Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №8 (2004)
По возвращении в Париж Финкельштейн дословно передал членам Совета Ордена сладкозвучные напевы прусской сирены, отчего заправилы немало опешили и приуныли. Влияние их в Министерстве иностранных дел было вовсе не так значительно, как полагали в Берлине, к тому же сенатор Стефан Пишон хотя действительно некогда был масоном, но давно уже от масонства отстал и порвал с ним даже всякие сношения. К тому же если масоны охотно готовы были пожертвовать Россией, то не решались выступить против сближения с Англией из опасения возбудить против себя общественное мнение.
На этом переговоры о примирении временно замялись. В начале лета 1908 года Гастон Булэ и Бертран Сеншоль, проезжая через Берлин в Россию, куда ездили открывать ложи, вздумали сделать визит “светилам” берлинских лож, но встретили с их стороны более чем прохладный прием.
На общем собрании Великих Германских Лож, происходившем 7 июня 1908 года в Троицын день в г. Байрейте (Бавария), была принята следующая краткая, но многозначительная резолюция:
“При теперешнем положении Союз Германских Великих Лож не усматривает достаточно оснований заниматься рассмотрением вопроса о возобновлении официальных отношений с Великим Востоком Франции”.
Тогда французы пошли на довольно-таки унизительную уступку. Желая чем-нибудь умилостивить немцев, члены Совета Ордена решили изъять из нового издания ежегодника Великого Востока траурную страницу, на которой значились названия восьми Эльзас-Лотарингских лож, которые в 1871 году предпочли закрыться, нежели подчиниться прусской указке. Несмотря на слезный протест брата Христиана, мастера стула ложи “Эльзас-Лотарингия”, созданной в Париже в 1873 году из обломков закрывшихся эльзасских лож, конвент Великого Востока в сентябре 1908 года одобрил распоряжение Совета “по политическим соображениям”.
Вероятно, в награду за такое предательство Общее Собрание Германских Великих Лож, происходившее в Троицын день, 30 мая 1909 года, в Берлине, постановило большинством голосов (5 против 3) возобновить с Великим Востоком Франции официальные отношения.
Таким образом, заветная цель была наконец достигнута, и обеим отраслям французского масонства удалось завязать сношения с германскими ложами. Так как в большинстве своем всё это люди весьма поверхностные и легкомысленные, то никто из них немало не сомневался, что вскоре удастся понудить французское правительство пойти навстречу заискиваниям Германии и таким образом отделаться от унизительной опеки России. С нею решено было более не церемониться, и на одном из официальных банкетов Великий Оратор Великой Французской Ложи произнес речь, в которой открыто и громогласно выразил сожаление, что “по политическим соображениям, вследствие неправильно понимаемых интересов Франции, ей приходится идти на буксире политической организации, которая является позором для всего просвещенного мира и именуется русским правительством”.
Вся деятельность лож была направлена на самую широкую пропаганду пацифизма, который вскоре принял характер открытого антимилитаризма. Всякое министерство, пытавшееся возбудить вопросы, касающиеся национальной обороны, было заранее обречено на гибель, ибо радикалы-социалисты, из коих большинство принадлежит к масонству, в союзе с социалистами неукоснительно проваливали все подобные законопроекты. Дошло до того, что при составлении кабинета президент Совета, выбирая генерала или члена парламента на пост военного министра, обязательно ставил ему главным условием сидеть смирно и “не заниматься этим самым милитаризмом”, а главное — не возбуждать вопросов об ассигновании дополнительных кредитов на вооружение, ибо из этого толку все равно не выйдет никакого, а министерству придется подать в отставку. Когда все члены Военного Совета пришли к единогласному заключению, что двухгодичный срок военной службы совершенно недостаточен и грозит для Франции смертельною опасностью, то министерству Луи Барту46 пришлось возбудить в Палате вопрос о возвращении к прежнему трехлетнему сроку. Это предложение вызвало среди масонов и социалистов величайшее негодование, и Совет Ордена Великого Востока циркуляром от 18 марта 1913 года предписал ложам вменить в обязанность своим членам, депутатам и сенаторам голосовать против законопроекта, а прочим масонам вести по этому поводу агитацию в стране. На все лады комментировали и повторяли крылатую фразу Жореса: “Безумец или негодяй тот, кто верит и стремится уверить других, что Германия будто бы питает агрессивные замыслы”47.
