Самуил Лурье - Взгляд из угла
Это первая идея любой тайной политической полиции (ТПП), бессчетное число раз проверенная на практике, - что любой человек только притворяется человеком. Пока им не занялись. А занявшись - превратить его во что угодно другое не стоит труда. Поскольку на самом деле он состоит из грязи.
Вторая идея - что т.н. право представляет собой хитрую сеть злостной лжи. Набрасываемую на орудие возмездия, чтобы остановить или хотя бы замедлить необходимый удар.
(Это у ТПП врожденное: она ведь поначалу создается как второе правосудие. Чрезвычайное, временное, фактически нелегальное.)
Третья идея - что т.н. правда есть нечто, извлекаемое из человека либо пыткой, либо за деньги. Говорить ее просто так - бесстыдство.
Я знал одного. Не то чтобы близко. Но неоднократно наблюдал. Он никогда не говорил т.н. правды. Но не любил и врать. То есть любил - но в режиме монолога, как бы художественного. Как бы резвяся и играя.
А в глаза, прямо в ответ - не любил. И навсегда проникался ненавистью к тому, кому соврал. За то, что вынудил, фактически заставил.
Вот какая нервная система.
А не исключено, что и вся-то мировая история есть соревнование нервных систем.
Вообразим - сугубо теоретически, - что какую-нибудь страну захватило ее же собственное государство. И что это государство, в свою очередь, оказалось захвачено ТПП. Тогда на всех решающих стульях расселись бы мужчины, одержимые тремя идеями - или комплексами, - сказанными выше.
ТПП легко размножается при каком угодно общественном строе, питается любой экономикой. Но режим наибольшего благоприятствования для нее - т.н. национал-социализм. Национал- в том смысле, что население чужих стран считается за дикую фауну; социализм - в том смысле, что население подвластной страны считается за одомашненную живность.
Короче, случись такое в действительности - держись, бедняга человек.
Бери пример с доллара.
15/9/2008
Только лошадь и змея
Отбомбились, отстрелялись, за неделю ценою сотни своих истребили сотни три чужих. Теперь месяцы, а то и годы куражиться, оправдываться и угрожать.
Или, наоборот, ничего такого не было, а просто идет себе и все идет многосерийное телешоу под кодовым названием типа "Пена на губах".
На всю осень или на всю жизнь. Оставшуюся.
Вместо мирных трудовых свершений. Вместо вестей с полей. Вместо репортажей с переднего края нанонауки.
С птицеферм.
Из коттеджных поселков колхозного типа.
Все это долой, даешь "Пену на губах" non-stop.
Как если бы, предположим, пришло кому-то в голову включить на полчасика Большой Калькулятор - так, для очистки совести: обрисуй, машина, среднесрочный прогноз. Точно ли Запад погибает, а мы держим Господа Бога за. Будет ли наше поколение жить при капитализме.
А Большой Калькулятор возьми и выдай неподобное. Что-то про пенсионный фонд. Типа: на всех не напасешься. Ошибка в программе.
Вырубали, перезагружали, опять врубали, - упрямая машина стоит на своем: в среднесрочной перспективе наблюдается преизбыток умных нищих.
Значит, надо их к этому положению помаленьку да потихоньку готовить. Заранее все разъяснить. Чтобы не пеняли впоследствии на судьбу, а с восторгом осознали необходимость. Прямо сейчас. Заодно и поглупеют.
То есть действовать согласно отработанной методике.
Есть ведь такие методики, есть.
В конце 70-х был у меня по работе товарищ, вполне симпатичный, не без диплома о высшем гуманитарном. Впрочем, партийный. Даже полковник запаса. И однажды я при нем разворчался, что нигде не достать (помните такое слово?) гречи - гречневой, значит, крупы. Дефицит (помните такое слово?). А детям надо.
И тут он меня срезал. Пристыдил. И я его реплику запомнил навсегда. Он сказал, мягко так улыбаясь:
- Что поделаешь. Приходится подтянуть пояса. Нейтронная бомба стоит дорого.
Он был прикреплен к распределителю (помните такое слово?), и там гречневую крупу, наверное, давали иногда. Но и помимо распределителя умел чувствовать, как настоящий советский. Чья основная добродетель - стойкость в бедствиях.
Ну не совестно ли, в самом деле, предаваться роскошным мечтам - например, про ту же пенсию: чтобы она зашкаливала аж за четверть зарплаты (ага! сейчас! А в придачу бесплатных лекарств не желаете? А - коки с соком?), - в такое тревожное время, когда.
