Юрий Бандура - Империя «трёх бриллиантов»
Но вскоре выяснилось, что свои люди в правительстве были не только у Ятаро. Сомнения в этом исчезли, когда в августе 1872 года правительство за бесценок — в кредит на полтора десятка лет без всяких процентов — продало крупнейшим купеческим домам Японии — Мицуи, Коноикэ, Симада и Оно — все суда, реквизированные правительством у свергнутого не так давно правительства Токугавы. Для управления судами купцы сколотили компанию «Ниппон-коку юбин дзёкисэн» и с помощью государственных субсидий начали вытеснять мелких судовладельцев с самых прибыльных трасс.
Ивасаки с его двумя пароходами, хотя бы и совсем новыми, не мог бы выдержать конкуренции с новоявленным гигантом торгового судоходства, пользовавшимся безоговорочной поддержкой правительства. Перед Ятаро начала вырисовываться реальная перспектива разделить участь десятков других разорённых конкуренцией судовладельцев. И он снова делает ставку на «служение государству». На сей раз государство являет ему свой светлый лик в образе всесильного Тосимити Окубо, этого «японского Бисмарка», и Сигэнобу Окумы, в то время занимавшего пост министра финансов. И на то были свои причины.
В январе 1874 года в Японии разразился правительственный кризис. В результате внутренних разногласий по вопросу, идти войной на Корею сейчас же или подождать до лучших времён, часть министров демонстративно вышла из состава правительства. Среди них оказались и старые приятели Ивасаки — Сёдзиро Гото и Тайсукэ Итагаки. Хозяин «трёх бриллиантов», таким образом, лишился своего «государства». Но ненадолго. Когда один из единомышленников Гото и Итагаки попытался поднять восстание против правительства, Ятаро тут же предложил государству свои услуги, и правительство согласилось использовать суда «Мицубиси сёкай» для перевозки регулярных войск, брошенных на подавление мятежа.
За это «служение государству» Ивасаки лишился расположения тех, кто всего два года назад помог ему сколотить состояние. Но что значила для него ненависть опальных, если за неё он приобрёл признательность власть имущих? А расположение Окубо и Окумы было вещью очень ценной. Тогда же, в 1874 году, Окубо, ставший лидером правительства, предпринял военный поход на Тайвань. По его указанию все операции по морским перевозкам солдат, амуниции и продовольствия на монопольных началах были сданы на откуп Ивасаки.
Возможно, читатель удивится: «То есть как? На двух-то судах обслуживать целую военную операцию?» Ну конечно же не на двух. Государство, благодарное Ивасаки за его неизменную готовность к услугам, щедро вознаградило своего подданного: ему были безвозмездно (!) переданы 13 грузовых судов, купленных правительством за границей за полтора миллиона долларов для осуществления военной экспедиции на Тайвань.
За свою «службу государству» Ивасаки был вознагражден Окубо и Окумой столь щедро, что превратился в крупнейшего судовладельца Японии и мог бы успешно конкурировать со своим противником — «Ниппон-коку юбин дзёкисэн». Мог бы, но в том не было нужды: отдав свои симпатии Ивасаки, Окубо лишил правительственной поддержки его врагов и одновременно потребовал от них вернуть государственные субсидии. Трудно сказать, вынес бы конкурент «Мицубиси» два таких удара или нет, но уж третьего он перенести не смог. Удар был смертельным: по предложению того же Окубо правительство разработало программу развития торгового флота Японии. Слово «Япония» в этой программе уже никого не обманывало: речь шла лишь о «Мицубиси».
Правительство не только оставило за Ивасаки суда, использованные им в тайваньской операции, но и приняло решение предоставлять ему на «служение государству через развитие морского судоходства» ежегодные безвозмездные субсидии в 250 тысяч иен. И наконец, было принято и без промедлений выполнено следующее решение: выкупить за государственные средства суда, принадлежащие компании «Ниппон-коку юбин дзёкисзн», и опять-таки безвозмездно передать их Ивасаки. В результате во всей Японии не осталось ни одного крупного современного судна, над которым не вился бы вымпел, украшенный «тремя бриллиантами». А сам Ивасаки Ятаро всего за три года «служения государству» превратился в единоличного хозяина торговых путей Японии. Тогда-то и наградили его в народе нелестным прозвищем «морское чудище».
