Игорь Моляков - Моляков - Федоров: опыт противостояния
Быстро сунул руку для пожатия. Представился — Федоров, преподаватель научного коммунизма. Сказал, что мне как преподавателю общественной дисциплины должно сегодня присутствовать на открытом заседании парткома университета. Что он, мол, член парткома, ему поручено оповестить молодых преподавателей…
Манера разговаривать этого «парткомовца» неприятно удивила меня. Странное сочетание желания высказать предложение быстрее, будто бы выполнить необходимую, но не очень приятную процедуру, и какое-то непроизвольное вытягивание слов, жеманная игра голосом.
Анатолий Аксаков, преподаватель политэкономии и, как выяснилось впоследствии, друг-товарищ Федорова, изъяснялся не в пример проще. Был открыт, симпатичен, располагал к себе собеседника.
Тоже был активный «коммунист». Как выяснилось ныне — оттуда же родом, из Кариота. Именно Аксаков на собрании преподавателей кафедр общественных дисциплин предложил кандидатуру Федорова в качестве кандидата в народные депутаты СССР.
Тогда, при первой встрече, я ответил Федорову, что не являюсь членом КПСС и на расширенное заседание парткома не пойду. Тот странно посмотрел на меня, сказал: «Я все равно буду тебя каждый раз приглашать. Ты бывать на заседаниях парткома обязан».
Этот тип людей хорошо мне был знаком еще по Ленинградскому университету. Студентам и особенно преподавателям философского, исторического, психологического факультетов вступить в партию было сложно. Был лимит, была очередь из желающих получить партбилет, некоторые ждали годами.
Но была, в том числе и у нас на философском факультете, категория шустрых молодых людей, которые невероятными способами втирались в доверие к начальству и, перепрыгнув соседей по очереди, вдруг оказывались членами партии. Все нормальные люди «нутром» чувствовали этих «членов», видели их голый прагматизм, склонность к притворству и оголтелому индивидуализму, сторонились, посмеивались.
Были и хитрецы, которые ради вступления в партию на полгода, на год устраивались рабочими на заводы, фабрики, вступали без всяких сложностей в партию, а уж потом поступали в университет, а еще вернее на рабфак.
Что-то неуловимое роднит Федоровых и Аксаковых: стремление этих типов к власти, к удачной карьере, вопреки внутреннему нравственному чувству, делало их в переломные годы чрезвычайно гибкими, мобильными, храбрыми.
Надо отдать должное Федорову. Он поступил смело, когда в 1989 году, наперекор мнению парткома и администрации, не снял свою кандидатуру с предвыборной дистанции, пошел до конца, хотя мог потерять все, развернись ситуация иначе. Что ж, хороший флибустьер — это смелый флибустьер.
В последние год-полтора в стране появилась прослойка обиженных на Путина и власть бюрократически-криминальной камарильи демократов-идеалистов.
Много сделали демократы первого «разлива» шестидесятых годов для развала СССР. А теперь нуйкины, поповы, Афанасьевы вдруг дружно заголосили о возвращении прежних тоталитарных порядков, всесилии «органов» и бюрократов.
Мол, не о таком светлом будущем для любимой родины мы мечтали. Боролись со сталинизмом — уткнулись в путинизм!
Юрий Гейко скорбит о безвременно почивших отечественном авиапроме и автопроме. Юлия Латынина вместе в Юрием Болдыревым жестоко «костерят» нынешнего чиновника и путинский дутый патриотизм. Шендерович по злобной едкости ничуть не хуже Хрюна Моржова.
Скорбящая по «лицам кавказской национальности» Анна Политковская здорово пишет: «…В 2005 году следование демократическим принципам вдруг вышло из моды даже в демократических кругах. В моде утвердился компромисс белого с красным. Сборная солянка из взглядов и целей, когда сегодня вытаскиваешь одни, а завтра — их же, но измененные!.. Признаком жизненной удачи даже для приличных господ стало идти на соглашение. «Мы сотрудничаем с властью, чтобы что-то сделать для людей». Такова их отмазка». («Путешествие в город, которого нет», «Новая газета», № 97, 26 декабря 2005 года.)
«Можно либо торговать ресурсами своей страны, либо играть в геополитику. Попытка совместить и то и другое есть иллюзия. Великие державы не плодят оффшорных счетов и не торгуют газом через посредников». (Юлия Латынина. «Драка с газовым ключом», «Новая газета», 12.01–15.01.2006 г.).
