Фриц Морген - Основы метасатанизма. Часть I. Сорок правил метасатаниста
Однако в нормальном человеческом обществе месть твою репутацию не улучшает, а, скорее, ухудшает. К психопатам и принципиальным людям относятся не с любовью, а с опасением — «надо бы поаккуратнее с этим полоумным».
Поэтому разумно держать своё чувство мести на коротком поводке и в наморднике, чтобы оно не натворило бед.
Правило 21. Судья всегда справедлив
Судья — это тоже игрок. Он бегает вместе со всеми на поле, от его «игры» зависит результат матча. Собственно, именно по этой причине судьи у нас живые, а не электронные. Ну а раз судья игрок, то быть справедливым или несправедливым он не может. Игрок просто играет, в меру своих сил, способностей и настроения.
Проще говоря, если ты думаешь, что судья несправедлив — значит, ты не понял правила игры. Никакой справедливости не существует. И именно в этом заключается высшая справедливость.
В-21-1: Суды в разных странах сильно отличаются. Бывают продажные судьи, бывает справедливое правосудие. Есть разница?
О: Право всегда на стороне сильного. Иначе не бывает. Так как если сильный проигрывает, то это уже не сильный, а слабый.
Другой вопрос, что в одних странах сильными являются, например, министры и генералы, а в других странах сильными являются инвалиды и негры.
Однако сути всех судов в мире это никак не меняет: всегда побеждает сильнейший.
Ссылки:
Право сильного.(http://fritzmorgen.livejournal.com/87482.html)
В-21-2: Дай тогда определение справедливости
О: Справедливость — это чьи-либо представления о должном порядке вещей.
Например, пенсионер Пупкин считает, что максимальная зарплата в стране не должна превышать 30 тысяч рублей. И, следовательно, несправедливо будет положить менеджеру Иванову оклад в 35 тысяч.
А менеджер Иванов, в свою очередь, считает, что право голосовать должны иметь только люди, которые сами зарабатывают себе на хлеб. И, таким образом, несправедливо будет допустить пенсионера Пупкина до избирательной урны.
Ошибаются, разумеется, оба. Наш мир устроен именно так, как он устроен, а не так, как считают правильным Иванов или Пупкин.
В-21-3: Разве не лучше жить в стране, где сила на стороне простого гражданина?
О: Для простого гражданина, несомненно, лучше. Однозначно, лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. И, конечно же, лучше жить там, где суды будут принимать решения в твою пользу.
А вот фанату Зенита, например, будет хорошо, если побеждать будет Зенит.
Вот только при чём же здесь справедливость? Каждый болеет за свою команду, только и всего.
В-21-4: Справедливость на то и справедливость, что выгодна всем, а не только отдельным подонкам
О: Действительно, если определить справедливость как «выгоду большинства», то это понятие сразу обретает живой смысл. Однако выгода большинства со справедливостью обычно расходится.
Например, весьма несправедливо, что одни дети растут в бедности, а другие дети — купаются в роскоши. Вместе с тем, как показала история двадцатого века, если мы приступим к «раскулачиванию» богатых, страна начнёт сочиться кровью, а это будет уже невыгодно всем.
Проще говоря, «выгода большинства» и «справедливость» — это два разных понятия.
В-21-5: Откуда идёт растут ноги у понятия справедливости?
О: Понятие справедливости вполне свойственно и животным. Вот характерная история. (Буду, кстати, признателен, если кто-нибудь пришлёт мне ссылку на первоисточник).
В одном южном городе был обезьяний питомник. Где дети свободно играли со своими дальними волосатыми родственниками, угощая их при этом конфетами.
Однажды некий шалун решил пошутить. Изя выдал своему другу шимпанзе не конфету, как обычно, а пустой фантик, сложенный в виде конфеты. Молодой шимпанзе «конфету» взял в руки, развернул. Обнаружил обидную пустоту. Тяжело вздохнул, укоризненно посмотрев на подростка. И… несильно ударил его в челюсь.
«Несильно», впрочем, это было только по обезьяним меркам. Обезьяны, как известно, при одинаковой массе в несколько раз сильнее человека. Поэтому Изя ближайшие несколько недель вынужден был питаться через трубочку, пока сломанная челюсть заживала.
