Ларс Триер - Ларс фон Триер. Интервью: Беседы со Стигом Бьоркманом
Так что из предполагаемого совместного проекта ничего не вышло. Время от времени мы снова общались. Айхингер хотел финансировать создание мультсериалов. Но это не моя специфика. Зато с Билле Аугустом у него наладилось великолепное сотрудничество.
После «Преступного элемента» у тебя был другой проект, над которым ты долго работал, но до съемок дело так и не дошло.
Да, это был грандиозный проект — «Те Grand Ма1», на который нам не удалось получить грант, хотя мы работали над ним очень долго. Для фильма требовалось финансирование в размере девяти миллионов — сумма по тем временам огромная. Тогдашний председатель Датского института кинематографии Клаэс Кастхольм Хансен мог предложить нам на наш проект только пять миллионов — тогда это был верхний предел для выдачи грантов. Я сказал ему: «Отлично, если ты дашь нам грант на два фильма по пять миллионов, то я сделаю сначала небольшой фильм за миллион, а потом «Те Grand Ма1» за девять». Так мы и договорились.
Но тут я чудовищно сглупил. Я начал с того, что сделал тот фильм, который обошелся в миллион, — «Эпидемию». А потом выяснилось, что на «Те Grand Ма1» денег нет. Мне надо было поступить наоборот — сделать более дорогой фильм в первую очередь, а потом уже делать дешевый. Тем временем у меня пропала всякая охота делать «Le Grand Ма1». Так часто бывает, когда работаешь над проектом много лет, — под конец знаешь его настолько хорошо, что становится неинтересно. То же самое было у меня с фильмом «Рассекая волны», над которым я начал работать за четыре года до съемок. К счастью, в течение этого периода сценарий долго лежал «под сукном». И перед началом съемок я его почти полностью переписал, так что возникло чувство, что это совершенно новый проект.
Задним числом я думаю: может, и хорошо, что «Le Grand Ма1» так и не реализовался, хотя в этом проекте было немало хороших идей.
Ты не мог бы рассказать немного о сюжете этого фильма ?
Название фильма, «Le Grand Ма1», придумано по аналогии с понятием «1е petit mal» — маленькая смерть,— означающим, что в момент оргазма человек может на некоторое время потерять сознание. Есть такой медицинский термин.
Действие фильма должно было происходить в Берлине. Он наверняка получился бы в духе Орсона Уэллса по стилю и атмосфере. Большая часть событий разыгрывается в огромном казино, владельцем которого является властный старик, к тому же замешанный в криминальных делишках. В один прекрасный день владелец казино погибает во время пожара. Вернее, мы думаем, что он погибает.
В фильме есть одна очень забавная сцена, где молодой герой заходит в офис хозяина казино. Он зять владельца, по-моему, я дал ему имя Месмер или что-то в этом духе. Ночь, характерное настроение для фильма нуар. Офис находится возле Берлинской стены, которая в те времена еще существовала. Вдруг звонит телефон, и герой хватает трубку. На другом конце провода слышен голос владельца казино. «А я думал, вы умерли», — говорит молодой. «Я звоню тебе с той стороны», — следует ответ. И тут мы видим старика, стоящего в окне по другую сторону стены.
Интрига была очень запутанная, борьба разных мафиозных группировок и так далее. Кроме того, главного героя я, кажется, сделал нейрохирургом. И ему предстоит сделать операцию по удалению связей между двумя полушариями мозга. Фильм был насыщен символикой. Ведь действие происходило в Берлине, который только что пережил ту же операцию за счет установки Берлинской стены. Фильм был, пожалуй, слишком надуманным. Некоторые из творческих находок я реализовал потом в «Европе». В «Европу» я включил целую сцену из «Le Grand Mai» — ту, где они носят за собой гроб.
А еще что-нибудь из этого проекта ты использовал в своих последующих фильмах?
Только автогонку — в «Королевстве». В «Le Grand Ма1» было много таких опасных для жизни автомобильных гонок.
Ты жалеешь, что тот фильм так и не был сделан?
Ну да, жизнь ведь не такая длинная, чтобы тратить четыре года на проект, который потом не реализуется.
Манифест 2
Внешне все прекрасно и замечательно. Молодые мужчины состоят в стабильных отношениях с новым поколением фильмов. Противозачаточные средства, придуманные, чтобы остановить эпидемию, делают контроль за рождаемостью еще более эффективным: никаких неожиданных созданий, никаких незаконнорожденных детей — гены целехоньки. Связи этих молодых мужчин похожи на бесконечный поток балов прошедших эпох. Существуют и такие, кто сожительствует друг с другом в комнатах без мебели. Но их любовь бездушна, это вялая имитация. Их дикарству недостает-дисциплины, а их дисциплине — дикарства.