Министерству Барту стоило нечеловеческих усилий сплотить вокруг себя искусственное большинство и провести через Палату и Сенат закон о трехлетнем сроке службы. Как только этот закон прошел, то это большинство, ни в чем между собою не согласное по вопросам внутренней политики, распалось и кабинету Барту пришлось подать в отставку. Тотчас же в ложах поднялась усиленная агитация понудить Палату отменить только что вотированный закон, и, как во времена дела Дрейфуса48, не только члены обеих законодательных Палат, но и печать, и все общество, без различия партий, разделилось на два враждебных лагеря: двухлетников (les deuxannistes) и трехлетников (les trois annistes). В ложах был пущен слух, который быстро передался в кулуары Палаты, будто бы возвращение к трехлетнему сроку прошло по настоянию России, которая таким образом вмешивается во внутренние дела Франции, и русского Царя стали называть не иначе, как насмешливою кличкою: “Наш сюзерен”.
Двухлетники, при сильной поддержке социалистов, свалили министерство Думерга49, затем министерство Рибо50, расстроили первую комбинацию кабинета Вивиани51, и тогда для всех стало ясно, что у власти может удержаться только кабинет, который в своей программе категорически выскажется в пользу возвращения к двухлетнему сроку службы. Вторая комбинация Вивиани, с допущением в состав кабинета некоторого количества двухлетников, считалась только временною ввиду необходимости кому-нибудь сопровождать Президента Республики в его поездке в Россию, но было решено тотчас же свергнуть кабинет по возвращении Пуанкарэ из путешествия...52. Но в это время как раз грянул гром.
Таковы причины, по коим Франция была застигнута войною врасплох. Она совершенно не имела тяжелой артиллерии, у нее был крайне скудный запас снарядов и вообще нуждалась во всех предметах военного снаряжения, что и было причиною ее первых неудач.
Для характеристики того настроения, которое господствовало в ложах почти накануне войны, могу привести несколько весьма типичных образчиков.
12 апреля 1913 года, когда европейский горизонт был уже сильно обложен тучами, в ложе “Fidelite” (“Верность”) был прочитан неким Альфредом Певэ (Pevet) реферат на тему: “Об исторических и современных основаниях к франко-германскому сближению”.
Начал он с того, что несчастная для французов кампания 1870—1871 гг. была финалом вековой борьбы Германии за ее объединение, которому всегда ставили препятствия французские короли, а затем императоры Наполеон I и Наполеон III. Этот вековой поединок закончился в пользу Германии, и в этом нет ничего унизительного для Франции, как не было бы ничего унизительного для Германии, если бы победа оказалась не на ее стороне. Слушая националистов, можно подумать, что сами боги на заре человечества предоставили левый берег Рейна во владение французам. Ничуть не бывало. В XVII веке он попал в разбойничьи лапы Людовика XIV53, а в XIX столетии его отобрали назад немцы.
После разгрома Франция, затаив злобу и обиду, начала исподтишка оттачивать меч. Затем, заключив противоестественный союз с Россией и обеспечив себе за бесчисленное количество миллиардов ее поддержку, Франция подняла голову. Министры начали плести сложные интриги с целью изолировать Германию, окружить ее со всех сторон недругами. Это привело нас к Алжизирасу54, к Агадирскому инциденту55. То были суровые уроки, которые, однако, на пользу не послужили. Правительство их не поняло и ими не воспользовалось.
У нас всегда кивают на Германию, что она постоянно увеличивает воору-жения, развивает свои военные силы. Германия нам не указ. Она окружена врагами, на нее со всех сторон точат меч. Совсем в другом положении находится Франция. Никто против нее не злоумышляет, она в зените развития своей духовной мощи и материального благосостояния. Надо же кому-нибудь показать пример, и вот только Франция, пользуясь своим исключительно благоприятным положением, может сделать почин разоружения и т. д., и т. д.— все в том же духе в течение целого часа и при громком одобрении всех присутствующих.
Просто не верилось, что так может выражаться, не говорю уже француз, но просто человек в здравом уме и твердой памяти. Между тем реферат имел громадный успех и был повторен во многих ложах. Подобные речи и их успех есть непосредственный результат масонского воспитания в ложах, которые, имея претензию вырабатывать независимых свободомыслящих людей, в сущности, выделывают только граммофонные пластинки.
