Елена Коровина - Великие авантюры и приключения в мире искусств. 100 историй, поразивших мир
И вдруг руки скульптора задрожали. Он увидел послание, написанное рукой, которую не мог не узнать: «Все, что надеялся сделать для Флоренции мой отец, выражено в твоем „Давиде“. Контессина Ридольфи деи Медичи».
У Микеланджело заволокло глаза. Втайне он чувствовал, что Контессина всегда рядом. Не случайно именно она приснилась и разбудила его в ту самую страшную ночь, когда могли погибнуть и он сам, и его беломраморный «Давид». Единая любовь не гаснет, даже если пути двоих расходятся.
Микеланджело повернулся к толпе. Тысячи глаз смотрели на него. В них было все — поддержка и восхищение, понимание и сострадание. Он-то, затворник, думал, что одинок, что весь мир противостоит ему. Оказалось, весь мир — с ним.
И вот уже пять веков этот мир не перестает восхищаться мощью и величественной красотой «Давида», который действительно стал не только символом Флоренции, но и ее защитником. Даже во времена опустошительных войн в Европе за этот город можно было быть спокойным: его никто и никогда не решался разрушить. Процветает Флоренция и поныне. И во многом благодаря «Давиду», посмотреть на которого едут туристы со всего мира. Но ветер, солнце и дождь со временем нанесли мраморной скульптуре немалый урон. Так что еще в 1873 году комиссия ученых и искусствоведов решила отреставрировать ее и перенести в здание Флорентийской академии художеств, а на прежнее место водрузить копию. Правда, со временем оказалось, что подлинный Гигант, даже оказавшись под крышей, не может чувствовать себя в полной безопасности. Ведь наследники духа разрушения все еще не перевелись. Один вандал повредил «Давиду» руку, другой — колено. В 1991 году сумели-таки отбить пальцы на левой ноге. А в начале нынешнего века все чаще раздаются угрозы террористов. Так что противостояние продолжается.
Странствия и исчезновения изумрудной печати
Герой этой истории — истинный авантюрист, бродяга, приходящий и исчезающий по собственному разумению. Но фишка в том, что это не человек, а. перстень. Такое иногда случается в истории ювелирного искусства.
Известно, что Петр Великий прорубил окно в Европу. Однако на самом деле еще его батюшка, царь Алексей Михайлович, уже, если можно так сказать, приоткрыл форточку: начал налаживать связи с тамошними государями, интересоваться искусством и даже завел «комедийную хоромину» — театр при своем дворе, что по тем закостенелым временам было поступком крайне новаторским.
Прознал Алексей Михайлович и о тогдашней моде вырезать печати прямо на драгоценных каменьях. Дело это требовало большого мастерства и было весьма трудоемким, но русские мастера лицом в грязь не ударили — создали для батюшки-царя «печать на смарагдовом камне» (так именовался изумруд). Да не абы какую печать-то! Если на сапфировой печати, приписываемой королю раннего Средневековья Алариху, было выгравировано всего-то три слова: «Аларих, король готов», то на изумруде русского царя отечественные левши сумели поместить не только пышный герб страны, но и полный титул государев: «Царь Великая, Белая, Малая» и так далее — по уставу. Воистину — шедевр творения!
Неизвестный русский художник второй половины XVII века. Портрет царя Алексея Михайловича
Алексей Михайлович очень гордился своим печатным перстнем, часто пользовался для подтверждения той или иной бумаги — и гравировка на изумруде ни капельки не стиралась! Иногда по особому расположению царь показывал сей изысканный перстень почетным русским и иностранным гостям. Те только ахали, особливо иностранцы. Вот только после смерти государя в 1676 году среди его личных и государственных драгоценностей уникального перстня не оказалось. Куда делся — неизвестно. Ясно другое — не стоило, видно, показывать да гордиться…
Прошло время, сын царя Алексея Михайловича, Петр Алексеевич, ставший Петром I Великим, в ноябре 1712 года был проездом в Берлине (ездил по делам, а заодно и подлечиться на курортах Карлсбада). Так вот в Берлине Петру надарили всяких редкостей — знали, что еще со времен первого пребывания в Европе русский самодержец трепетно собирает всякие диковинки для своего кабинета редкостей, именуемого на голландский манер Кунсткамерой. А вот надворный обер-комиссар Липманн торжественно преподнес русскому царю подарок, который даже привередливого Петра привел в восторг. Хитрец Липманн где-то разыскал для подарка. исчезнувший некогда из царской казны перстень-печатку батюшки нынешнего императора — Алексея Михайловича. Где пропадал сей изумрудный скиталец, осталось тайной, но и пышный русский герб, и все титулы государевы были на месте и нисколько не стерлись от времени. Умели же русские мастера делать!
