Эксперт Эксперт - Эксперт № 40 (2013)
Мы страшные и непредсказуемые
Северокорейским дипломатам приходится решать крайне сложную задачу. КНДР — страна маленькая и бедная, ВВП на душу населения тут на уровне 800–1800 долларов (разброс оценок связан с тем, что вся экономическая статистика в КНДР засекречена уже более полувека). Теоретически страну могли бы вывести из кризиса рыночные реформы китайско-вьетнамского типа, но руководство КНДР не решается на их проведение, опасаясь, что такие реформы приведут к внутриполитической нестабильности и даже к падению режима семьи Ким.
Поэтому перед КНДР стоят две непростые задачи. Во-первых, необходимо обеспечить безопасность страны, которая, как не без оснований считают в Пхеньяне, может подвергнуться американской атаке. Во-вторых, необходимо обеспечить приток иностранной помощи, причем такой, которая поступает в страну без особых дополнительных условий и распределяется властями по их собственному усмотрению.
Еще в конце 1980-х в Пхеньяне осознали: лучший способ решить обе эти проблемы — обзавестись ядерным оружием.
С одной стороны, наличие ядерного оружия практически гарантирует, что страна не станет жертвой иностранного вторжения. У КНДР нет надежных средств доставки (первый частично удачный запуск прототипа межконтинентальной баллистической ракеты состоялся только в декабре 2012 года), зато в ее распоряжении есть пять-десять примитивных ядерных зарядов, и этого вполне достаточно, чтобы в целом гарантировать безопасность страны. В конце концов, отправить ядерное устройство поближе к Токио или тому же Лос-Анджелесу можно и без ракеты. Хватит и старого сейнера под тайваньским флагом и со специфическим грузом в трюме.
С другой стороны, ядерная программа — главный переговорный козырь Пхеньяна. Уже с начала 1990-х северокорейская дипломатия повторяет один и тот же прием. Сначала проводится кампания нагнетания напряженности, главный смысл которой — напомнить, что Северная Корея существует, имеет ядерную программу и при этом является «непредсказуемой», «воинственной» и «иррациональной». Когда в Пхеньяне решают, что «клиент дозрел», кампания неожиданно сворачивается. Северокорейские дипломаты внезапно начинают говорить о своей готовности к уступкам и переговорам — и переговоры начинаются.
В прошлом подобный подход работал неплохо. Например, в 1994 году КНДР именно таким образом удалось добиться заключения Женевского рамочного соглашения, которое предусматривало поставки бесплатного топлива и строительство в стране реакторов на легкой воде (и поставки, и реакторы оплачивали США и иные заинтересованные стороны). В ответ КНДР согласилась приостановить работы над ядерным оружием. Соглашение это просуществовало до 2002 года, когда США вышли из него, а КНДР предсказуемо возобновила работы над ядерным оружием и в 2006 году провела первые ядерные испытания.
Фактической частью соглашения была готовность США и иных государств оказывать КНДР продовольственную помощь. По (неполным) данным ООН, на протяжении 1995–2010 годов Северная Корея получила 12,4 млн тонн продовольствия — именно эта помощь и позволила преодолеть голод. При этом больше всего бесплатного зерна поставила Южная Корея — 3,2 млн тонн, или 26% всех поставок; на втором месте находился Китай (3 млн тонн, или 24%), а на третьем — США. «Американские империалисты» отгрузили в Корею 2,4 млн тонн бесплатных зерновых (19% всех поставок).
По старой колее
Вот и на этот раз молодой северокорейский руководитель решил пойти по стопам отца и деда и воспользовался проверенными методами. Правда, выяснилось, что методы эти потеряли немалую часть былой эффективности — северокорейские угрозы перестали восприниматься всерьез.
Как и предсказывали многие, кампанию угроз резко свернули в середине апреля, а уже в конце мая из Пхеньяна последовал поток мирных инициатив. Этому потоку, кстати, никак не помешали очередные американские военные учения, проходившие в августе.
Северокорейские дипломаты заявили о своем желании восстановить все совместные межкорейские экономические проекты — начиная с Кэсонской промышленной зоны. Эти проекты спонсируются южнокорейской стороной и являются важным источником валютных доходов для бюджета КНДР.