Да здравствуют пустяки!
Пустяки скромны и вездесущи. Они обнажают процесс созидания, не делая секрета из тайн вечности. Их рамки ограничены, но масштабны, поэтому оставляют место для жизни. На фоне основательных и серьезных отношений с молодыми мужчинами «Эпидемия» позиционирует себя как пустяк, ибо среди пустяков чаще всего и встречаются шедевры.
Опубликовано 17 мая 1987 года в связи с премьерой «Эпидемии» на кинофестивале в Каннах.
«Эпидемия»
Лape фон Триер и писатель Нильс Вёрсель пишут сценарий фильма под рабочим названием «Инспектор и проститутка». Работа почти закончена и должна быть вскоре представлена эксперту Датского института кинематографии Клаэсу Кастхольму Хансену, когда они, к своем ужасу, обнаруживают, что файл в компьютере стерт. Эксперт Института приглашен на ужин в субботу, и у них осталось пять дней, чтобы написать новый сценарий.
Фон Триер и Вёрсель начинают работать над новой историей о молодом враче, действующем в неопределенной стране будущего, охваченной смертельной болезнью — чумой. Молодой врач-идеалист предпринимает собственный «крестовый поход» с целью помочь больным, не подозревая, что в действительности сам во время путешествия распространяет инфекцию дальше...
На ужин приходит гипнотизер с молодой женщиной, которая под гипнозом переживает и пересказывает ужасные сцены из выдуманной истории, созданной двумя сценаристами.
Ты человек довольно закрытый и не всегда доступный. Но это тебе, кажется, не мешает время от времени играть в собственных фильмах, например в «Эпидемии». Или в «Европе», где у тебя вовсе не проходная роль молодого еврея. Еще ты появляешься на экране — в старом
фраке Дрейера — с комментариями после каждой серии «Королевства».
«Эпидемия» целиком строится на идее, что я и Нильс Вёрсель играем самих себя в истории о проблемах режиссера и сценариста, которые пытаются снимать кино. Так что это скорее частный фильм, если можно так сказать.
Однако вообще я сторонник того, чтобы автор показывал свое лицо, это важно. Мне самому всегда было интересно, кто стоит за понравившимся фильмом. Поэтому я и читал книжки вроде «Бергмана о Бергмане» — хотел узнать, что он за человек. Тут, правда, встает вопрос, получится ли: может, вызнаешь всю подноготную, но все равно ничего не поймешь. Дэвид Боуи, например, интересен в первую очередь как личность, и уже потом интересна музыка, которую эта личность сочиняет. Точно так же и Дрейер был исключительно интересным человеком, несмотря наробость и замкнутость. Но какличность его нужно рассматривать в связи с его фильмами, как и Фассбиндера.
Я действительно засветился в разных эпизодах, о которых ты говоришь, но в то же время должен признать, что я страшно устал от самого себя в ситуациях, когда я обязан быть доступным в качестве медиа-фигуры. Как раз сегодня я написал небольшое обращение к «мировой прессе» о том, что я просто физически не в состоянии давать интервью и общаться со СМИ по поводу «Рассекая волны». Меня охватил внезапный приступ «светобоязни», и вдобавок я переживаю очередной период самокопания, так что для меня важнее продолжать работать над новыми проектами, чем служить живой рекламой для своих фильмов.
После «Преступного элемента» и приза Каннского фестиваля ты снял «Эпидемию» — малобюджетный фильм, который обошелся в полтора миллиона крон.
Да, замысел состоял в том, что мы сделаем его вдвоем с Нильсом. Мы сами будем снимать и играть главные роли. Да, мы собирались все сделать сами! Это было круто! Достаточно было просто включить камеру, войти в кадр и посмотреть, что из этого выйдет. Мы снимали на шестнадцатимиллиметровую черно-белую пленку. Да, как я уже сказал, это было чертовски весело.
Фильм ведь и получился очень смешной.
Да, нам тоже так показалось. Но на премьере почти никто не понял юмора. Народу вообще было мало, да и потом его немногие посмотрели. Но недавно мы его снова показали, после того как по телевизору прошло «Королевство», и теперь все смеялись от начала и до конца. Это очень интересный эпизод, и он заставил меня задуматься о реакциях публики. Этот фильм можно считать своего рода наброском к «Королевству».
