Газета День Литературы - Газета День Литературы # 88 (2004 12)
И поныне тропою окольной
Не объедешь и не обойдёшь
Звон молитвенный, звон колокольный,
Небеса обращающий в дрожь.
И в другом стихотворении:
И не надо пьянящей свободы,
Если тянет вглядеться в упор
На бездонные в омутах воды,
На горящий в потёмках костёр.
Даже Иванушка у поэта отнюдь не домашний дурачок-бездельник и тем более не здравомысленный иуда, а воин-богатырь, умеющий держать бойцовскую паузу и ждать без суеты целую вражескую орду, но главное — умеющий вопрошать, не надеясь на ответ в виде той или иной понятно-продажной истины, умеющий отвечать рукоприкладно — по бессловесно-победоносному существу.
Так, сама русскость уводит поэта, а за ним и читателя от различных псевдоэстетических банальностей и стереотипов, оставляя нас один на один — в упор — с нашей подлинной и потому небезопасной — откровенной — природой.
Нет больше сил бодриться да куражиться.
Пора, пора подумать о душе.
Пора на одиночество отважиться;
Пора, мой друг, нет выбора уже.
И опять парадокс: речь идёт не о каком-нибудь экзистенциальном, индивидуалистическом или том же безбожном одиночестве. Нет, речь идёт о наверно единственно возможном сегодня для русского человека возвращении-прорыве в нашу национальную традицию — апеллируя к своим личностным и вроде бы сугубо эгоцентрическим, а получается — архетипичным! — безднам. В условиях тотального уничтожения русского традиционного уклада и в деревне, и в городе. И в литературе.
И Владимир Бояринов естественнее, доверительнее своих современников прислушивается к своей архетипичной русской душе, не боясь её от-кровенно безмолвного, откровенно апофатического — откровенно акультурного — самовыражения:
До поры зерно таится,
Зарываясь в темноту,
Чтобы вдруг не опалиться,
Не ослепнуть на свету.
Под землёю прозябая,
Не спешит подняться в рост,
Чтобы курочка рябая
Не разрыла тех борозд…
Владимир Бояринов и его лирический герой мужественно переживают не только утрату близких, отчего дома, любимой, не только трагедию Родины — он мужественно пережил и своё долгое поэтическое молчание, можно сказать, невозможное для любого авторского самолюбия — для бояриновского тоже:
Пальцем в язве сердечной не стану копаться,
Но себе не прощу, не прощу никогда, —
Как ходили по свету они побираться,
У казённых порогов сгорать со стыда.
Так пишет поэт о своих вернувшихся стихах, и его вдохновению не мешает действительно традиционно русское, нет, не смирение, а трезвление над своими всегда греховными и потому творчески — первородно! — значимыми, и потому безмолвными безднами. Темнотою бездн. Именно из них произрастает оригинальная и одновременно мужественная — светоносная! — поэзия Владимира Бояринова. Именно из них произрастает наша традиционная и одновременно модернизированная русскость. Именно из них вырастет и наша, наша новая Россия — пускай не без наших потерь и просто без нас.
И пока нам, русским, страшно будет стать, как птицам небесным, травою — "пусть васильковой, пусть полынной" — по примеру наших безымянных предков — с их "высокой песней": созиданием Руси—России—СССР — до тех пор мы будем строить свои маленькие россии в отдельно взятой квартире: с легко открывающимися замками — на радость "ключнику" даже с неполиткорректной фомкой.
Юрий САМАРИН САМОСТИЙНА “ЛИТУКРАИНА”
Хочется поделиться новыми литературными впечатлениями. Почерпнуты они были во время отпускной поездки на "ридну нэньку Украину" — из личных встреч с писателями, из прочитанных книг, но прежде всего из материалов "Литературной Украины", газеты, созданной когда-то по тому же принципу, что и "Литературная Россия", и перекочевавшей из эпохи советской в эпоху новую, сумбурную и непредсказуемую.
