Эксперт Эксперт - Эксперт № 43 (2014)
— В таком случае что нужно делать, чтобы снизить ипотечную ставку?
— Мы предлагали, чтобы ЦБ изменил свое отношение к ипотечному портфелю и согласился его рефинансировать. Но, снова повторюсь, речь идет только о комплексном освоении территорий и только в сегменте доступного жилья. Дело в том, что сейчас, хотя ЦБ и воспринимает ипотечный портфель как безрисковый, в то же время у него есть старая инструкция, запрещающая рефинансировать этот портфель. При этом наши коммерческие банки продают свои ипотечные портфели американским и французским компаниям, и те на нас зарабатывают. Так вот, мы предлагаем на этом зарабатывать нашему ЦБ, потому что есть статистика, и она показывает, что риски там минимальные, их нет практически.
— Как скажется на конечном заемщике подключение ЦБ к рефинансированию ипотеки?
— Мы предлагаем, чтобы ЦБ разрешил рефинансирование с определенными условиями: коммерческий банк должен прибавлять не более двух-трех процентов своей маржи. Допустим, сейчас в ЦБ ставка рефинансирования 8,25 процента, и если ты хочешь рефинансировать ипотечный портфель, то твоя ипотечная ставка для покупателя должна составлять 10,25 процента. Таким образом, мы даем возможность ипотечным банкам получать более дешевые средства, в результате зарабатывает российский коммерческий банк, зарабатывает ЦБ, а основной выгодоприобретатель — это российский гражданин, который получает под нормальный процент ипотеку.
— Есть ли у вас идеи, как решить проблему подведения инженерных сетей к участкам застройки?
— Если говорить об инженерной инфраструктуре, то тут и без наших предложений программой «Доступное жилье» предусмотрена компенсация застройщику за подведение сетей. Субсидия в размере четырех тысяч рублей на квадратный метр — это хорошие деньги, учитывая, что раньше не было ничего. Но появление больших проектов, таких как наш, и само толкает сетевые компании вкладываться в подведение коммуникаций. Так, мы скоро напрямую сможем договариваться с Федеральной сетевой компанией, она же заинтересована в абонентах, а в нашем микрорайоне живет сегмент людей платежеспособных, и они исправно вносят свои коммунальные платежи.
— Говорят, что рядом с вашим микрорайоном в Самаре строится индустриальный парк. Это совпадение или тоже результат целенаправленного сотрудничества с властями?
— Это как раз входит в модель комплексного освоения территории. Фактически мы сейчас подходим к тому, чтобы построить новый город с нуля. Здесь будет и малоэтажная застройка, и высотная застройка, и индивидуальное жилье. И поскольку идет большой прирост населения, и мы сами, и правительство Самарской области увидели, что всем этим людям нужны рабочие места. Область выделила земельный участок, непосредственно прилегающий к нашей территории, и там будут создаваться условия для потенциальных инвесторов. Для них это очень выгодно: в микрорайоне весьма молодое население, а учитывая, что от дома до новых рабочих мест рукой подать, я уверен, что наши жители будут рады найти работу рядом с домом. То есть получается такой симбиоз, когда хорошо и жителям микрорайона, и работодателям, и области, и городу, потому что чем ближе к дому человек работает, тем меньше пробок, нагрузок на дороги. Здесь выигрывают все.
Швейцарский механизм в российской оправе Дмитрий Яковенко
За последнее десятилетие отечественный private banking проделал большой путь от VIP-обслуживания до полноценного управления капиталами состоятельных людей. Теперь его задача — использовать приобретенный опыт для менее состоятельных клиентов и подготовить создание в стране полноценной финансовой системы
section class="box-today"
Сюжеты
Банковская система:
Госбанки в поисках альтернативы SWIFT
Банкам надо только верить
/section section class="tags"
Теги
Экономика и финансы
Банковская система
/section
Старейшие швейцарские банки: Wegelin & Co, Pictet & Cie и Lombard Odier — выросли из рядовых торгово-финансовых предприятий, созданных во второй половине XVIII — начале XIX века. Долгое время они занимались тем же, чем и их конкуренты: что-то покупали, доставляли, продавали, выдавали кредиты коммерсантам и брали на хранение деньги. Но в середине XIX века пришло понимание, что традиционные методы ведения дел устарели. Искать владельцев крупных капиталов по всему Старому Свету, привлекать их деньги, но не под фиксированный процент, а на правах доверительного управления — так выглядела теперь их бизнес-модель.
