Виль Быков - На родине Джека Лондона
На следующий день Барт повез нас в Лунную долину. Его малолитражка, кроме меня, вместила также Тэрнел, Джима и их сына Рейли. Мы въехали в Беркли, миновали Ричмонд и пересекли по мосту пролив, соединяющий Сан-Францисский залив с заливом Сан-Пабло (тут когда-то чуть не утонул Джек Лондон), и вдоль побережья залива Сан-Пабло мимо городков и полей люцерны устремились на север. После того как мы пересекли реку Петалума, местность стала холмистой, вначале слева, а затем и справа начинают проглядывать покрытые травой горы. Мы въезжаем в легендарную Лунную долину. Словно полумесяц, упирающийся нижним концом в залив, она лежит вдоль реки Сонома. Географическое название ее "долина Сономы". Это Джек Лондон, узнав, что "сонома" в переводе с одного из индейских наречий означает луну, возродил поэтичное ее имя.
Скоро мы будем в Глен-Эллене - тогда это была деревушка, - здесь снимал дачу Джек Лондон, а затем неподалеку отсюда он купил участок земли, построил дом, ферму, и здесь он прожил до конца дней.
Надпись на щите сообщает, что мы въезжаем в Глен-Эллен. Здесь есть "деревня Джека Лондона" - старый центр селения. Начинается "деревня" небольшим строением, на котором вывеска "Мир Джека Лондона". Перед входом полка со старыми изданиями книг Лондона. За прилавком миловидная, аккуратно одетая пожилая женщина. Рассматриваем литературу на стойках. Последние издания романов и рассказов Лондона, книги о нем, открытки с портретом писателя. Фотографии Лондона и его родителей, на стенах афиши кинофильмов (их в США было снято сорок три). Это музей и магазин одновременно. Появляется владелец, Рус Кингман, - "лондоновед" и страстный почитатель писателя. Рус с гордостью показывает свое хозяйство: первые издания сочинений Лондона, книги с его автографами, газеты и журналы с первыми публикациями его рассказов. Рус проводит нас в заднее помещение. Оно-то и является музеем. Здесь по фотографиям и экспонатам можно проследить эпизоды жизни Лондона, составить представление о его окружении и о литературном мире того времени. Под стеклом - газеты с репортажами Джека Лондона о русско-японской войне, которые он присылал из Кореи и Маньчжурии, его письма, страницы рукописей; портреты знаменитых калифорнийцев - писателей Амброза Бирса, Джоакина Миллера, поэта Джорджа Стерлинга, журналиста Джима Уитейкера.
Вот издания на других языках. Но среди них я не вижу ни одного, опубликованного в Советском Союзе. Очень кстати привез я в подарок Русу Кингману свою монографию, посвященную Лондону, и выпущенный издательством "Прогресс" на английском языке томик повестей "Зов предков" и "Белый Клык". Обрадованный хозяин немедленно помещает томик с повестями на стенд под стекло.
Рус рассказывает об экспонатах музея. Бюст Джека Лондона. Его дал ему Барт. Он до конца дней находился у Джоан. Большой портрет матери писателя, Флоры Лондон, очень редкая фотография. А вот пишущая машинка, на которой более десяти лет, даже во время океанских плаваний, печатались все произведения Лондона. Здесь альбом с фотографиями, сделанными писателем в Корее и Маньчжурии: японские солдаты на марше, на привале, артиллеристы у орудия, корейская деревня, японские части, входящие в Пхеньян.
Не без гордости Рус рассказывает о том, что ему удалось раздобыть шкатулку Флоры с ее брачным свидетельством, очками и полицейским значком отчима писателя. Все это выставлено в музее. А вот книга Майнера Бруса "Аляска", ее брал с собой Джек Лондон, отправляясь за золотом на Клондайк. "Не эта точно, - добавляет Рус Кингман, - ту он оставил на Аляске, а точно такая же". В ней описано все: какие припасы взять с собой и как добраться, где найти тес и как соорудить лодку, дана карта маршрута, указано, каким способом преодолевать пороги, какого берега на данном участке реки держаться и с какой стороны огибать остров.
Малолитражка забирает в гору, несет нас в мемориальный парк Джека Лондона. Это часть ранчо Лондона, переданная племянником писателя Ирвингом Шепардом под музей. Поставив машину, мы направляемся к руинам "дома Волка" - величественным останкам сгоревшего в 1913 году дома писателя. Строительство только что было закончено. Джек Лондон не успел даже в него переехать. Когда он прискакал сюда, разбуженный глубокой ночью, дом весь был охвачен пламенем.
Дом трехэтажный. Стены слеплены из огромных валунов и обломков скал, собранных в округе. Пустые коробки комнат, широкие проемы окон. Камины висят на втором и третьем этажах. Там же остатки водопроводных труб. Время начинает разъедать эти трагические руины.