Хотя сеульская администрация не была слишком уж впечатлена апрельским политическим шоу, большинство населения Южной Кореи все же считает, что с Севером следует поддерживать ровные отношения. На практике это означает готовность предоставлять Пхеньяну помощь — как прямую, так и косвенную. Поэтому работа зоны была возобновлена.
Заявили в Пхеньяне и о готовности к возобновлению Шестисторонних переговоров по ядерному вопросу — тех самых, от участия в которых северокорейские представители отказались «на вечные времена» в 2009 году. Впрочем, в КНДР тут же подчеркнули, что от ядерного оружия не откажутся ни при каких обстоятельствах.
Противоречия в этом нет. В КНДР не собираются отказываться от ядерного оружия, но там вполне готовы к переговорам об ограничении ядерного потенциала. В соответствии с таким соглашением КНДР приостановила бы работы над дальнейшим совершенствованием ядерного оружия — разумеется, если США и иные заинтересованные стороны согласятся вознаградить КНДР за покладистость, предоставив ей регулярную и щедрую помощь.
Как уже говорилось, в Сеуле сейчас готовы платить за спокойствие. А вот с США ситуация сложнее: не ясно, пойдут ли в Вашингтоне на компромисс, которого хочет Пхеньян.
С одной стороны, позицию американцев можно понять. Если северокорейские условия примут, то получится, что Северная Корея будет материально вознаграждена за нарушение режима ядерного нераспространения. С другой — за упрямство Вашингтон будет наказан. Конечно, городу Остин ничего не угрожает, но КНДР намерена работать над количественным и качественным усовершенствованием своего ядерного потенциала — и это обстоятельство мало кому в Вашингтоне нравится. Об этом американцам недавно напомнили самым недвусмысленным образом: параллельно с мирными инициативами в августе КНДР запустила свой реактор — наработчик плутония, который был законсервирован с 2008 года.
Впрочем, и Сеулу напомнили, что расслабляться не следует. В последний момент северокорейская сторона отменила встречу членов разделенных семей, которая была намечена на 25 сентября. Объявлено, что причиной этого стало недовольство внутриполитической линией Южной Кореи. Что именно означает этот сигнал, вполне ясно: если Сеул не проявит должной уступчивости, на Корейском полуострове начнется еще один кризис.
Сеул
: Игорь НайденовЧто стало с одним
Игорь Найденов
Что стало с одним из самых грандиозных экономических и идеологических проектов Советского Союза под названием «Освоение целинных и залежных земель»
Все земли Житикаринского района и сегодня обрабатываются и засеваются — вплоть до клочка и пяди. «Ты только лопату воткнул или камень поднял — хозяин тут как тут. А ты думал, ничейный участочек», — говорят местные жители
По солончаку, расталкивая вечно волнующийся ковыль, размеренным и утомленным шагом движется караван верблюдов. Погонщик, чтобы сберечь силы, мочится на землю, не слезая с седла. Пошла вторая неделя без еды, а воды осталось — на дне бурдюка. Монотонная тюркская речь тонет в шуме ветра. Один из его порывов приносит кисловатый запах кумыса. Вдалеке проступают юрты кочевников, грязно-серые из-за недавно утихнувшей пыльной бури. Помоги Аллах, чтобы это был не мираж, а оазис.
Двадцать первый век, Северный Казахстан, 221 километр от Костаная, город Житикара.
Белибердень
— На верблюдах, говорите? Нет, не ездила. Да я их только и видела, что по телевизору, в передаче «В мире животных», — обиженно говорит юная казашка — администраторша гостиницы «Оазис» в Житикаре — райцентре недалеко от границы с Россией. Она только что вплыла в буфет из-за кулис зала «Караоке», где в отсутствие клиентов упражнялась в песнях Земфиры.
Что скажешь, ее обида — справедливая. В описанной верблюжьей фантазии почти нет гипербол, похожие образы возникают в головах многих россиян:
— Казахстан? А, это страна, половина бюджета которой составляют отчисления российского космодрома Байконур.
— А, это страна, про которую китайцы говорят: их лишь 16 миллионов — так что все они должны знать друг друга в лицо.
— Про которую американцы с подпевалами-англичанами сняли кино «Борат» — карикатуру на нищих казахов, которыми управляет жестокий хан.
После распада Союза прошло каких-то двадцать с небольшим лет — и вот мы уже почти ничего не знаем друг о друге. А если что и знаем, то всякую, прямо сказать, белибердень.