Когда один только военный госзаказ на будущий год необходимо довести до 1,2 триллиона рублей, вы только бросьте взгляд на эти нули: 1 200 000 000 000. (И наращивать, наращивать год за годом.) Сколько это будет, если пересчитать на пенсии?
Когда совет безопасности РФ устраивает специальное выездное заседание в Арктике, на Земле Франца-Иосифа: прикиньте, сколько стоит керосин туда-обратно с охраной; а ближе нельзя - время такое тревожное.
Когда оперативная обстановка неотвратимо требует, чтобы ракетоносный колосс "Петр Великий" срочно развел пары и отчалил к берегам Венесуэлы. Да, небось не дешево. А не дороже нейтронной бомбы. А бесплатно только птички поют.
А зато американцы, зачем-то выбирая себе президента, будут весь день поглядывать на небо. У Петра Великого близких нету никого, только лошадь и змея - вот и вся его семья.
Это не военный оркестр рыдает. Это плачут за кадром ваши денежки.
Монологи же действующих на экране лиц образуют как бы контрапункт. Благородное негодование. Высокомерная неустрашимость. Задушевный слог.
- Нам что, оставалось утереть кровавые сопли и склонить голову? Что вы хотели - чтобы мы там перочинным ножичком размахивали? А что такое адекватное применение силы, когда против нас используют танки, тяжелую артиллерию, мы что, из рогатки должны стрелять? Те, кто затеял, должны были понимать, что получат по морде по полной программе.
Энергетика-то, энергетика. Так и пышет.
И весь текст выдержан в этом бодром ключе. Вот как надо разговаривать с иностранцами. Вообще, работа сценарной группы - выше всяких похвал. Особенно запоминается эпизод, в котором исполнитель роли министра иностранных дел обкладывает одноименного министра Ее Величества - матом. Натуральным. Бескомпромиссным.
Наглый, значит, англосакс по телефону излагает, видите ли, "возражения Британии и всей Европы по поводу действий России в Южной Осетии в минувшем августе".
Контраргумент сходу - учитесь, дети:
- Who are you to f------ lecture me?
Это вариант The Daily Telegraph. Перевод на сайте newsru.com:
- Да кто ты, б..., такой, чтобы мне лекции читать.
Вот это по-нашему. Поднявшись со всех четырех. У англичанина от изумления отваливается челюсть. А патриот, не теряя ни минуты, развивает достигнутый успех. "Один из источников на Уайтхолл отметил, - продолжает The Daily Telegraph, - что разговор свелся к фразам вроде "ты, б..., то, ты, б..., сё". Нас это шокировало".
Шокировало это вас. Теперь на международной арене принято говорить: наложили в штаны.
Как сказал на весь мир глава одного правительства про одного зарубежного тележурналиста.
Который, правда, ничего никуда не наложил, и всему миру это было уже известно. А наложило - на американский видео- свой звукоряд - ТВ главы этого самого правительства. И село в лужу. Или даже не село, если уж поддерживать этот стиль до конца.
Но когда же такие вещи мешали пенообразованию.
22/9/2008
След облака
Любит иногда - во всяком случае, любило раньше - т.н. государство, бывая в гостях, изобразить соломенную вдову.
Вздохнуть при случае притворно: вообразите, я там, в России, совсем одно, никто моих демократических устремлений не понимает. Вот была бы у меня, как у других, опора в жизни - гражданское общество, - ах, какую бы мы с ним вместе свободу развели. Но, увы, неумолимый исторический рок решил иначе.
На самом-то деле, конечно, есть у него, у т.н. государства, т.н. гражданское общество, как не быть. Только они не состоят в законном браке, а предпочитают интимную связь. Которой зато предаются с утра до вечера.
В обеденный перерыв обмениваются залогами немеркнущего чувства.
Как на этих днях: группа личностей гражданского общества посетила нижнюю говорильню и украсила несколько ее личностей самодельными медалями. Отчеканенными в честь общего их потустороннего покровителя - железного Феликса.
Которому, если бы дура-природа умела ценить заслуги, стукнуло бы в этом сентябре аккурат 131.
И так они все от этого разнервничались, расчувствовались. Некто Колесников Владимир - помните, дородный такой, он теперь в говорильне, - что же это такое получается - спрашивает: нам медали, а где же он? Эдмундович-то как же, а?
И который из гражданского - Тимофеев фамилия, комсорг ГБ и президент союза ее ветеранов - тоже еле сдерживается: действительно... как подумаешь... в каком-то саду, безлюдном, темном, совсем один... под открытым небом...
Ничего, ничего, - очередной из говорильни вступает: отольются им наши скупые слезы. История все расставит по местам. Недолго ждать.