Барт объясняет:
- Джек был очень гостеприимен. Любой мог приехать сюда и сказать: "Эй, Джек, ты помнишь меня?" - "Нет, - отвечал Джек, - не помню, но ты можешь остановиться у меня". Поэтому и строил он такой просторный дом, чтобы всем хватило здесь места и всем было удобно.
Мы идем к могиле Джека Лондона. Она в другой стороне парка. Спускаемся в овраг, пересекаем ручей. Кругом лес, но Барт помнит дорогу. Вот она, могила, - обломок скалы, на котором выбито всего два слова: "Jack London". Она обнесена деревянной оградой.
Мы снова в машине и через пять минут, взобравшись по склону, подъезжаем к владению Шепарда. Надпись на бронзовой доске, укрепленной на камне, сообщает, что это ранчо Джека Лондона. Едем по аллее посаженных Джеком Лондоном эвкалиптов. Стучим в окно. И через минуту появляется Ирвинг Шепард, сухощавый, загорелое лицо в морщинах. Ему около восьмидесяти. Он выносит фотографии, запечатлевшие момент открытия мемориального парка-музея, выступающую на торжествах Анну Струнскую друга и соавтора Джека Лондона. Рассказывает о планах кинематографистов начать работу над фильмом о жизни его выдающегося предка, о новых публикациях произведений Лондона в США. Говорит, что существует диктофонная запись голоса писателя, но она в плохом состоянии, что за двенадцать лет со дня открытия парка-музея его посетило более миллиона человек.
Мы выходим с застекленной террасы на улицу. С этого пригорка хорошо видно ранчо: хозяйственные постройки и знаменитый дом писателя с застекленными верандами и кабинетом-пристройкой. В нем, начиная с 1906 года, написано большинство его произведений. Там он и умер в ноябре 1916 года. Большая часть его вещей перекочевала оттуда в дом Чармиан, жены Лондона, построенный после смерти писателя. Ныне там музей. Библиотека же Джека Лондона и более половины его рукописей проданы Хантингтонской библиотеке, находящейся поблизости от Лос-Анджелеса.
...И вот мы на бетонной дамбе, построенной Джеком Лондоном. Она перегородила русло горного ручья в долину и образовала небольшое водохранилище. В этом пруду купался Джек Лондон. Здесь удил рыбу. Сюда он приходил с друзьями.
Иду к хижине, которая стоит на берегу. Ее почти не видно, она в глубокой тени высоких секвой. Здесь есть где укрыться от непогоды и переодеться. Эти места изобразил Джек Лондон в романе "Лунная долина". Именно здесь где-то неподалеку скрываются революционеры в "Железной пяте".
У Джека Лондона было две дочери: Джоан и Бесс. С Джоан я встречался в прошлый раз. Ею написана прекрасная книга, пожалуй, лучшая работа о писателе - "Джек Лондон и его времена", - анализ социальной значимости творчества и его истоков. Джоан удивительно верно определила суть писателя: "Ведущей темой всех его произведений была борьба - борьба человека за то, чтобы выжить во враждебной среде или одержать верх над ненавистными ему обстоятельствами, и кровавая борьба рабочих против класса капиталистов". С полным основанием Джоан сказала о "Железной пяте": "Без русской революции 1905 года этот роман Лондона не был бы написан".
Джоан - мать Барта. Теперь он вез меня к своей тете, младшей дочери Джека Лондона, Бесс Флеминг. У дочери Лондона седые волосы. Она похожа на отца, особенно в профиль. Ей семьдесят два года, но она энергична, подвижна, говорит быстро. Я не все успеваю понять, но со мною надежный спутник - магнитофон. Бесс поделилась своими воспоминаниями об отце:
- Был в Окленде большой парк развлечений. Когда мы были маленькими, папа брал нас туда с сестрой Джоан. Первое мое воспоминание - это катание на маленьком поезде. Имелся там также небольшой зверинец, но туда мы никогда не заглядывали. Папа не любил - и мы тоже - смотреть зверей в клетках. Был там такой аттракцион - вверх-вниз - дух захватывает! После катания Джоан с облегчением сказала: "Ну, наконец-то кончилось!" - "Тебе не понравилось? Почему?" - спросил отец. "Страшно". - "Мои дети ничего не должны бояться". Он купил много билетов, на все деньги. И мы снова начали кататься вверх-вниз, до изнеможения, пока Джоан не сказала: "Ох, теперь я не боюсь". А я полюбила этот аттракцион. Папа обращался с нами, как с равными, - говорит Бесс. - Это было не так, как у других, и нам очень нравилось. Его интересовало, как мы учимся, в какие игры играем, какие книги читаем. Когда мы ходили с ним в театр или ресторан в Окленде или Сан-Франциско, его узнавали окружающие.