Довольный сверх меры, Петр Алексеевич самолично привез в собственном кошельке батюшкину диковину на родину. В то время в новопостроенном Санкт-Петербурге как раз решено было заложить новое помещение для Кунсткамеры. И как только в 1714 году оно было готово в Летнем дворце, Петр лично отнес туда и положил на почетнейшее место изумрудную печатку покойного батюшки. Еще и подчеркнул: «Я и сам пытался по камням резать, потому знаю, сколь трудно таковое сотворить на смарагдовом камешке. И пусть сей перстень будет не вещь-память от отца моего, а истинное произведение искусства. Таковым его и считать!»
Что ж, любил наш Петр во всем давать ценные указы, указал и место изумрудного шедевра. Да только после смерти Петра Алексеевича Кунсткамера перестала пользоваться особым вниманием. Многие экспонаты попортились, обветшали, некоторые и вовсе пропали от времени. Дошло до того, что многоньких вещей недосчитались при переписи, которую повелела произвести Елизавета, дочь Петра, после коронации 25 апреля 1742 года. Вот и изумрудный перстень-бродяга из Кунсткамеры опять исчез куда-то. Куда, почему — неизвестно. Известно иное: взошедший на престол спустя 54 года Павел I, весьма тяготевший к мистике и оккультизму, пытался разыскать этот исчезнувший перстень. Конечно же он нуждался не в печати и не в драгоценных камнях (к тому времени стараниями Екатерины II, матери Павла, казна российская была полнехонька) — император-мистик верил в то, что герб и титулы государя, выгравированные на изумрудном перстне, могут наградить владельца кольца особой мощью и силой в управлении государством.
Конечно, по приказу Павла перстень усердно искали, да напрасно. Впрочем, и времени-то большого для поисков не оказалось — менее чем через четыре года после воцарения Павел I, как известно, был убит.
Однако, говорят, что, когда 31 марта 1814 года русские войска вступили в Париж, окончательно победив армию Наполеона, на указательном пальце императора Александра I ярким смарагдовым лучом переливался некий старинный перстень, который можно было использовать и как печать. Получается, что исчезающий изумруд снова вернулся неисповедимыми путями. Потом и легендарная гадалка Ленорман, которую царь российский удостоил аудиенцией, свидетельствовала, что на пальце победителя-самодержца был изумрудный «перстень Силы». Впрочем, Ленорман хоть и была провидицей, но судьбу драгоценному перстню не предсказала. Да и до того ли ей было? Достаточно, что ей пришлось предсказать трагическую судьбу некоторым русским офицерам, тем самым, что в будущем стали декабристами-бунтовщиками. И стоит отметить, что Ленорман не хотела делать столь ужасных предсказаний.
А вот изумрудный бродяга после возвращения из Парижа не появлялся на публике. И опять же неизвестно, то ли он затерялся сразу же по прибытии в Петербург, то ли потом. Но среди перстней Николая I, вступившего на престол после внезапной смерти брата Александра, такого кольца не было. Куда исчезла смарагдовая печать — тайна. Но приоткрылась она только в 1880-х годах, во времена царствования императора Александра III. Говорят, у него старинный изумрудный перстень-печать имелся. И ведь поразительно: царствование этого монарха прошло на удивление спокойно. А ведь его батюшку, Александра II, убили террористы-народовольцы. Но при Александре III внутренняя и внешняя политика оказалась такой «сильнодействующей», что император вполне мог сказать: «Пока русский царь ловит рыбу, Европа подождет!»
Однако после смерти Александра III никакого изумрудного перстня-печати не обнаружилось. На престол вступил его сын — Николай II. Чем закончилось его правление — известно. Неизвестно только, куда же опять исчез легендарный смарагдовый авантюрист. А может, еще сыщется? Кто знает.
Наваждение Караваджо
Жизнь великого итальянского живописца, реформатора европейской живописи Микеланджело Меризи да Караваджо (1571–1610) полна яростных противоречий, борьбы за место под солнцем и далеко не безгрешных поступков. Общаясь с самыми сильными мира сего, он жил на самом дне римских улиц. Воспринимая живопись как самую большую страсть своей жизни, он ухитрился выстроить собственную судьбу как беспрерывную цепь самых смелых, бесшабашных, а иногда и глупейших авантюр. Тех авантюр, что ведут ввысь. Но приводят к обрыву.
