Кирилл Черевко - Серп и молот против самурайского меча
Обзор книги Кирилл Черевко - Серп и молот против самурайского меча
Кирилл Евгеньевич Черевко
СЕРП И МОЛОТ ПРОТИВ САМУРАЙСКОГО МЕЧА
Российская Академия наук
Институт российской истории
ВВЕДЕНИЕ
Тема «Политика и война» в отношениях Советского Союза с Японией с 1925 г. до 2 сентября 1945 г. до сих пор не изучалась.
В книге на эту тему на базе первичных, архивных и вторичных источников — книг и статей, а также мемуарной литературы и периодики на русском, японском и западноевропейских языках предпринята попытка сбалансированного подхода к истории советско-японских отношений, исходя из анализа внешнеполитической стратегии Советского Союза и Японии в их геополитическом соперничестве на Дальнем Востоке в рассматриваемый период.
В целостности и взвешенности подхода с акцентом на тесную взаимосвязь политических и военных средств разрешения Советским Союзом и Японией стоявших перед ними проблем двусторонних отношений в глобальном международном контексте, в соответствии с известной формулой К. Клаузевица (1780–1831) о том, что война — это продолжение политики с иными средствами, и состоит, на наш взгляд, главная особенность предлагаемой работы.
Другая ее немаловажная черта — критическое и в то же время объективное использование советской и иностранной, в особенности японской, литературы для сопоставления оценки тех или иных событий с их трактовкой источниками на русском языке в тех случаях, когда первые оказывались доступными автору.
В подтверждение этого приведем ссылку Б.Н. Славинского на мой перевод с японского и объективную оценку сведений, направленных Р. Зорге в Москву, о решениях Токио в июле и в сентябре 1941 г. начать в этом году нападение не на СССР, а на США и Великобританию[1], хотя главным врагом Японии считался именно СССР.
Новым в отечественной историографии является оценка «Меморандума Танаки» 1927 г. — так называемой программы японской экспансии в Азии, в том числе против СССР, как фальшивки, подготовленной японскими милитаристами с выводом, что на осуществление этой программы правительство под влиянием последних пошло значительно позднее.
Таким же является и использование японских источников по вопросам пограничных инцидентов 30-х гг. в дополнение к англоязычным и рассекреченным отечественным источникам по вооруженным конфликтам между СССР и Японией у озера Хасан и в районе р. Халхин-Гол, впервые вводимых в научный оборот в отечественной историографии.
Новой является и трактовка договора о нейтралитете между СССР и Японией, заключенного на случай, если стороны станут объектом военных действий.
Крайне важным представляется и разграничение (в полемике с В.П. Зимониным) понятий «советско-японская война» и «участие СССР в войне на Тихом океане» в связи с необходимостью разной оценки вклада Советского Союза в эти войны.
Определенное значение имеет и критика официального перевода на русский язык заключительного документа, по которому были прекращены военные действия между союзниками и Японией — «Акта о капитуляции» («Instrument of Surrender»), а не «Акта о капитуляции Японии», ибо по этому документу капитулировали только вооруженные силы Японии, а не правительство, которое по приказу верховного главнокомандующего союзных держав Д. Макартура должно было продолжить свою деятельность по выполнению условий упомянутой капитуляции, подчиняясь его директивам, и принять участие в последующих демократических преобразованиях в стране.
Были также внесены важные коррективы в оценку тройственного пакта, своим главным острием, с юридической точки зрения, направленного не против СССР, а против западных держав, а также уточнены или исправлены некоторые, по нашему мнению, фактические ошибки, имеющиеся в работах других исследователей данной темы.
ГЛАВА 1
ВОССТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ СОВЕТСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЙ (1925–1931)
1. ПРИЧИНЫ НОРМАЛИЗАЦИИ ОТНОШЕНИЙ МЕЖДУ СССР И ЯПОНИЕЙ
Этот период охватывает пять лет — со времени установления межгосударственных отношений до начала мирового экономического кризиса, выход из которого Япония стала искать в резком усилении своей экономической и военной экспансии для захвата источников сырья и рынков сбыта своей продукции прежде всего в Маньчжурии, где ее интересы пришли в новое столкновение с интересами Китая и Советского Союза.
