Русская пятерка. История о шпионаже, побегах, взятках и смелости - Гейв Кит

Матвеев тут же позвонил Лайтсу, чтобы уточнить новый план. Если радикально настроенные коммунисты каким-то образом придут к власти, то военные наверняка закроют границы.

– Просто вытащи его из России, – сказал Лайтс. – Ты можешь провезти его через границу?

– Я могу доставить его в Будапешт, – ответил Матвеев.

– Тогда увидимся там через два дня. Я прилечу на самолете мистера Илича. Сначала заеду за своим адвокатом по иммиграционным вопросам в Вашингтон, а потом мы вылетим к тебе в Будапешт.

На следующий день Константиновы и их трехлетняя дочь Анастасия выехали на поезде в сторону Венгрии в компании Матвеева. До Будапешта они добрались чуть раньше Лайтса, без опозданий.

Сразу после посадки Лайтс позвонил по номеру, который оставил ему Матвеев. После этого Лайтс, адвокат «Детройта» и Ник Полано, который по традиции был оруженосцем Джима во время подобных секретных операций, отправились в отель. Адвокат тут же приступил к работе с документами, чтобы подать заявку на рабочую визу для Константинова прямо из Будапешта.

– Мы провели два сумасшедших дня в Венгрии, пока Владди, его семья и адвокат подавали документы, – вспоминает Лайтс. – Но я вам скажу, эти ребята – эти вашингтонские юристы, которые работают на Майка Илича, – настоящие кудесники. Владди быстро получил документы и был готов вылетать. Его жене и дочке пришлось подождать еще два дня, после чего они могли отправиться коммерческим рейсом.

Чернила на иммиграционных документах еще не успели высохнуть, когда самолет Илича вновь набрал высоту и унес в Детройт группу представителей «Ред Уингз» вместе с их новой звездой мирового масштаба Владимиром Константиновым. Лайтс, наконец, мог задать вопрос, который мучил его вот уже несколько недель. Он повернулся к Матвееву и спросил:

– Ну, и как тебе это удалось?

– Мне пришлось заплатить шестерым русским врачам, – ответил Матвеев. Он объяснил, что часть финансов ушла трем врачам в клинике, где у Константинова диагностировали рак. Остальные трое были военными медиками, включая того, кто потребовал машину. Они все поклялись, что у него неоперабельная саркома и он умирает от рака.

Все шестеро врачей соврали пусть и гибнущему, но все еще мощному режиму, который мог навсегда упрятать их в лагерь. Как бы то ни было, Константинов получил освобождение от воинской службы. Он мог спокойно уехать из страны, теперь его не будут считать ни дезертиром, ни преступником. Лайтс подсчитал, что на взятки, включая машину, «Детройт» потратил порядка ста тысяч долларов, что было дешево по сравнению с тремястами тысячами – именно столько просили советские руководители за трансфер. Причем это касалось возрастных игроков, которых русские не хотели больше видеть в своей системе.

Несмотря на то что Константинову хотелось как можно скорее добраться до Северной Америки и начать выступать за «Детройт», у него едва не случился нервный срыв, когда он узнал, что ему придется проститься с семьей, пусть и всего на пару дней. Его жена – коренная москвичка, она была образованна лучше своего мужа-хоккеиста, поэтому прекрасно понимала причину задержки. И очень благодарила «Ред Уингз» за предоставленную помощь – особенно после того, как Лайтс выдал ей пачку денег, чтобы они с дочкой остановились на два дня в хорошем отеле и прошлись по магазинам, коротая время до вылета в Америку.

– Владди было крайне тяжело оставить жену с дочкой, – вспоминает Полано. – Он был настоящим семьянином.

Тем не менее Константинову понравился перелет в Детройт. Полано по дороге уснул, а когда проснулся где-то над Атлантическим океаном, спали все остальные. Он посмотрел в сторону кабины пилотов и протер глаза, чтобы убедиться, что это не сон. Нет, все было наяву – за штурвалом самолета сидел Константинов.

– Я подумал – ни хрена себе! – рассказывает Полано. – Не поверил глазам своим!

Полано встал со своего места и обратился к экипажу:

– Что тут происходит? Он же не пилот!

– Мистер Полано, все в порядке, – ответил капитан. – Работает автопилот. Он никому не мешает.

