Валентин Распутин - Очерк и публицистика
Несомненно, у нас, русских, не принято кичиться никакими достоинствами, — ни умом, ни здоровьем, ни достатком, — ничем! И потому даже на обычный житейский вопрос — как дела, у нас обычно отвечают — ничего, то есть нормально. А ведь что такое ничего, это всего-навсего усеченная формула «ничего нового, ничего страшного», то есть все по-старому, своим чередом, словно и обсуждать нечего.
При этом русский человек словно боится спугнуть удачу, прогневить Бога излишней самонадеянностью, самоуверенностью, расчетом лишь на свои силы. Обратите внимание: ведь мы с вами таковы во всем. У русских не заведено хвастать детьми, их талантами и успехами, и в самом слове хвастать содержится иронический смысл — «выставлять напоказ то, что ухватил». Русская формула обладания, с точки зрения других народов, тоже очень странная — у меня есть! Не то что в других языках: я имею, я достал, я получил, я схватил, я хапнул. Нет! По-русски иметь — значит — у меня есть, что подразумевает: любое достояние получено свыше, это данность от Бога. И потому у нас существует подсознательная уверенность: что все, данное Богом, при нашей нерачительности и самонадеянности Бог может и отнять. Отсюда и поговорка, объясняющая всякую тяжкую потерю: Бог дал — Бог и взял!
Нет у русских и самовозношения в делах. Упаси Боже нас гордиться своими трудами и подвигами. Не случайно так мало осталось воспоминаний наших русских солдат о былых сражениях, да и мы, потомки, мало что слышали от дедов и отцов о военных буднях Великой Отечественной. Не принято было хвастаться, стыдно было кичиться.
Этот тип национального поведения во многом запрограммирован тысячелетней традицией русских пословиц и поговорок, в которых смирение и скромность возводятся в достоинства человека, а гордыня и чванство зло высмеиваются. Традиция самоумаления возникла не на пустом месте. Русские — потрясающе талантливый народ, хваткий, умелый, творческий. При тех пассионарных задатках и дарованиях, что есть у русских, они пожрали бы друг друга, если не накладывать на творческие и пылкие их натуры заведомых моральных ограничений. И эти ограничения, выработанные тысячелетним опытом, подкрепленные православным христианством в формулах священного писания «Гордым Бог противится. Смиренным же дает благодать», — эти ограничения сохраняли русскую душу от соблазнов внутринациональных распрей, соперничества талантов и дарований.
Поговорки наши предостерегают от неизбежного падения высоко взлетевшего гордеца: Не смотри высоко: глаза запорошишь; Не подымай носу: спотыкнешься; Выше носа плюнешь — себя заполюешь; С высока полета вскружится голова; Не смейся, горох: не лучше бобов — размокнешь и сам лопнешь; Высок каблучок подломится на бочок.
Поговорки издеваются над чванью и спесью: Гордым быть — глупым слыть; Спесь не ум; Не чванься, квас, не лучше нас; Раздайся, грязь, навоз плывет! Посади свинью за стол, а она и ноги на стол; С жиру пес бесится; Вздулся как тесто на опаре; Так зазнался, что и черту не брат; Водяной пузырь недолго стоит; Гроша не стоит, а глядит рублем.
Но этот естественный для русского человека взгляд на жизнь породил в нашей национальной психологии очень опасные издержки. Скромность как русская природная черта стала повсеместно исподволь подменяться самоуничижением, добровольным умалением, какой-то мазохистской кротостью. И в быту, и в литературе у нас принялись пропагандировать не героя и не подвижника, нам навязывают не творческий русский тип, уверенный в правоте своего дела, а таких множество на Руси, иначе как бы мы построили Великую Империю. Нет, повсюду типичным русским выставляется так называемый маленький человек — этакий русский повсеместный Акакий Акакиевич — слабый, жалкий, безвольный неумеха, а если и умеет что, то надо, чтобы им руководили другие — волевые, сильные, умные, более умелые. В русской среде где таких найдешь, надо призывать инородцев, «приидите править и володеть нами»! И мы, русские, запрограммированные русскими пословицами на скромность и смирение в среде своих же русских, ныне оказываемся оттесненными от хозяйства и культуры в собственной стране, нас оттесняют чужаки, ведь ныне чужеродческий элемент, не имеющий, подобного нашему, национального кода скромности, а, напротив, наделенный психологией ревностного выживания в жесткой конкуренции, стремится и оттеснить, и подавить русских скромняг, тем более что наши скромняги не рвутся выставлять свои заслуги и достоинства, послушно пятятся в тень, попускают притязания чужеродного гордеца, памятуя собственные пословицы.
