. Изоляция была практически 100-процентной. Запрещалось даже отправление религиозных обрядов.
Читая должностную инструкцию Федерального бюро тюрем, трудно догадаться, что подобное обращение с заключенными было составной частью программы «СТАРТ». А когда доходишь до места, где говорится, что программа «ставит перед собой цель обеспечить взрослого заключенного, отбывающего длительный срок наказания, уходом и опекой и предоставить ему возможность исправиться в обстановке изоляции от учреждения, в которое он помещен»[139], то почти явственно слышишь вздох, полный сочувствия к заблудшему правонарушителю.
Программа основывается на приближении к классической методике модификации поведения, благодаря которой позитивное и негативное подкрепление формируют модель поведения заключенного. Лишившись в самом начале своего пребывания в тюрьме тех немногих привилегий, которыми пользуются остальные ее обитатели, заключенный будет вынужден начать постепенное восхождение по лестнице «сотрудничества» или повиновения властям и тюремному персоналу, прежде чем приобретет право на ту или иную из утраченных привилегий.
После того как заключенный будет готов вести себя как положено, т. е. после того, как он, вероятно, начнет говорить надзирателям «да, сэр» или, как саркастически заметили некоторые заключенные, начнет по всем правилам завязывать шнурки на своих ботинках, после того, как его лицо в ответ на любое распоряжение будет освещаться блаженной улыбкой полного согласия, тюремное начальство скажет: «Ну хорошо, теперь ты можешь получить часть своих льгот обратно. Теперь можно принимать душ три раза в неделю» и т. д.
Хотя официальной целью программы «СТАРТ» является перевоспитание строптивых и воинственно настроенных заключенных, основные усилия ее руководителей направлены на то, чтобы сломить заключенных нового типа — недовольных проводимой политикой и выступающих за реформу тюремной системы. Эти руководители изъяли популярные среди черных американцев журналы «Джет» и «Эбони», книги и периодические издания, посвященные проблемам черных и чиканос, а также марксистскую литературу[140].
Инициаторами программы «СТАРТ» стали власти федеральной тюрьмы в Мэрионе (штат Иллинойс)[141], где заключенные подняли бунт. Будучи, по-видимому, не в состоянии справиться с создавшимся положением, тюремная администрация, по словам заключенных, решила избавиться от них, объявив их психопатами и отправив на обследование в федеральный госпиталь в Спрингфилде (штат Миссури). Как заявил впоследствии адвокат Американского союза борьбы за гражданские свободы Арпайер Г. Сондерс, этот диагноз был поставлен Мартином Гроудером, который в то время был психиатром тюрьмы в Мэрионе. Однако когда заключенные прибыли в Спрингфилд, врачи, по свидетельству Сондерса, не пришли к единому мнению относительно их психопатических отклонений. Несмотря на это, было все же решено оставить их в Спрингфилде и поместить в специально оборудованное помещение для психически больных.
Поскольку заключенные протестовали против этих действий, они стали подвергаться постоянным преследованиям со стороны охранников. Сондерс вспоминал впоследствии: «Заключенные жаловались, что их избивали, заставляли силой принимать психотропные лекарства, морили голодом, лишали прогулок и возможности двигаться»[142]. (Сондерс вместе с Барбарой Милстайн, другим адвокатом Американского союза борьбы за гражданские свободы, выступил с требованием привлечь инициаторов программы «СТАРТ» к судебной ответственности, что в конечном итоге и привело к ее прекращению в 1974 г.)
Эти бунтари-«психопаты» стали тайком переправлять письма на волю, в которых рассказывали о выпавших на их долю испытаниях (некоторые из заключенных, обладавшие незаурядными способностями, начали рассылать в суды прошения о пересмотре законности их ареста). Именно в это время руководство госпиталя в Спрингфилде и Федеральное бюро тюрем приняли совместное решение о разработке программы, получившей впоследствии название «СТАРТ». Ее осуществление началось в сентябре 1972 г. Для этого были отведены полностью изолированные от внешнего мира помещения, выделен особый персонал и разработана специальная программа. Так, заключенные, прибывшие из мэрионской тюрьмы, начали свой тур бихевиоральной обработки, не дав на то никакого согласия и не понимая, что же, собственно, происходит.
