Евгений Софронов - В лучах прожекторов
– Как здоровье первого номера? – спросил Теплое Сидорова.
– Почти здоров.
Наводчик прожектора красноармеец Твердохлебов при переезде на новую позицию оступился, получил небольшую травму и некоторое время прихрамывал при ходьбе.
– Автомат прожекторной лампы все еще заедает?– Теплое вспомнил вдруг прошлый свой приезд на позицию, когда во время его проверки неожиданно отказал автомат.
– Нет, поправили, работает хорошо,– ответил Сидоров.
– Нужно проверить. Включите агрегат.
За работой не заметили, как сгустились сумерки. Было тихо и так хорошо вокруг, что Теплое удивился этому внезапному ощущению. Смешно признаться, но за свои девятнадцать с небольшим лет он вот так ни разу не поражался тишине.
И вдруг послышался гул самолетов. Они шли с востока, невысоко, с включенными бортовыми огнями. Их черные силуэты были хорошо видны на фоне темнеющего неба и облачности. Теплое пытался посчитать самолеты. Насчитал шесть. За ними виднелись еще. Поскольку они летели курсом на запад, подумал: «Наверное, наши бомбардировщики снова направились бомбить фрицев». Приглядевшись, он заметил что-то незнакомое в силуэтах бомбардировщиков. Чем-то они отличались от тех, которые он видел раньше. Да и звук был иной, непривычный. А опознавательные знаки уже были не видны в сумерках.
Теплов позвонил командиру роты и высказал свои сомнения.
– Начальство не предупреждало о пролете наших самолетов. Но если это самолеты противника, то почему они летят с востока? – в свою очередь засомневался командир роты.– Приглядитесь получше.
Передние самолеты приблизились к позиции. Теплов приказал осветить ближайший самолет, надеясь получить сигнал «Я – свой». Сигнала не последовало. И вдруг раздались взрывы, загорелось поле: самолет разгрузился от мелких зажигательных бомб, а затем огрызнулся пулеметной очередью по прожектору и погасил бортовые огни. Однако начальник прожектора успел заметить кресты на крыльях бомбардировщика.
– Над нами самолеты противника, –доложил Теплов командиру роты и приказал станциям взвода освещать их.
Бомбардировщики, потушив бортовые огни, пытались вырваться из светового поля. Но тут включились прожекторы Турчина, Леонова, Михайлова и станции соседнего взвода лейтенанта Ковалькова. Еще несколько бомбардировщиков разгрузилось от бомб над боевыми порядками пятой роты. Но они не причинили вреда прожектористам. К сожалению, истребителей поблизости не было, и фашистам удалось ускользнуть из светового поля полка. И все же их маневр, рассчитанный на обман противовоздушников, был сорван. Они не смогли подобраться к Москве под видом наших самолетов, и им пришлось уклониться от курса и уходить к югу.
Доложив обстановку командиру роты и дав указание начальникам станций освещать все самолеты, идущие с переднего края даже с бортовыми огнями, Теплов выехал к себе в Зинаевку. Через пятнадцать минут он был на месте. Самолеты противника больше не появлялись. Но уловки врага настораживали. На позициях бдительно вели круговое наблюдение. Слухачи звукоулавливателей с надетыми шлемофонами медленно поворачивались вместе с подвижной колонкой и установленными на ней рупорами.
Находясь на наблюдательном пункте, майор Волков следил за западным сектором, куда, по данным вносовцев, приближалась большая группа самолетов противника. Однако он напрасно прислушивался – уловить их гудение мешал шум проходивших по Киевскому шоссе грузовых машин.
– Как обстановка? – запросил Волков третий батальон.
– Только что над Можайском появилось несколько ярких точек. Замечен и одиночный идущий впереди самолет. Осветительными бомбами он обозначает маршрут другим бомбардировщикам. Станции-искатели уже запеленговали их. При подходе врага к зоне начнем поиск лучами, – доложил Цыганенко.
И вот голубоватые лучи забегали по ночному небу. Приглядевшись, можно было понять, что, расходясь и скрещиваясь в вышине, они ощупывают определенную зону, именно ту, где звукоулавливатели запеленговали вражеские самолеты.
Волков внимательно следил за действиями прожекторов, а затем перевел бинокль в другую сторону. Там подразделения 14-го прожекторного полка, соседа справа, тоже производили поиск. Издали подвижные прожекторные лучи казались световым решетчатым забором.
Лишь сейчас до Волкова донесся гул приближающихся бомбардировщиков.
