Итоги Итоги - Итоги № 13 (2013)
— Что ждет мировую финансовую систему с учетом кипрского кризиса?
— Курс в этом плане задан. Кипр — прецедент, который говорит, что крупные вклады в рамках еврозоны нетабуированы и могут быть решением властей экспроприированы в ситуации плохого финансового состояния банка. Долговые проблемы в еврозоне не решены, банки недокапитализированы. Не приведет ли это к изгнанию из еврозоны богатых владельцев счетов в другие юрисдикции? Если это произойдет, то лишь усложнит экономические долговые проблемы в целом. Большой группе стран еврозоны нужен деливеридж — то есть уменьшение использования заемных средств, снижение доли долгового финансирования. Этот путь тяжел и длителен. Сохранение стабильности банков и уверенность вкладчиков здесь имеют ключевое значение.
В США нет проблемы суверенного долга, основной проблемой был долг домашних хозяйств, перегруженный ипотекой. Домашние хозяйства уже снизили свою задолженность примерно на 20 процентов и приближаются к уровню, про который можно сказать, что «жизнь налаживается». Американцы провели рекапитализацию банков. А вот европейцы этого не сделали. При этом вводятся нормы регулирования, которые фактически сделают банковский бизнес менее маржинальным и выгодным. Что не делает банковский бизнес привлекательным для инвесторов. Где тогда брать капитал? Таков, на мой взгляд, общий вектор.
— Это относится и к нам?
— Да, российский ЦБ и наше законодательство движутся в том же направлении.
— Какой же из всего этого можно сделать вывод?
— Время покажет правильность выбранной идеологии остудить рост финансового сектора и снизить его инвестиционную привлекательность. Важно другое: кризис 2008 года регуляторы прозевали. Хотя были осведомлены о накоплении рисков в системе. Любой регулятор всегда находится под лоббистским давлением, и в этой ситуации ему очень сложно найти сбалансированное решение. Поэтому профессионализм и предусмотрительность должны быть превыше всего.
И последний вывод: политики, прежде всего в Европе, должны понять, что социализм — это хорошая вещь, но его никто оплачивать не будет.
Первый по вертикали / Общество и наука / Наше вс
Первый по вертикали
/ Общество и наука / Наше вс
Тишайшими не были ни царь Алексей Михайлович, ни время, в которое он правил
«Мы видим перед собою… бессилие при силе, бедность при огромных средствах, безмыслие при уме природном» — так Виссарион Белинский писал о России допетровской эпохи. Отчего так получается, что наша страна 400 лет управляется только при помощи властной вертикали? Почему активные члены российского общества бегут то на Дон, с которого выдачи нету, то в вольный город Лондон? Истоки всего этого «кода нации» стоит поискать в долгом царствовании на российском престоле второго представителя династии Романовых — Алексея Михайловича, основателя пресловутой вертикали.
Накудесил много
Это только где-то за бугром, смеясь, расстаются с прошлым. Нам не до смеха. У нас, по словам Владимира Путина, прошлое — «главный ресурс мощи России, ее будущего». Отсюда, видимо, постоянный поиск исторических примеров для подражания. Шутка ли сказать: на сайте Федеральной миграционной службы сообщается о том, что требование иметь удостоверение личности появилось аккурат при тишайшем государе — в XVII веке. А раз так, то вполне естественно, что и в XXI веке мы чтим паспортный режим. Само собой, особой строгостью режим отличался в стольном граде, а потому московская прописка пережила века. Точнее — три с половиной века, которые прошли с тех пор, как для вольных людей, приходящих в Москву на заработки, стали обязательны «поручная запись» и регистрация в Земском приказе. Наше великое прошлое, судя по последнему законопроекту об ужесточении правил регистрации, прямо-таки преследует нас…