figure class="banner-right"
var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { }
figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure
Это положило начало истории швейцарских банков в их современном виде, банков, ставших символом престижа, надежности и конфиденциальности. Банкиры любили крупные цифры, но только если речь шла о счетах под управлением. В остальном же старались придерживаться аристократической сдержанности. Тот же Wegelin & Co до начала 1990-х годов вполне обходился штатом из трех десятков сотрудников и зданием в кантоне Сент-Галлен. Скромность компенсировалась доверием самых желанных клиентов Европы: клиенткой Wegelin была, например, Евгения Монтихо, жена Наполеона Бонапарта Третьего.
Собиратели капиталов
Сегодня последнюю французскую императрицу банкиры называли бы хайнетом (High Net Worth Individuals — высокообеспеченные частные лица). Именно с хайнетами работает так называемый рынок private banking, созданный по швейцарским лекалам банками по всему миру.
Дошли швейцарские традиции и до России. «История private banking в России начинается с 1997–1998 годов, — рассказывает Андрей Лиховид , генеральный директор дирекции частных инвестиций банка “Зенит”, — а наиболее активное и, что более важно, системное развитие данное направление получило в начале 2000-х годов. К этому времени вполне сформировалась группа состоятельных физических лиц, которые обладали крупными накоплениями и были готовы разместить их на банковские счета». Причем на постсоветском пространстве, как утверждает Илона Гульчак, председатель правления латвийского Baltic International Bank, private banking развивался вместе с клиентами: «Сначала это была необходимость в более конфиденциальном, дискретном обслуживании, затем — в обслуживании VIP-уровня и премиальных продуктах, а в середине 2000-х годов банки стали уже более широко предоставлять услуги для состоятельных лиц — возможности вложений на фондовом рынке на основе управления активами или посредством брокерских операций, альтернативные инвестиции».
Сегодня почти все крупные банки обзавелись подразделением или хотя бы продуктовой линейкой для обслуживания состоятельных клиентов. Работают на рынке и небольшие клубные банки, для которых private banking — основная специализация. Наконец, на финансовом рынке есть еще и инвестбанкиры — им-то по профессиональному кодексу положено работать с частными капиталами. Другое дело, что в России, в силу особенностей рынка, именно банки служат проводниками для хайнетов в мир сбережений и инвестиций.
Когда спрашиваешь банкиров о том, кто именно является их VIP-клиентами, они пускаются в долгие перечисления: владельцы бизнесов, топ-менеджеры, деятели искусства, спортсмены, медиаперсонажи — проще заглянуть в очередной список Forbes, чем пытаться составить коллективный портрет. «Нельзя сказать, что мы формируем определенный портрет, — уверяет Петр Терехин , вице-президент, руководитель блока “Частный капитал и управление инвестициями” Промсвязьбанка. — Среди наших партнеров — люди разных возрастов, религиозных взглядов, у каждого своя история жизни. Пространство private banking весьма тонкая материя, и мерить среднюю температуру по больнице здесь не совсем корректно. Именно в этом сегменте бизнеса индивидуальный подход и отказ от усредненности особенно важен».
В общем, рассчитывать на особое отношение со стороны банкиров может любой. Были бы деньги, которые можно принести и разместить на счету. Здесь, собственно, и начинается сегментация. Порог входа в private banking размыт. Например, в банке «Зенит» входной билет оценивают не менее чем в 9 млн рублей, а в Райффайзенбанке частное банковское обслуживание предоставляется клиентам, готовым инвестировать не меньше 500 тыс. евро. В банке «Уралсиб» рады тем, у кого есть не меньше миллиона долларов. Разнятся суммы и по регионам: Промсвязьбанк установил входной билет для private banking в 20 млн рублей для Москвы и Санкт-Петербурга и в 10 млн — для регионов. Но, конечно, только деньги не являются решающим критерием для включения в золотой список. «Если мы видим, что наш потенциальный партнер является VIP-клиентом другого банка или это понятный для нас человек, то мы готовы к диалогу, — рассказывает Петр Терехин. — Мы стараемся найти компромисс и предложить интересные варианты сотрудничества, но, безусловно, любая банковская услуга стоит денег и для доступа ко всем возможностям private banking необходимо иметь на счету определенную сумму».