– Электрострела наведения опробована? – спросил Волков дежурного по НП лейтенанта Белова.
– Опробована, товарищ майор, горит.
Лучи обшаривали небо в поиске вражеских самолетов. «Что-то долго ищут»,– начал волноваться Волков. Прожектористам мешала облачность, а противник использовал ее для скрытого подхода к цели.
28
Весь день 21 июля до самого позднего вечера прошел на позиции Спасского спокойно. Но только начальник системы подумал об этом, как с командного пункта сообщили:
– К сектору приближаются самолеты противника, усилить наблюдение.
Тревога!
Он обошел всех бойцов системы, напомнил, что чужой самолет как цель ничем не отличается от нашего и ловить его надо так же, как это делалось на тренировках.
Медленно вращали штурвалы слухачи – цель уже была в зоне слышимости. Почти одновременно седьмой и восьмой номера расчета доложили: «Есть самолет». Сосредоточились корректировщики.
– Луч! – командует Спасский, и второй номер расчета включает рубильник.
По команде «Поиск» луч прожектора, управляемый наводчиками, высвечивает цель.
– Стоп, самолет в луче!
– Товарищ сержант, смотрите, к нашему лучу присоединилась и позиция Паршикова,– доложил наводчик.
– Вижу,– отозвался Спасский,– это замечательно. Теперь враг никуда не уйдет…
29
О том, что в седьмой роте самолет освещался лучами, доложил Волкову дежурный связист.
Расположенные у Минского шоссе и железной дороги Вязьма – Москва прожекторные станции-искатели переднего края взвода лейтенанта Кузнецова, которыми командовали сержанты Спасский и Паршиков, в 22 часа 29 минут почти одновременно поймали и осветили первый летящий к Москве фашистский самолет. В перекрестии прожекторных лучей четко был виден «Хейнкель-111». С наблюдательного пункта командира полка он казался светящейся точкой. Такой маленький невзрачный самолетик. Трудно было поверить, что этот будто игрушечный самолет начинен огромным количеством смертоносного груза.
– Ну вот и открыли боевой счет. «Ястребков» бы сейчас.– Иван Ефремович взял трубку параллельного телефона, включенного в линию третьего батальона:– Истребители в поле есть?
– Да. Слышим звук приближающихся машин,– ответил комбат.
К пойманному «хейнкелю» тянулось много прожекторных лучей: каждому расчету хотелось помочь уничтожить непрошеного гостя. Волков вынужден был охлаждать усердие начальников станций: для уверенного сопровождения цели достаточно трех-четырех лучей. Кроме того, к переднему краю световых полей подходили другие самолеты противника. Их тоже нужно было ловить и освещать, обеспечивая атаки истребителей.
– Товарищ Цыганенко, освещенную цель сопровождать тремя-четырьмя лучами. Искателям производить поиск других целей.
– Есть, товарищ майор.
Цыганенко передал указание командира полка прожекторным ротам.
Между тем первый «хейнкель» пытался вырваться из освещавших его лучей. Он начал обстреливать расчеты прожекторных станций из пулеметов. Но прожектористы прочно удерживали «хейнкель» в лучах. Вражеский самолет стал хорошей мишенью для наших истребителей. Летчик 11-го истребительного авиационного полка капитан Титенков, определивший в нем лидера группы, пошел на врага в атаку. Расстояние между самолетами стремительно сокращалось. Титенков ловит цель в перекрестие, дает короткие очереди. «Хейнкель» маневрирует, отвечает огнем, пытается скрыться в облаках. При этом он упорно продолжает идти к Москве.
Командиру третьего батальона пришлось подключить для сопровождения фашиста станции тыловой девятой роты. А капитан Титенков, проскочив над целью, пошел на разворот для повторной атаки.
Волков со своего НП не мог рассмотреть детали воздушного боя. Только наблюдаемые в бинокль резкие изменения курса самолета противника, треск пулеметных очередей да завывание мотора атакующего истребителя свидетельствовали о горячей схватке. От нетерпения Волков покусывал губы. Когда, ну когда же настигнет фашиста возмездие?
– Смотри, Иван Евгеньевич, как уверенно держат наши маневрирующий самолет врага,– теребил Волков Мамонова.– Что же летчики никак не собьют его? – и сам отвечал на этот вопрос: – Конечно, бензобаки фашистских самолетов снабжены специальной резиновой оболочкой, защищающей их от огня истребителей, вот и приходится повторять атаку…