Чтя заветы предков, следует знать, что отечественная история состоит не только из железных фактов. Она переполнена мифами, фальсификациями и большим количеством заурядных недоразумений. К ним можно отнести даже широко известное прозвище государя Алексея Михайловича — Тишайший. Из современного учебника для семиклассников можно узнать, что так безобидно Алексея Михайловича «прозвали в народе». Ничего общего с исторической достоверностью данное утверждение не имеет. Личные качества государя, большого любителя охоты и балета, здесь ни при чем. Академик Сергей Платонов писал, что под влиянием царя Алексея «московская жизнь в XVII веке била сердитым ключом». Да и по наблюдению современника царя протопопа Аввакума Алексей Михайлович на скромника тоже совсем не походил: «накудесил много, горюн, в жизни сей, яко козел скача по холмам, ветр гоня, облетая по аеру (воздуху. — «Итоги»), яко пернат». Аввакум, кстати, за «козла» ответил. В конце правления сына Алексея — царя Федора — лидера несогласных старообрядцев сожгли заживо. Но не будем о перегибах, а вернемся к «прозванию». «Тишайший» — это не кличка, а почетная, пусть и неофициальная часть царского титулования. Такого же, как, например, «благочестивейший» или «пресветлейший». Мода на такие прилагательные пошла, как водится, с Запада. Впоследствии «тишайший» трансформировался во «всемилостивейший». Как пояснял академик Александр Панченко, «коль скоро это титулярный элемент, имеющий отношение не к лицу, а к сану… то он естественным образом должен был наследоваться преемниками первого «тишайшего». Это и произошло. «Тишайшими» числились дети Алексея Михайловича — цари Федор Алексеевич, Иван Алексеевич, а также такой «тихоня», как Петр I.
А был ли глас?
Непросто будет выполнить наказ президента РФ о создании «непротиворечивого» учебника истории. Даже в отношении хотя бы одного российского правителя. Или взять проблему выборов: как, например, ответить на вопрос, были ли они типичными для России XVII века или вообще не имели места?
В одном учебном пособии (на сей раз для вузов) можно прочитать, что после смерти в июле 1645 года царя Михаила Романова «был созван Земский собор, который избрал на престол его сына Алексея Михайловича». Однако никаких доказательств того, что эти выборы проводились, нет. Известный советский историк, академик Лев Черепнин подчеркивает, что о соборе 1645 года «сохранились несколько сомнительного свойства сведения», а «противоречивость и отсутствие прямых данных о соборе, избравшем Алексея, заставляют исследователей сомневаться в его существовании». В смысле — собора. Еще один известный исследователь, Павел Смирнов, полагает, что в 1645 году Земский собор не созывался, а Алексей Михайлович после кончины отца был выбран на царство Боярской думой и чиновными людьми Москвы. Точно так же Романовы обошлись без «гласа народа» и в случае со следующим царем — Федором Алексеевичем. В 1674 году, за пару лет до смерти, Тишайший просто объявил на Красной площади тогдашней царской номенклатуре и духовенству, что выбрал в преемники своего старшего сына.
После смерти Федора Алексеевича в 1682 году опять же никаких соборных выборов царей Ивана V и Петра I не проводилось. Василий Ключевский пишет, что «на этом обыденном собрании не было ни выборных людей, ни соборных совещаний. Вопрос решила разночиновная толпа, оказавшаяся в Кремле по случаю смерти царя».
Четыреста лет назад искать опору власти в решениях Земского собора, казалось бы, имело смысл только в самый первый раз — в 1613 году. Тут надо было расшибиться в лепешку, но доказать, что Романовы не банальные узурпаторы, а законные представители народа. Потому и в крестоцеловальной записи на верность царю Михаилу говорилось, что клятва дается не только 16-летнему подростку, но «и его царским детям, которых ему, государю, Бог даст». А раз так, то каждый наследник после Михаила должен автоматически становиться самодержцем. Зачем же и дальше было мудрить с соборами, якобы избиравшими царей?
Стать легитимным государем или, вернее, выглядеть таковым важно было не только внутри страны, но и за рубежом. Не только вчера, но и сегодня. Посмотрите, как нынче мучается белорусский президент со своими «легитимными выборами», которые Запад решительно не признает. У русских царей были похожие проблемы. Например, в течение всего XVI века Польша да и вся католическая Европа так и не признали Ивана Грозного законным государем Руси, равным по статусу королям. Кроме того, в России фактически не было ни закона, ни традиции передачи власти от единовластного правителя к его старшему сыну. Не было вплоть до соответствующего акта императора Павла I о майорате.
