Уистан Оден - Стихи и эссе

О, рыдай на скрещеньях дорог
О своей невозможной любви.
Он несется с охотой сквозь сумерки,
С ястребом на рукаве.

Чтобы птицaм не петь — подкупи их,
Взглядом солнце с небес отзови,
Чтобы темная ночь
Поскорей утонула в траве.

О, беззвездность скитаний!
О, зимнего ветра оскал!
Страх стоит пред тобой,
За плечами печаль холодна.

Убегай к океану,
Чьих песен извечна тоска.
Хоть вода и безбожно горька,
Ты должна его выпить до дна.

И в пучинах морских,
Где обломки крушений лежат,
Порастратив терпенье, найди
Тонкий ключ золотой.

А у самого края земли,
Где кошмары пути сторожат,
Оплати поцелуем
Проход через мостик гнилой.

Там заброшенный замок стоит,
Как когда-то стоял,
Ты по лестнице гулкой взбеги,
Отопри заржавевший замок,

И себя разгляди в глубине
Помутневших зеркал
Без сомненья и страха,
Поскольку исполнился срок.

Детский нож перочинный
Лежит в тайнике до сих пор.
Доставай. Роль доиграна.
Вместо суда

Ты сама прочитаешь
Себе приговор,
Нож вонзая в поддельное
Сердце из льда.

   В морали силы нашей суть;
   Итак, чтоб пристальней взглянуть
                На  Апполона,
   Чьих батальонов вышел срок,
   Храни   Гермесов Декалог
                Верней закона:

   Не должно слушаться декана,
   Не должно напускать тумана
        В ученой части,
   Не должно планов воспевать,
   Ни  низко головой кивать
        Перед начальством.

   Не должно заполнять анкет
   От учреждений и газет,
                Ни — без нужды —
   Сдавать экзаменов. Всего,
   В чем есть частица "СОЦИО"
                Не делай ты.

   Не должно подходить к лихим
   Ребятам из рекламных фирм,
                Их слушать свист;
   Равно как Библию читать
   За слог ее; ни с теми спать,
                Кто слишком чист.

   Не должно потакать нужде,
   Живя на хлебе и воде;
                Коль выбор твой, —
   Ставь нЕчет — риск не без потерь;
   Читай "Нью Йоркер", в Бога верь,
        И Бог с тобой.

"Куда ты?" — у рыцаря спрашивал ритор,
"Ужасна долина, где печи горят,
Где смрад разложенья введёт в исступленье,
Где рыцарей мощи покоятся в ряд".

"Представь же", — так трус обращался к матросу, —
"Что полночь покрыла твой призрачный путь,
Бинокли и лоты — вскрывают пустоты,
Везде ты постигнешь отсутствия суть!"

"Не птица ли там?" — страх нашептывал стражу,
"Ты видел ту тень среди тёмных ветвей?
А сзади, а с тыла — фигура застыла,
И пятнышки рака — на коже твоей…"

"Из дома и прочь" — рёк ритору рыцарь.
"А ты — никогда" — рёк трусу матрос.
"Они — за тобой" — страж ответствовал страху, —
Оставив их там, оставив их там.

Заткните телефон, долой часы,
пускай за кости не грызутся псы,
рояли — тише; барабаны, об
умершем плачьте; и внесите гроб.

Пусть самолет, кружа и голося,
"ОН УМЕР" впишет прямо в небеса.
Пусть креп покроет шеи голубей над головой,
и черные перчатки оденет постовой.

Он был мне — Север, Юг; Восток и Запад — он,
шесть дней творенья и субботний сон,
закат и полдень, полночь и рассвет…
Любовь, я думал, будет вечной. Экий бред.

Не надо звёзд. Не нужно ни черта:
луну — в чехол, и солнце — на чердак.
Допейте океан, сметите лес.
Всё потеряло всякий интерес.

Он искал — совершенства, однако особого рода,
И поэзию — ту, что он выдумал — в общем, несложно понять;
Он познал нашу глупость, как собственных пальчиков пять;
Он лелеял свой флот и спецом был в военных делах;
Вместе с ним помирали от смеха слуги народа,
А когда он рыдал, умирали младенцы в домах.

Хоть непосильное для нас
Для Людоеда — в самый раз,
Но, как бы не был он велик,
Ему не одолеть — Язык:
Над покоренною страной,
Где павших кровь бежит волной,
Вознёсся фeртом грозный муж,
Но с губ текут — слюна и чушь.

Что есть, по-Вашему, закон?
Садовник скажет: "это Солнце,
что встает с утра.
Сегодня, завтра и вчера."

"закон — что старший говорит!"
Сердито проворчит старик.
Его внучата высунут язык:
Закона нет верней
Пятерки чувств детей.

Приняв благочестивый вид,
Священник паству укорит:
"Вот эта книга у меня в руках — Закон вам.
Он — эта кафедра, и эта колокольня."

Судья окинет взглядом свысока
И объяснит — ему не привыкать:
"Закон, как я упоминал не раз,
Как знает каждый, думаю, из вас,
Закон, я повторяю без прикрас,
Закон — Закон! Таков закон."

Любой законо-послушный ученик
Вам скажет, что закон возник
Из ниоткуда, был всегда,
Он состоит из прокурора и суда.
Закон — пиджак и галстук по утрам.
И платья модные — для дам.
Закон — "Спасибо", "извините" и т. д.

Одни ответят, закон — судьба;
Другие верят, закон — страна;
Третьи, третьи
Твердят, что вообще
Закона нет,
Он давно исчез!

И всегда, громкая, грубая толпа,
Что, законо-мерно, громка и груба,
В один голос кричит:
"Мы — закон!"
А тихий приличный псих
Вымолвит тихо-тихо:
"Я!"
И, действительно, он.

Но мы, друг мой, не лучше них
ответим, что же есть Закон,
И я, не более, чем ты,
О нем осведомлен,
Известно лишь, что каждый знает:
Он есть. и факт сего
Кого-то радует, кого-то огорчает..
Выходит, чтоб определить:
"Закон есть то-то" — существительных
не существует, все абсурд.
Я поступлю наоборот.

Гадать, как пробуют вокруг:
"Закон есть то, закон есть се" —
Не буду. Но и подавить
Желанье высказать свое, —
Отличное, и личное, —
Какое-либо мнение —
Не в силах. Но осознаю
Всю тщетность тут — твою, свою, —
Давать определение, —
Должны же, милая, и мы оставить след:

"Закон — похоже на "Любовь" — вот мой ответ.

Любовь, что есть и там и тут.
Любовь, извечный абсолют.
Как часто мы любовь безвременно хороним.
Как редко следуем мы этому закону.