Виктор Криворотов - Русский путь
Собственник капитала — капиталист и заработной платы — рабочий. Реальное производство базируется на том, что труд и капитал сливаются ради получения своей доли произведенного продукта. Что касается государства, то оно обеспечивает непрерывный экономический рост, связанный с увеличением и прибылей, и заработной платы, осуществляя налогообложение и собирая проценты по кредитам.
Ясно, что ситуация выгодна как капиталисту, так и рабочему. Первому потому, что обеспечиваются рынки сбыта, решается важнейшая для самого существования капиталистического хозяйства задача. У второго же непрерывно повышается жизненный уровень. Что касается государства, то оно кредитует промышленность, выпуская в оборот денежную массу, необходимую для того, чтобы выкупить продукцию, связанную с прошлой прибылью, направленной на повышение уровня жизни трудящихся.
В основе этого кредитования в качестве материальных ценностей выступают особые долговые обязательства государства (государственные облигации), по которым выплачивается процент. И коль скоро от государства для их создания ничего, кроме бумаги, не требуется, возникает впечатление, что оно создает деньги просто из воздуха.
Однако материальные ценности, которые соответствуют государственным облигациям, существуют, и они вполне реальны. Фактически речь идет не о чем ином, как о капитализации самого развития экономики. Способность государства получать доходы определяется тем, как оно обеспечивает бескризисный оборот общественного капитала между производством и потреблением.
При управлении общественным капиталом государство выступает всего лишь посредником, обеспечивающим увязку интересов членов общества, включая трудящихся, предпринимателей и т. д. Что касается собственников, то ими являются те, кто получает с этого капитала доходы, и прежде всего те, кто имеет средний Достаток, чье благосостояние связано с непрерывным повышением уровня Жизни всего населения, — «средний класс». Что же касается капиталистов, то на базе непрерывного экономического роста они привязываются к движению общественного капитала заинтересованностью в рынках. То есть через систему экономического регулирования интересы общества могут не только воздействовать, но даже и контролировать воспроизводство частного капитала. И поэтому общественный капитал есть не что иное, как общественная собственность. Возникновение общественной собственности в постиндустриальном обществе является переломом, качественно новым этапом развития. И здесь нужно констатировать вполне определенно, что именно этот факт привел к «открытию» потенциально бесконечных внутренних рынков для развития производства. В совместном развитии производства и общественного капитала лежит основа увязки интересов, которая осуществляется общественной собственностью.
Все это, как известно, положило начало скачкообразному переходу западных обществ в послевоенный период к экономическому процветанию, первый толчок которому дали реформы Рузвельта еще до войны.
В условиях, когда экономическое развитие могло осуществляться за счет оборота капитала внутри страны, для таких государств, как США, соперничество на внешних рынках перестало быть проблемой вышивания. Замыкающееся воспроизводство капитала превращало страны с растущим жизненным уровнем в гигантские рынки, стимулируя развитие более бедных стран за счет экспорта. Так родилась современная Япония, а затем и новые индустриальные страны. Процесс «замыкания» принял общемировой характер, произошла глобализация рынков, породив на наших глазах новую цивилизацию, уже не западную даже, поскольку она включала в себя и страны Востока, и весь мир. Вполне возможно, что уже через несколько десятилетий специфический этнокультурный фон доминирования западных стран окончательно сотрется в мировом сообществе.
Новая цивилизация в отличие от классического капитализма снимает внутренние противоречия развития общества путем создания экономических, социальных и других регуляторов. Характерной чертой нового общества является и новая правящая элита, которая управляет развитием, выявляя проблемы и их же разрешая. Реализуя самосознание общества, правящий слой становится субъектом, сознающим себя и процесс своей деятельности.
