Кирилл Черевко - Серп и молот против самурайского меча
В течение июня — августа между сторонами конфликта происходили ожесточенные воздушные бои. Вначале в силу численного превосходства успех был на стороне японцев, в частности 27 июня в районе Тамцак-Булак было уничтожено около 100 и подбито около 40 советских самолетов[174], но с прибытием новой авиационной техники и летчиков, которые имели большой опыт боев в гражданской войне в Испании в 1936–1939 гг., перевес стал клониться на нашу сторону.
Это сражение 3 июля было начато японскими войсками, которые, создав огромное превосходство в живой силе, кавалерии и артиллерии, планировали окружить и ликвидировать группировку советско-монгольских войск севернее р. Хайластын-Гол — притока р. Халхин-Гол и после этого выйти в тыл этой группировке на восточном берегу р. Халхин-Гол и нанести ей сокрушительный удар.
Заблаговременно проведя разведку и выяснив направление активной дислокации японских войск, комкор Г.К. Жуков направил из Тамцак-Булака бригаду танков, бригаду и дивизион бронемашин, а также мотострелковый полк и монгольскую кавалерийскую дивизию для контрудара, что при поддержке тяжелой артиллерии обеспечило успех советских и монгольских войск в этом сражении. Проявив новаторский подход, который учитывал специфику сложившейся конкретной ситуации, Г.К. Жуков, вопреки требованию уставов, приказал использовать танки без сопровождения пехоты для того, чтобы в ходе активной обороны разбить наступающего противника, устремившегося в прорыв линии фронта и уже захватившего высоту Баин-Цаган на территории МНР.
В результате к 5 июля японские войска были с большими потерями полностью отброшены за р. Халхин-Гол.
Для подготовки контрнаступления, намеченного на 24 августа, японское командование сформировало по приказу императора Хирохито 6-ю армию, включив в нее 23-ю и 7-ю пехотные дивизии, пехотную бригаду, семь артиллерийских полков, два танковых полка, маньчжурскую бригаду, один погранотряд, три конных полка баргутов, два инженерных полка и другие части (общей численностью 55 тыс. человек, более 300 орудий, 135 танков и 310 самолетов)[175].
Но это контрнаступление 20 августа упредили советско-монгольские войска, тщательно подготовившие мощный удар по всей линии фронта — на севере, в центре и на юге.
Наибольшие успехи были достигнуты на южном направлении, где прорыв линии обороны противника определил в дальнейшем результат всей операции по охвату и затем окружению противника с правого фланга.
Наиболее тяжелые бои против глубоко эшелонированных позиций противника завязались на центральном участке фронта, где, несмотря на то что в первые дни удалось продвинуться всего лишь на несколько километров, наши войска сковали основные силы врага, лишив его возможности маневра.
С трудом продвигалась вперед и северная группа наших войск, которая должна была замкнуть кольцо окружения прорыва после переправы через р. Халхин-Гол у горы Баин-Цаган в направлении горы Номон-Хан, так как эта группа войск вынуждена была к вечеру 20 августа вступить в затяжные бои у сильно укрепленной японцами высоты Фуи.
Для достижения перелома в сражении 21 августа Г.К. Жуков решил ввести в бой все резервы, нанеся главный удар в результате развития успеха Южной группы войск, 24 августа замкнувшей кольцо окружения в районе р. Хайластын-Гол.
Бои носили исключительно ожесточенный характер, так как дисциплинированные японские солдаты сражались с фанатичной самоотверженностью, не сдаваясь в плен. Блиндажи и дзоты по несколько раз переходили из рук в руки.
Особенно упорные бои развернулись 24 августа, когда на помощь своим окруженным войскам к границе МНР с целью прорыва кольца окружения подошли бригады Квантунской армии и ринулись в наступление после ожесточенной артиллерийской подготовки. Но советские воины сумели отбить все атаки противника, и 25 августа он был отброшен назад в результате танковой атаки советских войск.
После ликвидации аналогичных попыток прорыва, предпринятых японцами 26 и 27 августа, началась операция по уничтожению окруженной 6-й армии противника, в которой активную роль сыграла советская авиация.
В период только с 28 по 31 августа были сбиты 9 японских самолетов, а всего с 20 по 31 августа — 220 самолетов при потерях с советской стороны лишь 20 самолетов[176].