После окончания гражданской войны перед Советским государством встала первоочередная задача ликвидировать разруху, восстановить экономику и обеспечить, насколько это возможно, безопасность, а также нормальные политические и торгово-экономические связи со своими соседями и ведущими капиталистическими государствами мира.
Уже в 1920 г. были заключены мирные договоры с соседними Прибалтийскими государствами — Эстонией, Латвией, Литвой и Финляндией, а в 1921 г. — мирный договор с Польшей, в том же году договоры о дружественных отношениях с Турцией, Ираном и Афганистаном, а также торговое соглашение с Великобританией.
Особенно важным для решения поставленной задачи стал договор с Германией, заключенный в 1922 г. в Раппало, который прорвал капиталистическую изоляцию Советской страны и положил начало советско-германскому сотрудничеству.
В 1924 г. Советский Союз был де-юре признан одной из ведущих европейских держав — Францией. В том же году были установлены дипломатические отношения с Китаем, и на повестку дня в условиях обострения японо-американских отношений и аннулирования японо-английского союза, главным образом из-за борьбы за сферы влияния в Китае, встал вопрос о нормализации советско-японских отношений.
2. СОДЕРЖАНИЕ КОНВЕНЦИИ ОБ ОСНОВНЫХ ПРИНЦИПАХ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ МЕЖДУ СССР И ЯПОНИЕЙ 1925 г. И ПРИЛАГАЕМЫХ К НЕЙ ДОКУМЕНТОВ
После длительных переговоров 20 января 1925 г в Пекине была подписана Конвенция об основных принципах взаимоотношений между СССР и Японией, ратифицированная обоими государствами в феврале того же года.
В ст. 1 Конвенции устанавливались дипломатические и консульские отношения между двумя государствами.
В ст. 2 подтверждались условия русско-японского Портсмутского договора 1905 г. и содержалось согласие на возможный пересмотр всех договоров и соглашений (а следовательно и рыболовной конвенции 1907 г.), заключенных между бывшей Российской империей и Японией до 7 ноября 1917 г.
В ст. 3 предусматривалось заключение новой рыболовной конвенции взамен аналогичной 1907 г.
В ст. 4 страны соглашались заключить договор о торговле и мореплавании в соответствии с принципами свободы въезда, передвижения, права частной собственности и свободы торговли, мореплавания и занятия различными промыслами на основе национального законодательства договаривающихся сторон.
В ст. 5 страны торжественно утверждали, что они намерены жить в мире и дружбе между собой и строго уважать национальное законодательство друг друга, не допускать того, чтобы какие бы то ни было лица или организации одной договаривающейся стороны предоставляли какую-либо финансовую помощь каким бы то ни было лицам или организациям другой стороны. Стороны соглашались воздерживаться от любых действий, которые могли представлять угрозу порядку или безопасности любой части территории СССР или Японии. Стороны брали на себя также обязательство не допускать на территории, находящейся под их юрисдикцией, действий каких бы то ни было организаций или групп и связанных с ними лиц и граждан, претендующих стать правительством другой договаривающейся стороны, и осуществляющих соответствующую политическую деятельность.
В ст. 6 советская сторона выражала готовность предоставить японской стороне концессии на разработку минеральных, лесных и других природных ресурсов на территории СССР.
Протокол А обязывал стороны взаимно обеспечить права собственности на движимое и недвижимое имущество, которое в прошлом принадлежало России в Японии и Японии — в России до 7 ноября 1917 г. (ст. 1).
В этом документе предусматривалось также проведение переговоров по долгам России правительству Японии и ее частным лицам, которые возникли в связи с займом и казначейскими билетами бывшего царского и Временного правительств России. Такие же переговоры должны были быть проведены и в случае возникновения любых других односторонних или взаимных требований сторон (ст.2).
По Протоколу А (ст. 3) Япония была обязана к 15 мая 1925 г. завершить вывод своих оккупационных войск с Северного Сахалина. (Начаться их эвакуация должна была раньше, но закончить ее в более ранние сроки представлялось затруднительным по климатическим условиям.) Детали, касающиеся порядка передачи власти на этой территории от командующего японскими оккупационными войсками соответствующим органам СССР, должны были быть согласованы в г. Александровске.