В новой постиндустриальной цивилизации потребление как бы кредитует производство, обеспечивая возможности развития, а вместе с этим получая прибавочный продукт. Если доиндустриальные цивилизации характеризуются рентной формой присвоения прибавочного продукта, индустриальные — формой прибыли, то постиндустриальные осуществляют это в кредитной, более прогрессивной форме. Прибавочный продукт через кредит присваивает и тот, кто дает, и тот, кому дают. Авансируя производство, потребление создает ему возможность производить, а себе присваивать то, что будет произведено, в том числе и прибыль. Что же касается производства, то это авансирование дает ему возможность получить прибавочный продукт (прибыль) сегодня, продав свои товары тому, кто продолжил производство, получив кредит. Замкнутость воспроизводства постиндустриальной цивилизации — это крупный шаг к появлению на всей территории земного шара такой цивилизации, которая, с одной стороны, имеет достаточное разнообразие, а с другой — внутренние прогрессивные механизмы саморазвития.
Частный капитал, получая кредит и рынки со стороны общественной собственности, регулируется в интересах большинства, в интересах общества, преломленных, разумеется, сквозь призму интересов правящей элиты. Тем самым социальная стабильность пребывает во взаимозависимости с интересами экономического развития. Частная собственность социализируется, а средние слои общества, выступая как собственники общественного капитала, обретают характер класса в полном смысле этого слова. В результате возникает неокапитализм — новый тип общества и способ производства, качественно отличный не только от империализма, но и от классического капитализма в целом.
Социализация частной собственности есть не что иное, как конкретно–социологическая формулировка идущих процессов обобществления. Надо думать, что не подлежащее сомнению господство в нашей стране антисоциальной, окончательно одичавшей государственной собственности (частной собственности государства), господство предкапиталистических укладов, очень скоро будет в полной мере осознано или на самом деле уже осознано. И тогда, надо думать, отпадет необходимость называть все это «социализм»…
Средний класс в существующей системе общественных отношений изменяет и всю эту систему. Стабилизируясь экономически, средние слои становятся участниками политической игры. Существовавшая социальная градация по вертикали (от высших сословий к низшим) переходит теперь в плоскость горизонтальную: средний класс — маргинализованные слои населения, где последние пополняются теми или иными элементами средних слоев, если те оказываются подвержены дестабилизации.
Так у постиндустриальной цивилизации возникает своя тень — тоталитаризм. Его существование и тип обусловлены уровнем развития техники и организации (технологией тоталитаризма), который способен обеспечить тотальное господство властных структур над человеком и обществом.
Тоталитаризм не имеет собственного потенциала развития. Он представляет собой возврат к деспотизму и корпоративному обществу на новой основе, то есть к древнейшей цивилизации. Срок жизни любой тоталитарной империи определяется временем неизбежной деградации правящей элиты (творческого меньшинства), с одной стороны, и темпами мирового развития — с другой. В условиях резкого отставания тоталитарная империя, получая исторический вызов, разваливается, превращаясь, может быть, со временем в демократическое государство или, после периода нестабильности, восстанавливается на основе полной смены элиты.
Думается, нет необходимости доказывать, что наличие тоталитарного варианта модернизации, тупиковость которого определяется только сейчас, приводит к обострению межгосударственных отношений, носит ярко выраженный кон- фронтационный характер.
Значит ли это, что крушение тоталитаризма в Восточной Европе, а со временем, вероятно, и в Азии приведет в недалеком будущем к спокойному, конструктивному развитию постиндустриальной цивилизации? В своей работе относительно конца истории положительно на этот вопрос отвечает Френсис Фукуяма, имея в виду повсеместное господство в будущем либеральной модели общества, базирующейся на развитой экономике и мощных средних слоях. Из всего сказанного становится очевидно, что ситуация не столь определенна.
Тоталитарная тень постиндустриального общества будет преследовать его, вероятно, всегда, поскольку экономическое развитие на том или ином своем повороте может вызвать массовую маргинализацию населения. На Западе первый вал ее, связанный с широкой автоматизацией производства, уже минул, но в принципе массовая маргинализация может начаться также из–за понижающейся трудовой мотивации в условиях всеобщего достатка. Последнее существенным образом может быть усугублено тем кризисом развития, который может возникнуть на рубеже перехода от потребительского общества к чему–то новому, где материальное благополучие играет новую роль. Важнейшим моментом появления тоталитаризма такого типа является ситуация в «третьем мире», где процессы модернизации уже привели к появлению маргинальных масс, что может стать причиной появления сильного тоталитаризма в целом ряде регионов (Шиитский блок. Латинская Америка, со временем — Африка).
