Итоги Итоги - Итоги № 13 (2013)
— Как в таком случае вы относитесь к еще одной инициативе премьера — создать русский офшор на Дальнем Востоке?
— Мысль понятна. Но есть вопрос: как и для кого? Если просто отечественные компании зарегистрируют там свои штаб-квартиры, чтобы меньше налогов платить — и все, то в чем эффект? Если же там будет английское право, а суды железобетонно будут принимать правосудные решения и не будут подвержены влиянию извне, то почему нам не сделать это правилом для всей страны?
— Но если Кипр — «наше всё», почему российские власти так возмущены попыткой Никосии конфисковать часть банковских вкладов? Ведь получается, что проблемы Кипра — это и российские проблемы. Нам их и решать. Разве нет?
— Я так понимаю, что решить проблему банков Кипра без ущерба для держателей счетов и депозитов российского происхождения наше государство могло бы только одним способом — предоставить Кипру кредит примерно на 17 миллиардов евро. Не 5 или 6 миллиардов евро (столько по замыслу ЕС, ЕЦБ и МВФ должен был снять с депозитов сам Кипр), а всю сумму. «Тройка» подстраховалась. Они сказали, что 10 миллиардов евро они предоставят, только если внешний долг Кипра вырастет не больше, чем на эту сумму. Но Россия, выделив недостающие 5—6 миллиардов, тем самым увеличила бы внешний долг Кипра. И тогда «тройка» не предоставила бы ни одного евро. То есть за Россией были бы все 17 миллиардов. Вот такая игра в европейские поддавки. Фактически если бы Москва на это пошла, она оплатила бы дефолт по облигациям греческих банков, списать которые с балансов кипрских банков недавно заставил Евросоюз.
— Как теперь быть тем российским компаниям, которые затронул кипрский кризис?
— На сегодняшний день пока ни одна из крупных корпоративных структур не объявила о зависших там средствах. Но, безусловно, потери, и, возможно, серьезные, будут. Насколько я понимаю, речь идет не только о депозитах, но и о текущих счетах. Второй по значению банк Кипра — Кипрский Народный банк — полностью разбивается на «плохой» и «хороший». А что значит выделить «плохой» банк? Это значит, что нужно выделить «плохие» активы, а против них поставить пассивы. В качестве пассивов взять средства с депозитов и счетов. Понятно, что владельцы этих счетов сильно пострадают. Насколько пострадают именно российские вкладчики — не берусь оценивать. Думаю, речь идет о двух-трех миллиардах евро или даже больше.
В любом случае для Кипра это решение убийственное. Такие большевистские акции надолго разрушают доверие. И, скорее всего, российские компании будут искать другие юрисдикции для получения подобного кипрскому сервиса. Альтернативные офшоры в мире существуют.
— Каково соотношение капитала российских физических и юридических лиц на Кипре?
— Опять же точных цифр нет. Но понятно, что превалируют счета и средства юрлиц. Для накоплений Кипр особо никогда не был популярен. Там действительно много текущих счетов физлиц — владельцев недвижимости. Если ты купил виллу или дом, то нужно открыть счет в местном банке, с которого списываются средства на оплату электроэнергии, тепла, ремонта и так далее. Поэтому у российских граждан, безусловно, есть счета. Но, как я думаю, скорее всего, эти остатки, как правило, не превышают искомой черты в 100 тысяч евро.
— А как насчет криминальных денег? Будто бы их там очень немало.
— Нет, с такой оценкой я не согласен. Дело в том, что Кипр — часть Евросоюза. И требования Брюсселя Никосия старается выполнять. Страна находится в белом списке FATF. Банки Кипра являются субъектом надзора местного Центробанка, который в свою очередь должен соответствовать стандартам ЕЦБ. Там, возможно, нет такой банковской дисциплины, как в Германии, которая, тем не менее, по рейтингу соблюдения принципов противодействия отмыванию FATF находится ниже Кипра.
Кипр — это не такая свободная зона, как, скажем, Сейшельские острова. Вряд ли сейчас можно приехать туда с чемоданом наличности и открыть счет. Если даже это произойдет, банк сообщит куда надо. Короче, основная масса денег, которую готовятся экспроприировать, это деньги, обусловленные легальным бизнесом.
— Согласны ли вы с версией о том, что Запад, призывая власти Кипра по сути к экспроприации частной собственности, пытается таким образом наказать Москву?
