Курск 1943: Величайшая битва Второй мировой войны - Теппель Роман

В литературе часто недооценивается и пренебрегается при подсчетах сил легкий истребитель танков «Мардер». Он представлял собой 7,5-см орудие или захваченную советскую танковую пушку такого же калибра, установленную на танковое шасси, и использовался в целях повышения мобильности противотанковой обороны. Огневая мощь «Мардера» была равной танку T-IV и штурмовому орудию с удлиненным стволом. Однако «Мардер» имел легкобронированный открытый отсек экипажа и высоту в 2,5 м, являясь, в отличие от обычных штурмовых орудий, легко обнаруживаемой целью. Поэтому его экипажи были вынуждены искать укрытие и часто менять огневую позицию, чтобы не попасть под огонь советских танков. В одном из отчетов противотанкового подразделения 6-й танковой дивизии от февраля 1943 года говорится: «В огневой дуэли между Т-34 и самоходной установкой, на дистанциях соответствующих бронепробивной возможности обоих участников, в каждом случае самоходная установка проигрывала из-за своего слабого бронирования» [90].

По сравнению с обычными противотанковыми орудиями, которые транспортировались при помощи грузовиков или тягачей, самоходная установка имела преимущество, уклоняясь от вражеского обстрела путем быстрой смены огневой позиции. По сообщению фронтового офицера группы армий «Центр» от августа 1943 года, эти легкие истребители танков в войсках очень любили, поскольку, несмотря на их недостатки, они были в состоянии «проводить активную охоту» [91] на вражеские танки. С возимыми противотанковыми орудиями это было невозможно: стандартная немецкая противотанковая пушка 7,5 см РаК 40 в боевом положении весила 1,5 т. Расчет этого орудия был не в состоянии своими силами перемещать столь тяжелые орудия на новые огневые позиции; в боях эти пушки в основном использовались на стационарных позициях. В отчете о боях в районах 9-й армии от 20 августа 1943 года говорится: «Отражение танковых атак противника с помощью буксируемых противотанковых орудий удавалось редко, а при помощи танков, орудий на самоходной платформе и истребителей танков — всегда, даже в случаях, когда число атакующих танков значительно превосходило наши силы. Единственное эффективное средство против танков — это орудия на самоходной платформе, неважно в какой форме, — танки, штурмовые орудия или истребители танков. Стационарные противотанковые пушки, во-первых, поражаются артиллерийским огнем или авиацией противника при подготовке к наступлению, во-вторых, они слишком неподвижны для того, чтобы быть в состоянии достичь решающих успехов» [92].

Кроме новых танков, штурмовых орудий, ударных танков, а также истребителей танков «Фердинанд» и «Мардер», игравших большую роль в Курской битве, немецкие подразделения летом 1943 года получили еще целый ряд новых образцов техники: в их числе — артиллерийские установки на самоходной платформе «Веспен» (Оса) (10,5-см танковая гаубица) и «Хуммельн» (Шмель) (15-см танковая гаубица), а также истребитель танков «Хорниссен» (Шершень), построенный на легкой платформе, с открытым отсеком экипажа и имевшим сверхдлинное 8,8-см орудие. Арсенал новой техники был дополнен «Ладунгстрегером» (Носильщиком) — маленьким транспортным средством на гусеничном ходу, груженным взрывчаткой и использовавшимся для прохода минных полей, подрыва бункеров и укреплений противника. К началу наступления на Курск на вооружение поступили две версии: одна — легкая машина «Голиаф», беспилотная, весом около 400 кг, 1,5 м в длину и 60 см в высоту, на гусеничном ходу, из мягкой стали, выглядевшая как миниатюрная копия английских танков времен Первой мировой войны. Машина могла перевозить 60 или 75 кг взрывчатого вещества. Эти танки прибыли в составе двух экспериментальных танковых рот, которые на участке XXIII армейского корпуса должны были поддерживать атаку 78-й штурмовой дивизии и 383-й пехотной дивизии. Второй, тяжелой версией «Носильщика» был «Специальный тягач B-IV», произведенный фирмой «Боргвард». Он имел 3,7 м длины, 1,2 м высоты и весил 3,6 т, был легкобронирован, перевозил 500 кг взрывчатки и управлялся одним водителем, выводившим этот тягач в исходную позицию. Путь к цели этот аппарат проделывал при помощи дистанционного управления. Взрывчатое вещество сбрасывалось у цели и подрывалось только после того, как аппарат был на безопасном расстоянии. Только в случаях отказа дистанционного управления, или отказа системы сброса груза, или же когда аппарат не был в состоянии покинуть зону поражения по каким-либо иным причинам, допускался его совместный подрыв. 500-килограммовые заряды В IV в Курской битве использовались в основном для проделывания проходов в советских минных полях. Во время проведения операции «Цитадель» в 9-й армии Моделя имелось три роты радиоуправляемых танков, оснащенные 36 тяжелыми тягачами B-IV. 312-я рота радиоуправляемых танков была введена в действие в составе XLVII танкового корпуса и поддерживала «тигры» 505-го батальона тяжелых танков. 313-я и 314-я роты были введены в действие в составе XLI танкового корпуса и должны были прокладывать путь «Фердинандам» и ударным подразделениям, входившим в состав 656-го тяжелого батальона истребителей танков.