Теперь залезем в голову к этому шимпанзе.
У шимпанзе, в полном соответствии с моим определением, было своё представление о должном порядке вещей. По мнению шимпанзе, дети должны подкармливать его честными конфетами: снаружи фантик, а внутри — шоколад. Изя порядок нарушил: выдал фальшивку. И шимпанзе «восстановил справедливость»: выписал нарушителю штраф по челюсти. То есть, попытался привести мир в надлежащее состояние равновесия.
Этого шимпанзе можно сравнить с покупателем в супермаркете. Покупатель ожидает, что товары будут выложены на полках в определённом порядке. И расстраивается, когда не находит, например, любимых шоколадок на привычном месте у третьей кассы. Если покупатель при этом не очень выдержан, он начинает пронзительно верещать, требуя от продавцов вернуть шоколадки на место.
Однако что означает отсутствие шоколадок у третьей кассы? Что магазин устроен несправедливо?
Вовсе нет. Отсутствие шоколадок означает, что покупатель ошибся в своих ожиданиях, только и всего.
Правило 22. Если тебя не так поняли, ты соврал
Суть лжи заключается в обмане собеседника. Следовательно, какие бы мы правдивые слова ни произносили, если наш собеседник неправильно нас понял — мы его обманули. То есть, соврали.
В-22-1: Дай определение слову «врать»
О: Врать — это значит сообщать собеседнику ложную информацию. Например, вот так:
Семья едет на дачу.
Муж: Клава, посмотри, там справа автомобилей нет?
Жена: Нет.
Муж выруливает вправо, раздаётся визг тормозов, удар. Супруги выходят из машины, разглядывают сбитого велосипедиста.
Муж: Клава! Как же так?
Жена: Ну, ты же только про автомобили спрашивал. Про велосипедистов ты ничего не говорил…
Формально, Клава сказала правду. Автомобилей справа не было. Однако факт наличия сбитого велосипедиста недвусмысленно указывает на ложь. Клава таки сообщила своему мужу ложную информацию — что дорога справа свободна. То, что Клава облекла свой обман в формально правдивое «нет», сути дела не меняет — на обочине лежит немой свидетель лжесвидетельства — сбитый велосипедист.
Собственно, опытные люди предпочитают лгать именно так: выстраивая стену лжи из кирпичей правдивых слов. Чтобы потом, когда ложь вскроется, можно было бы развести руками: «а про велосипедистов ты не спрашивал».
Вот классический пример такой «правдолжи»:
Второклассник Изя подходит к учителю математики.
Изя: Абрам Соломонович! Чем отличаются мужчина и женщина?
А.С.: Изя, какой у твоего папы размер ноги?
Изя: Сорок третий.
А.С.: А у мамы?
Изя: Тридцать шестой.
А.С.: Ну так вот, Изя. Главное отличие — между ногами.
Ссылки:
Был ли лгуном Иисус Христос?(http://fritzmorgen.livejournal.com/130069.html)
В-22-2: Но ведь что бы мы ни говорили, хоть кто-нибудь нас да поймёт неправильно. Получается, мы лжём всегда?
О: Да, именно так. Как говорят мудрые китайцы, правда не в словах говорящего, а в ушах слушающего. Вспомним Тютчева:
Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймёт ли он, чем ты живёшь?
Мысль изречённая есть ложь.
Мысли с большим трудом помещаются в слова. Мысли объёмные, а слова — плоские. Поэтому, чтобы извлечь мысль из наших слов, слушателю приходится каждый раз разгадывать ребусы. И если наш слушатель эти ребусы разгадывать не хочет или не может, нам при всём желании не удастся доставить нашу мысль до адресата неповреждённой. Следовательно, мы соврём.
Более того. Мы можем соврать, даже если промолчим. Так как из нашего молчания слушатель легко может сделать неверные выводы.
Согласно исследованиям учёных, люди в обычной беседе понимают не более одной четверти сказанного. Это значит, что большая часть наших слов или вообще не понимается или понимается неверно.