— Скорее мы наблюдали типичный политический розыгрыш. В той же Германии, как и во всей Европе, ситуация, связанная с финансовым кризисом, имеет не только социальные, но и политические последствия. Политикам нужно демонстрировать принципы «высокой справедливости». В какой-то степени большевистские принципы, сводящиеся к тому, что богатые живут за счет бедных, поэтому богатых нужно поприжать, в этом случае просматриваются. Ведь там деньги принадлежат людям, которые пользовались налоговыми льготами. А немецкие граждане этими льготами не пользовались. Поэтому был выбран именно такой путь, который Дмитрий Медведев охарактеризовал как продолжение политики «грабить награбленное». К тому же дешево, не своих ведь грабят.
— Насколько я понимаю, больше всего в этой истории Москву оскорбило то, что первоначальные решения ЕС были приняты неожиданно и без консультаций с Россией.
— Ну, здесь не стоит особо обижаться. Прежде всего данное решение было принято в отношении страны, которая является членом ЕС. А мы членом ЕС не являемся. Кроме того, давайте вернемся к ситуации 1998 года в России, когда было много держателей ОФЗ — нерезидентов: компаний из США, Германии, Великобритании и других стран, владеющих этими ценными бумагами. И вдруг российское правительство принимает решение по замораживанию выплат по ОФЗ и ГКО. Без консультаций по этому поводу с господами из этих стран. Эти две ситуации чем-то похожи. Интересно другое. Председатель Еврогруппы Йерун Дейсселблум, комментируя смысл соглашения ЕС, ЕЦБ и МВФ с Кипром, заявил: схема может стать модельной для разрешения такого рода кризисов. К этим словам наш бизнес должен внимательно прислушаться. Судя по всему, время офшорных юрисдикций стран ЕС в том виде, в котором они существуют, проходит.
— Какие перспективы у объявленного Владимиром Путиным курса на деофшоризацию экономики и «национализацию элиты»? Иными словами, согласятся ли российские бизнесмены и чиновники вернуть активы в Россию?
— Чиновники, возможно, и согласятся или службу покинут. Куда им деваться? Сейчас мы видим, что люди, которые с этим не согласны, лишаются депутатского мандата или сами его сдают. Чиновникам предложен еще один вариант — недвижимость можно иметь, но об этом надо правдиво заявить. Хотя, повторяю, я не очень понимаю, как можно иметь зарубежную недвижимость без счета в иностранном банке. Конечно, это искусственное решение. Но смысл понятен: запасной аэродром в пределах недосягаемости отечественного правосудия не создать.
Что касается возврата бизнеса на родину, то когда-нибудь это произойдет. И офшоры потихоньку прижмут. Да и мы более цивилизованными станем. Возвращение российского бизнеса под отечественную юрисдикцию связано исключительно с уважением прав личной и корпоративной собственности, с защитой этих прав, равно как и прав граждан, в честных, неподкупных судах. Пока мы далеки от этого.
Для того чтобы наша экономика не была офшорной, нужно сделать две-три непростые вещи. Во-первых, не шарахаться в политике налогов и не повышать налоговую нагрузку на бизнес — у нас есть большие резервы в части повышения эффективности расходования бюджетных средств. Второе — это защита прав собственности в судах. До тех пор пока у нас суды служат не закону, а государству и за это им многое прощается, доверие к судебной системе будет невысоким и от офшоров бизнес не откажется. В-третьих, законодательство и регулирование в области гражданского и корпоративного права пора сделать более гибким. Надо дать акционерам те же правовые нормы, которые они находят удобными для себя в заграничных юрисдикциях.
— Словом, курс на деофшоризацию нереален?
— Этот курс нереален в существующих условиях. Если условия поменяются, то тогда — да, конечно, он вполне осуществим.
— Считаете ли вы, что предстоящее объединение ЦБ и ФСФР поможет жестче контролировать в том числе и трансграничные потоки капитала?
— На самом деле ЦБ и ФСФР весьма конструктивно сотрудничают по части контроля трансграничных операций с использованием сделок с ценными бумагами. ФСФР регулирует сферу, связанную с обращением ценных бумаг. ЦБ — сферу с обращением денег. Но можно использовать механизм обращения ценных бумаг для незаконного вывода денег. То есть совершать фиктивные сделки, которые рождают финансовые потоки в интересах, к примеру, нерезидентов. Это нарушение закона о валютном регулировании, но оно выявляется лишь во взаимодействии ЦБ и ФСФР.
