Сергей Желудков - Почему и я христианин
Возвращаясь к подлинным Евангелиям, должно признать, что для современного читателя они заключают в себе много соблазнов и недоразумений. Преодолеть их лично мне очень помогла великая идея земного УНИЧИЖЕНИЯ Христа. "Уничижил Себя, приняв образ раба" (к Филиппийцам, гл.2). "Ибо вы знаете благодать Господа нашего Иисуса Христа, что Он, будучи богат, обнищал ради нас, дабы мы обогатились Его нищетою" (к Коринфянам П, гл.8). Идея УНИЧИЖЕНИЯ Христа тесно связана с возможностью нашей СВОБОДЫ. "О, если бы Ты расторг небеса и сошел! Горы растаяли бы от Лица Твоего" (кн. Исайи, гл.64). Горы не растаяли, Сын Божий принял образ раба, обнищал ради нас, чтобы не попалить нас Божественной славой, но СВОБОДНО ПРИВЛЕЧЬ нас к Божественной жизни. Это спасительное уничижение Христа не завершилось в Его крестной смерти — оно ПРОДОЛЖАЛОСЬ и продолжается в предании о Нем, которое было подвержено всем естественноисторическим условиям своего становления. Противоречивость, неясность, легендарность Евангелий — это и есть нищета, "бедная одежда", в которой прошел среди нас Сын Человеческий. Неужели только поэтому мы перестанем ЛЮБИТЬ Его?.. Наши "евангельские сомнения" есть великое и спасительное испытание нашей духовной СВОБОДЫ.
Евангелия — иконы, проповеди о Христе. Но сегодня мы не могли бы со спокойной совестью дать неверующему другу или даже своему ребенку "почитать" Новый Завет "просто так" — без комментариев. А хороших комментариев у нас нет… Но и самый лучший комментарий подействует только в том случае, если наш современник почувствует за евангельскими иконами то, что мы приняли в мистическом предании Церкви: присутствие Вечного Человека Иисуса Христа. Это будет для избранных таинственным действием благодати Духа Святаго; ибо "никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым " (к Коринфянам 1, гл.12). Но это должно быть и делом нашего соучастия — личного подвига нашей жизни. Ты хотел бы проповедовать о Христе? Так БУДЬ ЖЕ ХРИСТИАНИНОМ. Мой ребенок и мой друг всерьез "заинтересуются" моим христианством и всем, что у меня с ним связано, только в том случае, если в моей личности и в моем практическом поведении увидят отраженный евангельский свет. "Так да просветится свет наш"… Пришло время, когда только личная "жизнь во Христе" может быть достойной проповедью о Христе. Этим и отличается Двадцатый век христианства.
ХРИСТИАНСТВО И ВЕТХОЗАВЕТНАЯ БИБЛИЯ
… Говоря: "новый" (завет)
показал ветхость первого
(завета)
а ветшающее и стареющее
близко к уничтожению.
К Евреям, гл.8."БИБЛИЯ" по–гречески значит "КНИГИ" — во множественном числе. Ветхозаветная Библия — это ЛИТЕРАТУРА, многовековая священная литература еврейского народа. Вместе с "неканоническими " в Библии — более 40 отдельных книг; и дальше будет видно, что они весьма разносоставны по качеству — по духовной ценности своего содержания.
*Первые страницы книги Бытия. "Сотворение мира"… Сразу приведу аналогию, которая поможет мне объясниться. Пушкин написал:
Своей дремоты превозмочь
Не хочет воздух…
("Полтава")
Вообразим, что нашлись бы такие почитатели поэта, которые стали бы утверждать, что так как творчество его вдохновенно (что справедливо), то мы обязаны думать, что воздух имеет свойство дремать и свободную волю. Противники стали бы доказывать, что это антинаучно… Этот дикий пример довольно точно характеризует фактическое положение дела в спорах относительно библейских сказаний о сотворении мира, о первобытном рае и об изгнании из него человека. Недавно в антирелигиозную печать попали лекции по "догматике" в нынешней Московской Духовной Академии. Там серьезнейшим образом утверждается, что на первых страницах Библии описаны натуральные события в нашем времени на нашей земле — вплоть до того даже, что дни творения суть именно календарные сутки, а возраст Земли и вся история человечества исчисляются в семь тысяч лет. Пределом же церковного либерализма до сих пор считается признание библейских "дней" за эпохи. В нашем катехизисе принимается за исторический факт, что при сотворении нашего земного мира сначала все было ХОРОШО ВЕСЬМА — не было страданий и смерти, был "рай" на земле; но все это было нарушено непослушанием двух первых людей, которых звали Адамом и Евою… В ответ на это антирелигиозники усердно доказывают, что нельзя называть "сотворением мира" возникновение ничтожной частички мира — нашей планеты; что научная вероятность "первой четы" людей равна нулю; что НЕ БЫЛО РАЯ, ибо нам достовернейше известно, что за сотни миллионов лет до появления человека на земле уже были смерть и страдания, уже действовал всеобщий закон борьбы за смертное существование, словом, что в свете наших научных знаний библейская предъистория человечества оказывается мифом.
