Борис Касаев - Большая охота (сборник)
А в густом кустарнике вон – два больших ведра со всплывшими этикетками. В одном ведре в прохладной воде плещутся бутылки с водкой, в другом – с пивом.
В чем прелесть застолья на вольной природе? Во-первых, вы возлежите, как римский патриций, на байковой подстилке. Во-вторых, устав от возлияний, легко поворачиваетесь на другой бок и сладко засыпаете. А после здорового освежающего сна принимаете первоначальное положение – и вы за столом! Впрочем, никто не сделает вам замечания, если вы без всяких там поворотов заснете мордой в кислой капусте.
Так дотемна, пока будет водка. В потемках ходячие погрузят лежачих в тракторную телегу и при фарах развезут на дизеле домой.
Калиныч, мужик степенный и мало пьющий, от всей души угостил друзей, но и сам, расчувствовавшись, на грудь принял изрядно. Стопка за стопкой – потекла сердечная беседа за жизнь, за женщин. К концу пиршества виновник торжества заснул мертвецким сном. Жениха погрузили в телегу и привезли домой. Соседи, сидевшие в тот вечер на лавочках, видели, как возле ворот Калиныча выгрузили местного алкоголика Митрича и поволокли в сумерки двора. Тут надо сказать про одну очень важную тонкость: в пьяном виде Калиныч был точь-в-точь Митрич. Ну, копия! Однако, поскольку Калиныч по жизни почти не пил, то и народ про эту схожесть не ведал.
– Чего алкаша затащили во двор Калиныча? – в недоумении задумался на лавочках народ. И думал всю неделю.
…Через месяц Калиныч с Михеевной из-за чего-то подрались и развелись. По случаю возвращения в прежнюю вольницу новоявленный холостяк устроил в лесополосе мальчишник.…Кто не знает, что такое мужское застолье в лесной полосе, возле люцернового поля, в дурмане трав и цветов, в аромате крестьянских яств – тот ничего не знает! Калиныч, возлежа на байковой подстилке, так расчувствовался, что к концу полевого застолья заснул мертвецким сном. Его погрузили в тракторную телегу и доставили к родимой хате. Соседи на лавочках были шокированы:
– Чего Митрича к Калинычу таскают? А?!
На другой день они спросили у Митрича. Возмущенный Митрич потребовал бутылку за оскорбление:
– Ишь, чево удумали! Никогда не склонял головы! Митрич сам доползет. Без посторонней помощи!…Через месяц старина Калиныч помирился с красоткой Михеевной и вновь свистнул друзей на мальчишник…
Арфа
I
На рассвете женщины покинули душный храпящий барак. Ушла и Авва; она легонько прикоснулась губами к груди Нефер-Тинга, погладила арфу, поднялась с колен и исчезла в неярком пляшущем свете факела.
Едва луч солнца лизнул край облака, дежурный по бараку, терпеливо ждавший этого мгновения, ликующе провозгласил:
– Возрадуемся! Бог Ра явился к нам!
Строители пирамиды зашевелились на соломенных подстилках, закопошились, тяжко потягиваясь, вздыхая, истово повторяя за дежурным:
– Явился… Бог Ра… Возрадуемся…
Бог пришел, день пришел. Надо служить Богу.
II
Огромный поселок ожил. Каменщики, скульпторы, резчики, кузнецы, чернорабочие потянулись к пекарням, выстраиваясь в очереди. Люди жадно вдыхали кизячный дым, перемешанный с запахом отрубей. Очередь продвигалась быстро: чиновники следили, чтобы время не терялось. Нефер-Тинг, одетый в короткую льняную юбочку и сандалии на босу ногу, подошел наконец к пекарне, раскрыл мешок. Служка бросил горячую буханку, головку чеснока, две головки лука, махнул рукой – отходи. Еда на день. Будет пиво от фараона, но это днем, когда жара испепелит все вокруг – и священную стройку с громадой почти достроенной пирамиды, и городок вокруг нее, где размещались сорок тысяч строителей пирамиды великого Хеопса.
Нефер-Тинг отломил кусок хлеба и, жадно жуя, направился в общем потоке завтракавших людей к главному административному корпусу управления строительством. Перед зданием поток изможденных от изнурительного труда людей выстраивается в бригады и отряды. Каждое подразделение имело имя – «Сильные волей своей», «Несгибаемые», «Старательные», «Идущие впереди», «Упорные», «Верные заветной цели». Нефер-Тинг был в бригаде «Непоколебимых».
На здании управления виднелись крупные надписи: «Начальник строительства», «Технический инспектор», «Шеф-конструктор пирамиды».
Из управления вышла группа людей, возглавляемая руководителем стройки – верховным жрецом. Поднялась на подиум. Возле расположились с десяток писцов записывать речь начальника. Установилась тишина.
