Юрий Пернатьев - 50 знаменитых бизнесменов XIX – начала XX в.
Однако в Москве его ожидал страшный удар. Накануне его приезда, 4 декабря 1871 г., Иван Васильевич Четвериков покончил с собой прямо в конторе Городищенской суконной фабрики. Причина несчастья была очевидной и нередкой в то время в деловом мире, где постоянно происходили взлеты и падения предпринимателей разной величины. За день до трагедии из заводской кассы был выдан последний рубль на покрытие срочного векселя, а на завтра предстояли новые платежи.
Денежный ящик фабрики был пуст. Пришлось срочно телеграфировать в Хемниц на заводы Гартмана и Шенхера и отменять все заказы. «Я, к ужасу, скоро убедился, что дело стоит на краю гибели», — писал Четвериков-младший. Через много лет, будучи уже семидесятилетним стариком, он вспоминал: «Я страстно любил отца и на его могиле дал обещание посвятить свою жизнь восстановлению этого столь доброго имени. Мне понадобилось 36 лет, чтобы обещание исполнить. За эти 36 лет большинство кредиторов перемерло и давно все об этом забыли, — не забыл только я».
После смерти отца полное руководство фабрикой взял на себя 21-летний Сергей Иванович Четвериков. Мечты об артистической и музыкальной карьере были забыты. Нечего было думать и о внедрении на производстве передовых методов ведения хозяйства, с которыми молодой человек познакомился за рубежом. И в этой непростой ситуации на помощь Сергею Ивановичу Четверикову пришла московская предпринимательская солидарность, основанная на кровном родстве. Сработал кодекс «купеческой чести». Кредиторы отца собрались на совещание и постановили «не теснить» семью обанкротившегося товарища, не настаивать на немедленной оплате счетов и дать время как-нибудь устроить дело. Фабрика была спешно преобразована в паевое товарищество, а выданные на сумму 260 тыс. рублей паи были приняты в залог Московским купеческим банком с возможностью их обратного выкупа в течение 10 лет.
Затем к делу подключились родственники. К тому времени Сергей Иванович уже был женат на дочери купца Владимира Семеновича Алексеева, возглавлявшего огромную торгово-промышленную фирму. Алексеевы владели хлопкоочистительными заводами, шерстомойнями, конными заводами и даже золотоканительной фабрикой. Они взяли на себя часть ответственности за долги фабрики, а поступившая от них денежная помощь позволила молодому хозяину все-таки купить в Германии машины и приступить к реорганизации предприятия.
Но Сергей Иванович понимал, что одной технической модернизации для успеха дела недостаточно. И тогда он первым из русских промышленников пошел на радикальное улучшение условий труда и быта рабочих: сократил рабочий день с 12 до 9 часов, ликвидировал ночные смены для женщин и малолетних, основал фабричную школу, позволил бригадирам самим устанавливать количество работников, что привело к росту зарплаты. А после Морозовской стачки в 1885 г. даже представил в специально созданную правительственную комиссию обоснование двухсменной работы по 10 и 8 часов с чередованием смен через неделю, где доказывал, что такой порядок экономически выгоднее круглосуточной работы двумя сменами по 12 часов. Среди промышленников эта «новомодная затея» вызвала немало скепсиса и нареканий.
Многие предсказывали полный провал авантюры молодого бизнесмена, и первое время казалось, что их прогнозы сбываются. Городищенская фабрика продолжала оставаться малодоходной, принося всего 5 % прибыли. Однако причина была не в том, что Четвериков плохо работал — товар не находил сбыта, поскольку рынок был наводнен продукцией конкурентов, мануфактуристов из Лодзи.
Польские изделия, не очень высокого качества, но дешевые, с хорошим рисунком, пользовались повышенным спросом покупателей. Секрет производства был прост: для снижения себестоимости поляки добавляли в шерсть большое количество малоценных примесей. Многие российские промышленники стали склоняться к «польскому варианту», усмотрев в нем немалые перспективы. Однако Четвериков, проанализировав ситуацию, пришел к выводу, что не стоит копировать сомнительный рецепт преуспеяния, и сделал ставку на гарантированное качество.