В этом несусветном споре правы атеисты. Вопрос поставился так неверно именно потому, что мы, христиане, до сих пор пытаемся истолковать символы священной поэзии в качестве естественнонаучной и исторической информации. Правда, есть в библейском тексте моменты, которые при желании могут быть оценены как удивительные прозрения. "Да произрастит земля"… "Да произведет вода"… Это может быть понято как указание на относительную самобытность природной Эволюции. "Сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему"… Начало христианства? Даже неверующий читатель должен бы изумиться этому древнейшему выражению гуманизма. В загадочном "познании добра и зла" можно усмотреть идею, что добро и зло узнаются только соотносительно между собою и что, стало быть, в блаженном неведении и в первобытной животной наивности нет еще и добра… Существуют и другие более или менее остроумные комментарии к тексту первых трех глав книги Бытия. Тайна полового стыда, муки рождения, господство мужчины, некоторая природная "испорченность" человека — это правда, это сама жизнь, и это и придает библейскому мифу такую значительность. Но нет ответа на главный вопрос: почему же мир, сотворенный, по Библии, "хорошо весьма" — на деле оказывается "лежащим во зле", весьма нехорошим? Кто, когда его так испортил? Мы думали, по Библии и Катехизису, что мир Божий испорчен преступлением первых людей на земле. Нет — теперь непреложно установлено, что и до человека мир был совершенно таков же, каким мы его знаем.
Наш знаменитый философ Н. А. Бердяев писал о некоем докосмическом грехопадении, в результате которого последовало "миротворение" во времени и пространстве. Вероятно, это очень глубоко — но весьма проблематично уже по одному тому, что ставит человека в центре не только земного мира, но и всего Космоса; и во всяком случае: грехопадение прежде творения — это уже "не по Библии"… Можно вообразить и другую гипотезу — о восходящей Эволюции, позади которой не было "рая". Космос, в котором все "хорошо весьма" — это предчувствие, этого еще не было, это еще строится, это Божественный Замысел, которому мешает мировое зло. Грехопадение совершается сегодня, везде, где мы в нашей свободе искушаемся злом, отпадаем от Бога. То, что мы называем "испорченностью" мира и человека, есть их недостаточность по отношению к идеальному "хорошо весьма"…Но и эта гипотеза — "не по Библии". А по Библии — священный миф, к которому мы можем относиться с величайшим благоговением, но который нельзя истолковать ни прямо, ни как угодно аллегорически в качестве истории мира и человека. К тому же в этом мифе нет самого главного: восстание ангелов, Диавол, происхождение мирового зла — об этом ничего не говорится на первых страницах Библии.
Для очень многих христиан открытие мифичности этих первых страниц священной Библии имело и будет еще иметь трагические последствия. Вот что написал об этом некто Ф. Шахерль — "порвавший с религией" бывший католик:
"…Вместе с Адамом держится и отпадает все догматическое христианство. Если Адам в раю не согрешил, то нет нужды ни в каком Искупителе. Искупление оказывается тогда совершенно не нужным. Святой Павел говорит, что Христос это второй Адам. Но если не существует первого Адама, то у нас нет нужды и во втором Адаме"
(цит. из кн. Г. А. Гуреева "О вере в Бога", М.1961, стр.39). Католик верил в библейскую историю Адама и Евы. Он воображал себе их бессмертными, телесно–бессмертными сверхчеловеками, личности которых столь радикально повлияли на судьбу всего Космоса и всего живого на земле, на всякую личность человеческую, все в корне испортили, внесли в мир грех, страдания, смерть… Да верны ли эти сведения о столь великих таинственных телесно–бессмертных голых сверхчеловеках? Естественно. что в такой своей вере наш католик наконец усомнился — и вот у него пропала вера и во Христа. В приведенных его рассуждениях характерна страшная душевная скудость — какое‑то казенное отношение ко Христу, который оказался, видите ли, "не нужен", какое‑то дикое забвение об уродстве грехов наших, которым не нужен никакой Искупитель… Но формально он прав: ибо святыня христианства была у него, что называется, намертво привязана к некоему схоластическому сооружению, в основе которого была заложена буквально понятая библейская история Адама и Евы. Основание выпало — и все здание рухнуло.