Верховный жрец закричал зычным, поставленным голосом, тщательно выделяя каждое слово:
– Друзья мои! Граждане великой свободной страны! Близится к концу наш двадцатилетний труд! Скоро на вершину этой ослепительной красавицы, плода ваших умелых рук – посмотрите еще раз на нее, – скоро на вершину пирамиды будет положен последний камень! Придет великий праздник! Для всего египетского народа! Дело фараона Хеопса живет и побеждает! Необходимо последнее усилие! Последний рывок! Еще немного – и вы будете праздновать открытие пирамиды! Да, нам было тяжело, было трудно все эти годы. Мы недоедали. Недосыпали. Многие из нас погибли. Но их смерть не была напрасной. Они умирали с улыбкой на устах! С глубокой верой в своего фараона! В Бога Ра! Мы помянем их. Мы придем на их могилы. Мы вспомним их лица. Все это будет! Потом! А пока – за работу! Я верю в ваши умелые, надежные, крепкие руки. А вы безоговорочно верьте в мудрость ваших начальников. Да здравствует великий Бог Ра! Да здравствует наш великий фараон – гений всего человечества! Да здравствует великий египетский народ – строитель пирамид!
Развод закончился. Бригадиры повели свои коллективы по рабочим местам…
III
Хеопс обедал.
Полуденный зной загнал все живое в норы, в землянки, в реку, под кроны деревьев, во дворцы. На пирамиде сделали паузу, чтобы переждать жар. Потом работа возобновится, и только поздней ночью люди уйдут на покой с факелами.
Пекло не проникало во дворец фараона, камни струили прохладу.
Хеопс любил наблюдать за приготовлением пищи. Он лежал на мягкой циновке.
Колдовали кулинары. На огромную лепешку из муки тонкого помола слоями укладывали финики, сыр, яблоки, инжир, поливали оливковым маслом и вином, сворачивали в трубку.
– Рулет готов, – известили они.
Вошли пивовары, внесли деревянный бочонок с новым сортом напитка.
– Пиво «Нинкаси», – представил бочонок главный пивовар. – Имеет привкус зерна, меда, фиников…
Появился главный повар. Выпотрошенного молочного поросенка он положил в большой горшок с водой, стоявший на огне, добавил туда уксуса. Вода закипела, повар извлек поросенка и натер его толченой мятой и солью. Затем поросенок угодил в котел, наполненный соусом из жира, чеснока и лука-порея, где и сварился.
Хеопс заканчивал трапезу, когда прокашлял главный жрец:
– Подъемщик блоков бывший феллах Нефер-тинг здесь, государь…
Хеопс кивнул.
Жрец подал знак.
В зал вошел юноша, встал на колени.
В руках он держал странное сооружение.
– Приветствую тебя, великий фараон!
– Приветствую тебя, гражданин Египта! – сказал фараон, приподнимая ладонь. – Ты изобрел музыкальный инструмент?
– Я.
– Сыграй… Как ты его назвал?
– Арфа.
– Сыграй на арфе.
– О чем сыграть?
– О чем хочешь. О пирамиде.
Нефер-Тинг кивнул, закрыл глаза…
Невероятные, божественные звуки наполнили огромный зал прохладой и негой. Фараон приподнялся, изумленный, жрецы замерли, зачарованные. Полчаса слушали не шелохнувшись.
Наконец, затрепетав, струны погасли.
– Ты сделал великий инструмент, – ошеломленно вымолвил верховный жрец. – Он принадлежит теперь не тебе, а фараону. Ты удовлетворишься славой…
– Да, ты удовлетворишься славой, – повторил восхищенный фараон. – Ты будешь играть на открытии пирамиды. Потом ты будешь совершенствовать свой инструмент. И так – до конца дней своих… Благодарю тебя, гражданин Египта, за арфу! Слава Богу Ра!
IV
Человек, невзрачный и неприметный, стоял перед верховным жрецом. Верховный вещал бесстрастно, вполголоса:
– Нефер-Тинг из бригады «Непоколебимых»… Изобретатель чудного и страшного музыкального инструмента – арфы. Славой своей Тинг затмит фараона, пирамиду! Даже пирамида бренна! Арфа вечна. Фараон этого не понимает, надо помочь фараону. Ты – поможешь. Египет не должен узнать Нефер-Тинга. Пусть никто никогда не узнает. Пусть в веках знают: арфу изобрели египтяне во времена великого Хеопса.
– Кто будет играть на открытии?
– Найдутся…
V
Фараон был взбешен.
Жрец ответил растерянно:
– Сегодня… нашли мертвым… И арфа… Исчезла…
Фараон в ярости вскочил с ложа. Жрец склонил голову:
– Верховный совет клянется – арфу найдем! Похитила жена Нефер-Тинга… Отряды в пути!
– Страну перевернуть! Беглянку найти!
VI
…Авву ввели. Хеопс вопросил сурово:
– Почему ушла?
– Муж умер. Мне здесь нечего делать.
– Почему украла?
– Арфа была его. Значит – моя.