ВПЕЧАТЛЕНИЕ ПЕРВОЕ: происходит бурная литературная жизнь, свидетельством чему множество больших и малых премий. Вот, пожалуйста: всеукраинская имени Е. Гуцала; "Берег надежды" имени Симоненко; учреждена новая — имени Вячеслава Черновола за лучшую публицистическую работу; премия имени Владимира Винниченко... Вот — целая страница с фотографиями лауреатов премии "Благовест". Вот — дебютанты, участники Международного конкурса лучших произведений молодых украинских литераторов. Вот имена лауреатов международной украинско-немецкой премии имени Олеся Гончара... Вот сообщение о семинаре начинающих... Фамилии, фамилии, фамилии. Вряд ли хоть одна из них знакома сегодня русскому читателю. Разве что Борис Олейник припомнится, иногда публикующийся и в российских литературных изданиях. Но что печальней — и украинский читатель не знает этих фамилий. Об этом можно судить хотя бы по весьма скромному тиражу "литературки": 7 000 экз.
Так что ВПЕЧАТЛЕНИЕ ВТОРОЕ: хотя писать еще пишут, но читать уже перестали. И не будут читать. Современная украинская литература не в состоянии адекватно ответить на вызовы времени.
Ибо — о чем пишут, о чем размышляют, что выдвигают как проблему, достойную обсужденья?.. Какие темы интересуют украинский бомонд?.. Определю так: сформировалось среди украинской интеллигенции особое мировоззрение "всегда правых". Мол, мы, украинцы, были порабощены, угнетены, мы как народ — жертвы, а виноваты... Догадайтесь кто!.. В свете этого печального и, по сути, ограниченно-убогого взгляда выхолащиваются действительно важные проблемы. Выражаясь фигурально, украинская литература из настоящего шагает сегодня не в будущее, а в прошлое. Мемуары — вот, пожалуй, самый расхожий жанр для "серьезных" произведений.
Одна из таких болевых точек недавней истории, требовавшая своего осмысления и осознания, ГОЛОДОМОР. Этим названием объединяют страшные события тридцатых годов, когда вымирали целые села. Опубликовано много материалов, воспоминаний выживших очевидцев, комментарии публицистов. Трактуется этот случившийся голод как следствие планомерных и умышленных действий "москальских" властей, как намеренный геноцид украинского народа. Вообще-то мы, русские читатели, хорошо помним, как еще в советские годы взорвалась "бомба" "Драчунов" Михаила Алексеева. Каким откровением стала эта прорвавшаяся сквозь препоны книга!.. Так что и тема "голодомора" объяснимо присутствует в литературной сфере Украины как одна из важных и основных. Но как-то забывается, что намеренно устроенный жестокий голод стирал с лица земли и русские деревни, а также все прочие беды русских не миновали. Однако в современной украинской литературе замечают лишь "геноцид украинского народа". Поясню свою мысль.
Мы живем в страшное время, когда РЕАЛЬНОСТЬ существует как бы отдельно, сама по себе и мало кого волнует, какова же она на самом деле. Всякое понятие становится брэндом, какой-то расхожей картой в виртуальной политической игре. Не раз и не два я встречал в современных украинских книгах и прессе кавычки, в которые заключено слово Отечественная. Дескать, не была для украинцев война 1941-45 гг. отечественной. Они опять подверглись геноциду в результате русско-имперской политики. Скажу, что об этом я прочитал в предисловии к роману лауреата Шевченковской премии, талантливого писателя, человека трудной судьбы — Василия Захарченко. Роман, богатый языком и жизненным материалом, написан более десяти лет назад, а предисловие — только что, к выходу. И сразу видна эволюция взглядов: если в романе присутствует попытка объективности, попытка постигнуть общечеловеческий смысл страданий, то в предисловии — жесткий, голый, взращенный уже в "самостийное" время национализм. И если ты претендуешь быть писателем и присутствовать на литературном поле Украины, то изволь придерживаться определенной системы взглядов. Изволь ЛЮБИТЬ УКРАИНУ, а это значит: ненавидь "русско- имперскую" политику. На всяком углу провозглашай любовь к самостийности, к вольности и даже если ты последний бездарь, пара-тройка одобрительных слов в рецензии тебе гарантированы.