Нас оттесняют в том числе и потому, что мы вбили себе в голову быть смиренными и скромными. Верно, смирение и скромность — это добродетели — среди своих. Но наша скромность среди чужих оборачивается сегодня национальной трагедией — устранением русского народа из элиты страны — творческой, властной, финансовой, промышленной, художественной. Мы скромные, куда нам до Церетели, мы смиренные, пусть гордится Абрамович, мы кроткие, пускай возносится Кобзон. Но народ, в элите которого преобладают чужаки, давно назван учеными химерой. Нежизнеспособны химеры, рассыпаются в прах, так учит нас опыт истории.
Русские пословицы и поговорки и эту ситуацию предугадывали, ограничения на нашу скромность и смирение давно наложены предками. Вот послушайте, что говорят они нам из глубины веков: Сделайся овцой, а волки готовы! Суровый, может, сам на беду наскачет, а на смирного — люди нанесут! На Бога надейся — а сам не плошай! Не запрягши, меня не погоняй! Дай черту волю — живьем проглотит!
Показное смирение строго осуждалось как опасное для русского человека, а попытка чужака унизить его, напомнив о необходимости самоуничижения, пресекалась злой иронией: Где нам, дуракам, чай пить! Куда нам с посконным рылом да в суконный ряд! Человек я маленький, шкурка на мне тоненькая!
Надо понимать нам сейчас, что исконные программы нашего поведения среди своих не работают во благо в условиях национальной катастрофы, когда русские ведут борьбу за выживание в чужеродной агрессивной среде. Русское самоумаление сегодня — это беда, которая может закончиться национальным самоубийством. Участь овцы в стае волков легко предсказать.
ТАТЬЯНА ШИШОВА. МАТЬ ПРОБУЖДАЕТ СОВЕСТЬ
Молодые женщины, выходящие погулять с малышом на площадку, нередко рассказывают, что многие современные мамы не делают своим детям замечания, даже когда те откровенно безобразничают: хватают чужие игрушки, дразнятся, дерутся.
«Пусть учатся сами между собой разбираться», — говорят они тем, кто выражает удивление такой политикой невмешательства.
А некоторые вмешиваются, но так, что лучше бы они этого не делали. Как тигрицы, кидаясь на защиту безобразников, они тем самым, естественно, им потакают. Да еще и подводят под свое потакание идейную базу: дескать, любящие родители должны всегда быть на стороне своего ребенка! Кто его защитит, если не я? Кому, кроме меня, он нужен в этом жестоком мире?
Если такие установки сохраняются и дальше, ребенок окончательно распоясывается, психика его расшатывается, и заканчивается это плачевно: постановкой на учет в детскую комнату милиции, судимостью (часто не одной!), депрессиями, алкоголизмом, наркоманией — короче, тяжелой, исковерканной судьбой. Совершенно ясно, что такой перспективы для своих детей не хочет ни один родитель. Если, конечно, он в здравом уме и твердой памяти. Поэтому среди убежденных, принципиальных «потакальщиков» (которых, кстати сказать, немного, хотя пропаганда «свободного» воспитания идет уже не первый и даже не десятый год) преобладают люди, мягко говоря, своеобразные. Им самим чаще всего требуется как минимум психологическая помощь.
Гораздо больше сейчас тех, кто вроде бы детей воспитывает, но дальше формирования социально-бытовых навыков и приучения к элементарной дисциплине (убрать игрушки, приготовить уроки) дело зачастую не идет. Воспитание же нравственных качеств, во-первых, происходит «по остаточному принципу»: если хватает времени, которое обычно в дефиците. А во-вторых, при нынешнем «плюрализме мнений», а точнее — неразберихе в области ценностей, у многих взрослых весьма сумбурные и противоречивые представления о том, какие именно качества им следует поощрять и развивать в своем ребенке, и что для этого необходимо делать.
С двенадцатилетним сыном моих знакомых недавно произошел чудовищный случай. Двое ребят избили его прямо на уроке в присутствии учительницы. Сначала, задираясь, запихнули ему что-то за шиворот, а когда он отмахнулся, повалили вместе со стулом на пол и принялись бить ногами, в том числе по лицу, сломали нос, нанесли серьезную черепно-мозговую травму. Мать избитого ребенка написала заявление в милицию, и тут… мнения родителей разделились. Казалось бы, о чем спорить? Но нет! Нашлись такие, которые ее осудили и приняли сторону Диминых обидчиков. Дескать, не надо было отмахиваться, сам напросился. Стерпел бы — ничего и не было бы. А теперь из-за него ребят на учет поставили.
