Миша Гленни - Теневые владыки: Кто управляет миром
Вести свой сигаретный бизнес Бокан мог только с одобрения правительства в Белграде, а это означало, что Слободан Милошевич должен был дать свое личное разрешение. «Он утверждал все», — признавался позже тесть Вани, генерал из КОС. Естественно, свое одобрение должны были дать и могущественные югославские спецслужбы — УДБА («Управа државне безбедности», или Управление госбезопасности, гражданская тайная полиция) и КОС (военная контрразведка). Поскольку в бывшей Югославии, в отличие от других восточноевропейских стран, установились националистические диктатуры и разразилась война, там не проводились мероприятия по лишению тайной полиции ее власти, как это было в Болгарии. По всей Югославии организованная преступность и тайная полиция работали в замечательном согласии, да так, что часто было невозможно понять, где заканчивается первая и начинается вторая. Таким образом, Югославия превзошла по своей криминализации все другие восточноевропейские страны. Итогом всего этого явилось насилие и разрушения.
Хорваты, албанцы, македонцы, черногорцы и сербы прекрасно сотрудничали друг с другом в переправке контрабанды, наркотиков и женщин из одной республики в другую. Получив «лицензии» от своих правительств и спецслужб, они образовали эффективные картели с системой «горизонтальных» связей, которые распространялись на несколько стран. Один из крупнейших таких картелей объединял турецкие героиновые группировки и болгарские, сербские, македонские и албанские синдикаты и переправлял в Западную Европу внушительное количество героина, производившегося в Афганистане. Во время войн в Косово и Македонии на рубеже тысячелетий этот картель работал как часы, несмотря на то что маршруты контрабанды пересекала линия фронта.
Но если сотрудничество с враждебными народами оказалось простым делом, то у себя дома преступники стали сталкиваться с угрожающе серьезной конкуренцией. Большая часть из сотен мафиозных убийств, совершенных на Балканах между 1990 и 2007 годами, была совершена соотечественниками жертв: убийство сербами сербов и хорватами — хорватов стало повседневным явлением.
Один из особенно кровавых эпизодов убийств в Сербии был спровоцирован «сигаретными войнами», которые разразились, когда на сцене появились два новых игрока, решивших, что они сумеют заставить Ваню Бокана потесниться. Оба были очень опасны. Станко Суботич по прозвищу Хлыст, который начинал как скромный портной и служащий Бокана, в итоге превратился в самого могущественного контрабандиста в Европе, — он проживал в Швейцарии и имел офисы в Дубае. Хлыст сыграл на известной скаредности Бокана и втиснулся в черногорскую сигаретную торговлю, предложив соучастникам более высокий процент от прибылей.
Вторым был гонщик-любитель, который построил в своем родном сербском городке Панчево псевдо-Диснейленд под названием «Бэмбиленд». Люди обращались к этому молодому бандиту с исключительной почтительностью: ведь его звали Марко Милошевич, и он был сыном Слободана Милошевича, главного сербского «капо». Сербское Управление по борьбе с организованной преступностью установило, что Милошевич-младший приказал сровнять с землей приграничные магазины своих конкурентов, торговавших безакцизными сигаретами (это были важнейшие точки их розничной продажи). Оно установило также, что жена Милошевича Мирьяна Маркович, эта балканская Леди Макбет, убедила начальника таможни разрешить ее сыну безнаказанно ввозить и вывозить из Сербии контрабандные сигареты.
Станко «Хлыст» Суботич — один из богатейших бизнесменов на Балканах.
В 1997 году, вслед за появлением этих двух конкурирующих синдикатов, между Милошевичем и Джукановичем, президентами Сербии и Черногории, немедленно разгорелась политическая битва. Оба они правили республиками, в которых ключевые позиции в политической и экономической жизни узурпировала организованная преступность, и оба пользовались для запугивания оппонентов услугами спецслужб и мафиози. Однако Джуканович понимал: стратегия Милошевича, постоянно раздражающего и провоцирующего Запад, едва ли принесет ему долгосрочные дивиденды. Джуканович, вполне в духе своего яркого, современного подхода, объявил, что собирается последовать примеру других республик бывшей Югославии — отделиться от Сербии и добиться независимости. Всего за несколько недель ряд близких соратников обоих президентов и почти все ведущие фигуры сигаретной торговли были перебиты средь бела дня. Заместитель министра внутренних дел Сербии держал свою «резиденцию» в новеньком белградском ресторане «Мамма Миа», в нескольких метрах от британского посольства — там его и нашпиговал пулями неизвестный автоматчик. Этот чиновник, головорез старой закалки, к которому Милошевич питал особую приязнь, был убит, когда охранял 700 тыс. немецких марок наличными (утверждают, что это были сигаретные прибыли). «Просто он стал слишком жадным, — сетовал один из его коллег, из сербских Сил безопасности. — Хотел забрать себе слишком много, а свою задницу не прикрыл». Затем наступил черед начальника службы безопасности Джукановича, который погряз в сигаретном бизнесе с головой, — тот был убит у себя дома. Поскольку его пистолет остался в кобуре (оружие убитый всегда держал на боевом взводе, готовым к стрельбе), большинство людей заключило, что жертва доверяла своему убийце. «Убийства тогда заказывали, как заказывают чашку кофе», — вспоминал после свержения Милошевича один министр сербского правительства. Но хотя списки убитых пополнялись, сигареты по-прежнему шли, а деньги — поступали на счета, и даже невзирая на то, что Милошевич и Джуканович превратились в злейших врагов, их представителям по-прежнему удавалось находить способы мирного сосуществования в сфере дележа сигаретных прибылей — хотя неожиданные похороны порой и осложняли достижение договоренностей.