А вскоре Ивасаки снова «на службе у государства»: Окубо мобилизует флот «Мицубиси» для переброски правительственных войск на подавление мятежа, поднятого бывшими самураями на юге Кюсю. Мятеж потопили в крови. Обе стороны потеряли в боях 14 тысяч человек. А правительство — ещё и более 40 миллионов иен, израсходованных на умиротворение самурайского духа и, разумеется, на оплату «служения государству», на котором специализировался Ивасаки. По приблизительным подсчётам японских историков, Ятаро получил без малого треть всех тех денег, что пошли на финансирование борьбы с мятежниками.
Первые проблемы
Победа дорого обошлась Окубо. Ранним майским утром 1878 года «японский Бисмарк» ехал в своей карете по пустынным улицам Токио к императорскому дворцу. Неожиданно утреннюю тишину огласили дикие вопли, и, словно догоняя их, из-за невысокого домишки с плотно прикрытыми ставнями навстречу карете рванулась группа людей. Ошалело горланя и исступлённо размахивая короткими самурайскими клинками, они окружили остановившуюся карету… И через пару минут вновь стало тихо. Нападавшие исчезли, а на мостовой под затянутым тяжёлыми тучами небом остался труп Окубо с рассечённым черепом. Так самурайство отомстило за подавление мятежа, за лишение служилого дворянства Японии его величия и средств к существованию.
Вскоре, оставшийся без могущественного союзника, был изгнан из правительства Окума. Ивасаки вновь лишился «своего государства». Для империи «трёх бриллиантов» начались трудные годы.
Для начала государство, ставшее вдруг «чужим», лишило Ивасаки финансовой поддержки. А вскоре за тем последовал удар куда более болезненный: если до недавнего времени правительство делало всё, чтобы превратить Ивасаки в судоходного монополиста, то теперь оно резко изменило курс и решило создать «морскому королю» мощного конкурента. Конкурент этот явил свой грубый лик в декабре 1882 года, когда, словно гигантский джин из малюсенького пузырька, возникла вдруг крупная судоходная компания «Кёдо унъю».
Своеобразная это была компания. Почти половину всего капитала её внесло правительство, возглавляли компанию контр-адмирал Ито и капитан первого ранга Тотакэ. А за спиной новоявленного соперника «Мицубиси» стояли богатейшая семья Японии Мицуи и её союзник — начинавший набирать силу и сколачивать собственную промышленно-финансовую «империю» Сибусава.
Основоположники «Кёдо унъю» не случайно поставили во главе компании офицеров военно-морского флота: в задачи новой фирмы входило уничтожение судоходной монополии «Мицубиси» и передача её в руки Мицуи и иже с ними. Иными словами, предстояла битва, в которой противники только что не палили друг в друга из пушек.
Ятаро Ивасаки не оставалось ничего иного, как принять вызов. И битва разгорелась. Первым делом враги, как и положено дуэлянтам от бизнеса, обрушили друг на друга удары экономические. К вящей радости дельцов, в драке участия не принимавших, цены на проезд и перевозку товаров морскими путями резко пошли вниз. За короткий период они на линии Токио — Кобэ упали с пяти с половиной иен за тонну до одной четверти иены. Затем в ход были пущены орудия политические. Ивасаки бросил в бой партию конституционных реформ, созданную для поддержки изгнанного из правительства Окумы в его борьбе за восстановление в правах. Для усиления позиций Окумы был оторван от кутежей в токийских чайных домиках и брошен в горнило политической борьбы Сёдзиро Гото, тот самый Гото, что полтора десятилетия назад помог Ивасаки заложить фундамент будущей империи «трёх бриллиантов».
Но не дремали и враги «Мицубиси». Они перетянули на свою сторону либеральную партию во главе с другим бывшим сподвижником Кояты — Итагаки. И нередко в иокогамском порту можно было видеть толпы, с затаённым дыханием вслушивавшиеся в пламенную речь очередного оратора из либералов:
— Взгляните! Взгляните туда, на причалы Каяба! Взгляните на эти кирпичные коробки — склады «Мицубиси»! Чем окрашены их кирпичи, отливающие красным цветом в лучах заходящего солнца? Они окрашены нашей народной кровью! На этих стенах капли вашей крови!
Не нужно обольщаться: тех, чьей кровью действительно были оплачены капиталы «Мицубиси», на таких сходках не бывало. Толпа состояла из лавочников и приказчиков, из студентов и самураев. Но пламенные слова будоражили, взвинчивали нервы, и немало потных ладоней судорожно сжимало рукояти клинков, торчавших за поясами у многих из слушателей. А ораторы, отговорив положенное, исчезали… И отнюдь не всегда возвращались они в штаб-квартиру либеральной партии.