Фактически он попросту не стал ничего менять в технологии производства своих тканей. Результат не замедлил сказаться. Очень скоро оказалось, что рынок до отказа забит дешевыми и не очень качественными изделиями, а добротные товары, на которые спрос вырос, могли производить лишь немногие мануфактуры. Среди них была и Городищенская суконно-красильная фабрика. Показательно, что в 90-х гг. XIX в. ни один престижный текстильный магазин Польши, даже в самой Лодзи, не обходился без продукции товарищества Четверикова.
Тогда некогда убыточная Городищенская мануфактура наконец-то стала «многодоходной». А в конце 1907 г. в московской прессе появились довольно странные объявления. Известный капиталист Сергей Иванович Четвериков разыскивал старых кредиторов своего отца путем публикаций в газете, хотя многим сделкам было более 30 лет. Четвериковская щепетильность по отношению к родительским долгам вошла в поговорку и потрясла даже московское купечество, само по себе патриархально-порядочное в делах. Например, потомственный купец П. А. Бурышкин в своей книге писал, что С. И. Четвериков заслужил право «пользоваться репутацией самого выдающегося и кристаллически честного промышленника и общественного деятеля старой Москвы, к голосу которого всегда внимательно прислушивались».
После того как Сергей Иванович расплатился со всеми кредиторами, которых смог отыскать через столько лет, последовал совершенно непредвиденный жест со стороны российских торгово-промышленных кругов. Деловой мир предоставил Товариществу Четверикова неограниченный кредит для любых его начинаний. Это позволило за три года модернизировать производство и оборудовать его самыми совершенными машинами.
Кроме технического переоснащения фабрики, Сергей Иванович продолжал курс на либерализацию производственных отношений. В том же 1907 г. он одним из первых в мире и первым в России сделал рабочих участниками в прибылях фабрики, начисляя им проценты к заработной плате. Высокая доходность фабрики позволила правлению Товарищества, с согласия пайщиков, принять решение о частичной выплате дивидендов по паям, направляя 90 % от их суммы на расширение производства и улучшение быта рабочих. Последнее подразумевало полную реорганизацию и поэтапную ликвидацию общежитий, строительство отдельных домов для семейных рабочих, яслей, ремесленного училища, бань, прачечной, большого Народного дома с театром и клубом. Завершить долгосрочную программу социальных преобразований предполагалось к 50-летнему юбилею деятельности С. И. Четверикова на предприятии, который планировали торжественно отмечать в 1919 г.
Сергей Иванович занимался не только делами семейной фирмы. После трагической кончины в 1893 г. своего родственника, известного московского благотворителя и городского головы Н. А. Алексеева, он стал совладельцем торгово-промышленного Товарищества «Владимир Алексеев», а затем занял место его директора-распорядителя. Кроме того, Четвериков вошел в правление Товарищества «Даниловская камвольная прядильня», которая в начале 1990-х гг. пользовалась незавидной репутацией. Клиенты, если уж и покупали здесь пряжу, то давали за нее немного, так как не знали наверняка, какого качества заказ им доставят. Это, конечно, не могло устроить нового владельца, который всегда действовал по принципу «в основе успешного дела — репутация предприятия, обеспеченная строгим стандартом и высоким качеством товара». Став председателем правления, он сразу внес ряд предложений по технической модернизации производства и вызвался лично заняться закупкой шерсти. Предложения Сергея Ивановича были приняты, и через несколько лет продукция Даниловской мануфактуры оценивалась на рынке дороже самых высококачественных заграничных марок.
Но главной заслугой своей жизни Четвериков считал создание новой отрасли народного хозяйства России — сибирского овцеводства. «Если я имел успех в устроении возглавляемых мною фабрик, Городищенской и Даниловской, то в этом устроении я шел все же торными путями. Не то было в сибирском предприятии. Там все было сплошным творчеством, так как никаких прецедентов не было. Это и была причина того громадного нравственного удовлетворения, которое оно мне дало». Товариществу «Владимир Алексеев» на Кавказе принадлежало уникальное стадо овец-мерино-сов в 65–70 тыс. голов, которое поставляло лучшую тонкорунную шерсть для Даниловской камвольной прядильни. В 1908 г. истекал срок аренды земли, где были расположены пастбища, и продлить его не представлялось возможным. Попытки Товарищества арендовать подходящие территории в близлежащем районе не увенчались успехом, и на повестке дня стал вопрос о ликвидации элитного стада. Тогда Четвериков решился на смелый шаг.