Красная Армия могла противопоставить в качественном отношении очень немногое многочисленным новым системам оружия германской армии, поступившим в преддверии Курской битвы. Основной танк Т-34 с 1941 года практически не модернизировался. Его новая модификация Т-34/85, с эффективным орудием калибра 8,5 см и пятым членом экипажа, появилась только в начале 1944 года. Во время битвы за Курск почти две трети всех советских танков были Т-34/76. Вторым по численности типом танков Красной Армии был легкий Т-70. Он весил около 10 т, имел экипаж из 2 человек и был вооружен 4,5-см пушкой, которая могла пробить броню только в 4 см с расстояния 100 м. Тем самым он безнадежно проигрывал всем немецким средним и тяжелым танкам. Кроме Т-34 и Т-70, в распоряжении войск, защищавших Курскую дугу, находилось еще несколько сотен танков других типов, которые по своим боевым возможностям также не дотягивали до новых немецких машин: тяжелый танк КВ-1 обладал мощным бронированием, но был вооружен устаревшей пушкой калибра 7,6 см; легкий танк Т-60 имел 2-см автоматическую пушку в качестве основного вооружения, было также несколько типов, поставленных из США и Великобритании в Советский Союз. Среди них были легкие американские танки М3 «Стюарт», средние американские танки «Грант» и «Ли», а также британские танки типа «Черчилль», «Матильда» и «Валентин» — машины, чьи боевые возможности не оценивались особо высоко ни немцами, ни советскими войсками.

Из самоходных артиллерийских установок летом 1943 года в распоряжении Красной Армии имелось три их типа: СУ-76, СУ-122 и СУ-152. Легкий истребитель танков СУ-76 на платформе танка Т-70 напоминал немецкий «Мардер». Его орудие обладало такими же баллистическими характеристиками, как и пушка танка Т-34, и не было приспособлено для борьбы с немецкими тяжелыми танками и самоходными орудиями. Средняя САУ СУ-122, созданная на платформе Т-34, была вооружена 12,2-см гаубицей, подходившей для борьбы с тяжелыми немецкими танками, однако лишь на небольших расстояниях или при использовании специальных боеприпасов. Согласно докладу наркома танковой промышленности СССР Вячеслава Малышева от 10 апреля 1943 года, 12,2-см гаубица при использовании стандартных боеприпасов не могла пробить бортовую броню «тигра» с расстояние более 400–500 м, а лобовую — более 200–300 м. При этом такие доклады обычно были выполнены в оптимистических тонах, поскольку направлялись непосредственно Сталину. Соответствующие баллистические испытания проводились при самых благоприятных условиях, то есть при оптимальном угле попадания и ни в коей мере не отражали реальность на поле боя.

Единственной советской машиной, способной противостоять немецким тяжелым танкам, была самоходная артиллерийская установка СУ-152 на шасси танка КВ-1, вооруженная 15,2-см гаубицей. Максимально возможная бронепробиваемость этого орудия составляла от 13 до 14 см, однако только на небольших расстояниях и при прямом угле попадания. То есть теоретически она была способна поразить лобовую броню всех немецких танков, за исключением «Фердинанда». На дистанции в 1000 метров при оптимальном угле попадания пробивалась броня толщиной 11–12 см, однако эти показатели значительно снижались при отклонении угла попадания на 30 градусов от прямого угла — это был немецкий стандарт при испытаниях — до уровня в 9—10 см. Тем самым экипажи «тигров» и «пантер» сохраняли шанс в боевых условиях выдержать фронтальное попадание при обстреле из СУ-152, хотя воздействие почти 50-килограммового снаряда калибром 15,2-см в реальности было более разрушительным, чем предполагаемые теоретически его пробивные возможности. В отчете 503-го тяжелого танкового батальона от 10 октября 1943 года говорилось: «Попадания из тяжелых орудий в “игры“ уже с 1500 м вызывало образование глубоких трещин на корпусе и лобовой броне» [93]. Кроме этого, сильный удар при попадании в танк постоянно срывал все возможные крепления в отсеках.