Жена и дочь Константинова прибыли в Детройт точно по расписанию через два дня. Владимир уже вышел на лед со своими новыми партнерами по команде и готовился к тренировочному лагерю, который положит начало его блистательной карьере.

Ростом Константинов был всего 180 см и весил 83 кг. Однако он быстро снискал себе славу игрока, готового на все, чтобы помочь своей команде. Он не жалел ни собственного тела, ни капли энергии. К тому же он мог помочь и атаке, поскольку когда-то играл в центре нападения. Владимир абсолютно не стеснялся начать раскат из своей зоны, а один в ноль он обыгрывал вратарей так, что позавидовали бы многие нападающие.

Константинов впервые попал на радар скаутов НХЛ во время молодежного чемпионата мира в 1987 году, который широко известен в хоккейных кругах как «Побоище в Пьештянах». Турнир проходил в бывшей ЧССР – на территории современной Словакии. Сборные СССР и Канады соперничали давно и неистово, и новая печальная страница в историю этого противостояния была вписана, когда игроки обеих команд полными составами выскочили на лед и устроили массовую драку. Трое судей никак не могли совладать с сорока игроками, которые отвешивали друг другу тумаки и боролись на льду.

Рукопашная схватка продлилась несколько минут и откровенно перешла рамки допустимого. Ситуация настолько вышла из-под контроля, что чехословацкие организаторы погасили свет на арене, погрузив ее во тьму. В этот момент капитан советской сборной Константинов, лежа на льду, боролся с капитаном сборной Канады Стивом Кьяссоном.

По иронии судьбы пару лет спустя Кьяссон и Константинов стали одноклубниками в «Детройте» – более того, выступали в одной паре. Вместе они являли собой мощный заградительный редут, зачастую выходя на лед против лидеров соперника. Немалую роль в этом сыграло то, что оба могли как следует врезать противнику. Им было практически невозможно забить. Всякий нападающий не даст соврать – трудно бросить прицельно, когда тебя в любую секунду могут впечатать в бортик.

Конечно, журналисты НХЛ придумали Константинову немало креативных прозвищ из-за его манеры игры. В какой-то момент даже казалось, что он – лидер лиги по этом показателю: Владимир Грозный, Плохой Влад, Vlad the Impaler, Владиатор, Владинатор… В образе последнего он был на чемпионском параде в 1997 году, когда, словно Арнольд Шварценеггер в фильме «Терминатор», надел модные солнцезащитные очки и пообещал примерно миллиону своих близких друзей, собравшихся на Харт Плазе в Детройте: «Я еще вернусь».

Соперники Владимира также придумывали ему прозвища, и все они были предельно далеки от «Мистер Конгениальность».

Когда Константинов вышел на лед во время своего первого тренировочного лагеря в 1991 году, его исцеление от «смертельной стадии рака» некоторые считали чудом. Однако успех пришел к нему не сразу, первую пару месяцев в НХЛ ему приходилось нелегко. Это не осталось без внимания его бывшего начальника. Генеральный менеджер ЦСКА Гущин случайно оказался в ноябре в Детройте, где проходило слушание по делу «Ванкувера» против контракта Павла Буре. «Кэнакс» обратились в суд, чтобы тот признал недействительным контракт Буре с ЦСКА, поскольку тот был подписан под давлением. Суд удовлетворил иск, и российский контракт, по которому игроку причиталось триста долларов в месяц, был аннулирован. Через несколько лет Буре будет получать восемь миллионов долларов за сезон.

Находясь в Детройте, Гущин посетил один матч на «Джо Луис Арене», где Константинов выступил не лучшим образом. Кроме того, он и после игры выглядел неважно. Его лицо было пепельного цвета с пугающим зеленоватым оттенком. Как всегда, он шел к раздевалке «Детройта», прихрамывая. Гущин находился неподалеку. Посмотрел на бывшую звезду своей команды, повернулся к Матвееву и сказал: «Похоже, Владимиру Николаевичу по-прежнему нездоровится».

После того как Константинов обжился в Детройте и привык к стилю игры НХЛ, он быстро стал одним из самых популярных игроков «Ред Уингз». Несмотря на языковой барьер, он сразу расположил к себе партнеров по команде. Скауты и руководство клуба этому абсолютно не удивились, поскольку они уже сами давно были без ума от Владимира. Мюррей впервые увидел его в деле на чемпионате мира в Финляндии, когда «Ред Уингз» устроили им очную ставку в полночь на опушке леса.