Криминализованные страны, такие, как Сербия, нестабильны по своей природе. Громадная пропасть между богатыми и бедными становится вопиюще заметной, экономика рушится от собственной неэффективности, коррупция становится поголовной, а лидеров вроде Милошевича легко убедить впутаться в военные авантюры, обреченные на провал. Поражение в Косовской войне 1999 года вселило беспокойство в преступность, поддерживавшую Милошевича. Появились признаки того, что некоторые крупные олигархи и теневые воротилы устали от нестабильности, которую породила их же собственная мафиозная власть. А когда жена и сын Милошевича поднялись до положения боссов крупных картелей, волна разочарования охватила и их конкурентов, и обычных людей. С окончания войны в Косово прошло шесть месяцев, когда в Белграде было совершено заказное убийство, имевшее исключительно важные последствия.
Морозы в январе 2000 года били все рекорды, и в субботу, пятнадцатого числа, над городом большую часть дня висел морозный туман. Вечерело, и столбик термометра пополз вниз. Тьму пронзал сильный луч темно-зеленого света, который испускал отель «Интерконтиненталь» — стоящее особняком прямоугольное здание, которое одиноко высится над Дунаем в Новом Белграде. В вестибюле отеля, на кожаных диванах, ужасном наследии 70-х, сидели, развалившись, несколько крутого вида парней, которые обсуждали футбол и заполняли квитанции тотализатора. В 17.04 бывший белградский полицейский Доброслав Гаврич вышел из лифта и направился к ним. Поравнявшись со стойкой администратора, он достал пистолет и открыл огонь. На следующие пару минут в отеле воцарился ужасающий хаос: сидевшие парни открыли ответный огонь. Гаврич был ранен в спину, однако от верной смерти его спас помощник, который, возникнув из ниоткуда, протащил его через вращающуюся дверь и посадил в машину, которая, быстро скрывшись в густом тумане, понеслась на встречу с другой машиной.
А в отеле «Интерконтиненталь», посреди крови и стонов, умирал человек, который заполнял купон тотализатора, — своим многочисленным поклонникам он был известен как Командир. Он получил три пули в голову, одна из которых, прошив его левый глаз, вошла прямо в мозг. Так встретил свой предсказуемо бесславный конец Аркан, самый известный криминальный босс Белграда, которого по всей Европе разыскивали по обвинениям в убийствах и вооруженных ограблениях — «агрессивный, вооруженный и крайне опасный», как его описывал ордер Интерпола на арест. Гаагский трибунал по военным преступлениям также готовил против него обвинение в геноциде, а за год до этого даже Слободан Милошевич, в корне безнравственный сербский диктатор, назвал его «мой главный враг», несмотря на то что в годы югославских войн 90-х Аркан пролил по велению Милошевича немало крови.
Однако у Командира было и много друзей, и более того, — огромное количество сербов почитало его в качестве самой блестящей знаменитости в стране. Когда Аркана убили, Зоран Джинджич, лидер оппозиции, так любимый Западом, поскольку он мешал Милошевичу, а затем первый демократический премьер-министр Сербии, назвал убитого своим близким другом. «Именно Аркан предупредил меня, чтобы во время войны в Косово я бежал в Черногорию, поскольку Милошевич собирался меня убить», — пояснял впоследствии Джинджич. (Более того, Аркан, предвосхищая демократическое будущее Сербии, даже организовал и оплатил бегство Джинджича.) Аркана оплакивали сотни тысяч человек: бандиты, оппозиционеры, эстрадные артисты, сторонники и противники Милошевича, футбольные хулиганы и деловое сообщество. Его известность достигла даже Италии. При его посредничестве клуб «Лацио» купил ряд лучших сербских футболистов, так что итальянские фанаты однажды даже развернули огромный плакат: «Да здравствует Аркан и его Тигры!»