В результате боев с 28 по 31 августа окруженные японские войска были полностью разбиты. За четыре месяца противник потерял, по советским данным, 18 300 человек убитыми и 464 — пленными из 76 тыс. человек, принимавших участие в конфликте[177]. По подсчетам же видного японского военного историка С. Хаяси, общие японские потери составили 73 % участвовавших в боевых действиях, т. е. около 55 тыс. человек[178] (а 23-й дивизии, вынесшей на себе основную тяжесть боев, — около 80 %[179]). Примерно также он оценивает и потери артиллерии 6-й армии — 72 %[180]. Было сбито 608 японских самолетов[181]. По предварительным официальным советским сведениям, советско-монгольские войска потеряли 2413 человек убитыми, 10 020 ранеными и 216 пленными. Но позднее, к 1993 г, эти данные были уточнены: безвозвратные потери — 7974, а общие санитарные потери 15 925 человек[182].
Трофеи советских войск составили — 12 танков, 23 бронемашины, 25 тягачей, 100 автомобилей, 190 орудий, 40 минометов, 189 гранатометов, 9000 винтовок, 370 пулеметов, огромное количество боеприпасов[183].
Начало заключительного этапа сражения на р. Халхин-Гол — мощный охватывающий удар по японским войскам на рассвете 20 августа 1939 г. (19 августа по московскому времени) — совпал с другим исключительно важным событием. В этот день в Москве на переговорах о возможной германской агрессии от англо-французской делегации наконец было получено заверение, что в случае нападения Гитлера на одну их трех стран — Польшу, Англию и Францию, две последних страны, независимо от позиции Москвы, вступят в войну с Германией. Сталин решился прервать московские переговоры и заключить пакт о ненападении с Германией с тем, чтобы позволить ей, начав агрессию против Польши, ввязаться в войну с другими западными странами, самому же выждать, пока они не истощат друг друга, а затем использовать это для «расширения фронта социализма».
Докладывая в начале мая 1940 г. И.В. Сталину об итогах «необъявленной войны» в районе р. Халхин-Гол, Г.К. Жуков высказал следующее мнение: «Японский солдат… хорошо подготовлен, особенно для ближнего боя. Дисциплинирован, исполнителен и упорен в бою, особенно оборонительном. Младший командный состав подготовлен очень хорошо и дерется с фанатическим упорством. Как правило, младшие командиры в плен не сдаются и не останавливаются перед „харакири“. Офицерский состав, особенно старший и высший, подготовлен слабо и склонен действовать по шаблону…»
«Для всех наших войск, командиров соединений, командиров частей и лично для меня сражения на Халхин-Голе явились большой школой боевого опыта, — сделал вывод Жуков. — Думаю, что и японская сторона сделает для себя теперь более правильные выводы о силе и способности Красной Армии».
А на вопрос присутствовавшего на беседе Председателя Президиума Верховного Совета СССР М.И. Калинина о характере завершившихся сражений Жуков ответил, что ближайшая цель Японии состояла в том, чтобы захватить территорию МНР, находящуюся за р. Халхин-Гол, построить в этом районе укрепленный рубеж, чтобы прикрыть проектируемую к постройке вторую стратегическую железную дорогу к границе нашего Забайкалья западнее КВЖД[184]. В дальнейшем это могло бы создать угрозу Транссибирской железнодорожной магистрали Москва — Владивосток.
Отдельные попытки японской стороны в начале сентября 1939 г., нарушая границу, вновь вторгнуться на территорию МНР в том же районе, используя прежде всего свою авиацию, успешно отбивались советско-монгольскими частями, в том числе благодаря превосходству над японской стороной в авиации[185]. За этот период японская авиация потеряла 71 самолет, советская — 18[186].
Командующий Квантунской армией К. Уэда по приказанию начальника штаба Квантунской армии принца Каньина, полученному 4 сентября, полностью прекратил военные операции, но продолжал принимать меры по подготовке армейских резервов для того, чтобы в будущем предпринять попытку реванша.
Однако посетившие район конфликта эмиссары Генерального штаба сняли с должностей К. Уэда, его начальника штаба К. Исогая, командиров 6-й армии О. Риппо и 23-й дивизии М. Комацубара, заместителя начальника Генерального штаба Т. Накадзима, начальника первого оперативного отдела Генерального штаба М. Хасимото и несколько десятков других старших офицеров[187].