Один из самых ярких «прорабов перестройки» Андрей Нуйкин печалится на страницах «Литературки»: «Душа — не конгломерат разрозненных элементов сознания. Как разум являет собой единство, вбирающее в себя знания, понимание, мышление, так и душевные феномены образуют определенную целостность, имеют свой системообразующий стержень. Чаще всего (и надежнее всего) им становятся социальные идеалы человека, варварское разрушение которых превратило сегодня наше общество в собрание растерянных, не знающих, «куда идти, в каком сражаться стане», разобщенных людей, которыми так легко манипулировать любым жуликам, провокаторам и демагогам!) Идеал ведь — нечто вроде маяка для моряков в открытом океане. Или компаса, если этот образ кому-то более по душе. Идеал — это та высшая, объединяющая людей цель, ради которой хочется жить, работать и бороться, стойко перенося все трудности и лишения. Это то, что для человека порой превыше собственной его жизни, что придает бытию высший смысл…
А если такой стержень в душе отсутствует или если социальные идеалы (как сегодня у жителей бывшего СССР) потерпели исторический крах, мы сталкиваемся с крушением жизненных целей и ценностей, превращающихся в неряшливый конгломерат отдельных разрозненных расхожих, выродившихся и переродившихся ценностных (моральных, эстетических, интеллектуальных) суждений. В лучшем случае происходит простое измельчание душ, ведомых ориентирами мелких добродетелей, расхожей морали, старых и вновь приобретенных предрассудков, при чрезмерной зависимости от больного общественного мнения.
Остатки былого духовного могущества пока все еще сохраняются в России, но, увы, стремительно аннигилируются, съедаемые саркомой массовой культуры. Когда тело покидает душа, это всем видно, все скорбят, рядятся в траур. Когда человека покидает духовность, окружающие на венок не сбрасываются, они открывают новый роман Марининой или усаживаются перед телевизором поржать над шутками «Аншлага». Духовность покидает людей тихо, но навсегда». («Девятый вал массовой культуры», «Литературная газета», 12–18 октября 2005 года, № 42).
Сказано сильно. И я не буду делать выдержки из выступлений и последних публикаций того же Гавриила Попова, который вдруг вспомнил о социализме и его преимуществах, или же Николая Шмелева, идущего тем же путем. Господ Рыжкова (малого) и Караулова мы можем наблюдать на экранах телевизоров постоянно.
Полагаю, что диагноз господина Нуйкина верен и для господ Федорова с Путиным. Все эти «дремучие демократы» о Путине давно говорят гораздо больше гадостей, чем о Брежневе (одни только «Записки «Кремлевского» диггера» Трегубовой чего стоят!) Федорова же они долго не трогали. Но вот не удержалась наконец и «Новая газета», один из последних бастионов российских «демократов-романтиков». В конце 2005 года Борис Бронштейн, корреспондент «Новой» по Волго-Вятскому региону, напечатал убийственную заметку о том, что в Чебоксарах после длительного чиновничьего лизоблюдства одну из новых улиц города назвали «Президентским бульваром» в честь «забронзовевшего» в чиновничьем величии Николая Федорова. Мол, скоро в Чувашии будет так же тепло, как в Туркмении. Там — одно большое и яркое солнце — Туркменбаши. И в небе Чувашии вот уже больше десяти лет также светит не менее жаркое «солнце». Отныне — прямо над бульваром.
Тот же Бронштейн месяц спустя продолжает откровенно издеваться и над Путиным, и над федоровскими «потемкинскими деревнями».
В заметке «Правило правой руки» корреспондент сообщает читателям, что три года лишения свободы условно получил педагог из села Шемурша Вячеслав Антонов. Следствие выявило пять фактов избиения им учеников: один недавний и еще четыре, имевшие место в 2004 году, когда Антонов был директором школы.
«При упоминании села Шемурша, — пишет Бронштейн, — и 2004 года читатель с цепкой памятью может вздрогнуть. «Ай-ай-ай! — подумает этот читатель. — Ведь именно чувашское село Шемурша посетил в 2004 году Владимир Путин, едва его зарегистрировали кандидатом в президенты России! Неужели прямо при нем?..».
Нет, при Путине в Шемурше никого не били. Перед Владимиром Владимировичем Шемурша предстала образцовым населенным пунктом, где народ сидит у компьютеров, а петухи поют под фонограмму. Зато когда он уехал… Впрочем, и после его отъезда село из последних сил оставалось образцовым. А если терпение кончилось и директор школы и побил учеников, то сделал это не с бухты-барахты, а «в рамках воспитательного процесса». Так он и заявил в ходе расследования уголовного дела…» («Новая газета», № 04 (1126) 23.01–25.01.2006 г.)
