Наталья Точильникова - Ходорковский. Не виновен
«Я его наблюдал в процессе романа с его нынешней женой, — вспоминает Леонид Невзлин. — Это все разворачивалось на моих глазах. Как он атаковал эту «бедную» (в кавычках) девушку, которой тогда было лет семнадцать, что ли. Дежурил у ее подъезда, ночевал в машине, курил одну от одной. Она ему отказывала во встречах — он переживал, иногда я видел его с влажными глазами. Да и лет ему тогда тоже было немного».
Он был не в ее вкусе: полноватый и с усами, с которыми она, по ее признанию, боролась 10 лет.
Он помогал ей сдавать годовой отчет по комсомольским взносам, потом — сдавать сессии. И добился своего: в 1991 году, одновременно с регистрацией рождения дочери Анастасии, они зарегистрировали брак.
«Мне, конечно, хотелось, чтобы был какой-то праздник, но Мише это было не нужно, — вспоминала Инна. — Он говорил: «Зачем? С нами и так все понятно».
«С женой познакомился еще в институте, — пишет мне Михаил. — Я окончил, она только поступила на вечерний. Мы вместе работали в комитете комсомола. Через 2 года ушел из семьи. (Был женат. Жена-сокурсница, сын. Сейчас поддерживаем прекрасные отношения.) Предложил жить вместе. Поженились спустя еще 3 года, после рождения дочери. Сейчас дочери 21».
Потом Инна Ходорковская вспоминала, что жила с мужем, как «цветок, как роза под колпаком». «Он для меня не только мужем был, — вспоминала она в интервью журналу «Сноб» накануне объявления приговора по второму делу Ходорковского. — Он для меня отцом был. Я отца никогда не знала. Кроме мамы у меня была только старшая сестра. В 1988 году она трагически погибла. Он для меня стал еще и сестрой — у нас разница в возрасте шесть лет, как и с ней. Он пришел ко мне, когда она погибла. И у меня в сознании полная замена произошла». [20 — http://www.snob.ru/magazine/entry/29340]
«Ну, жена — это его слабость, — рассказывает Леонид Невзлин. — По отношению к ней он всегда очень мягкий. Когда они вместе, она сверху, что называется. Он, конечно, не подкаблучник, но к ней очень доброжелателен, мягок и совершенно другой, чем когда-либо».
Уже на вершине богатства и славы, в 1996 году, в интервью корреспондентке «Financial Times» Кристи Фрилэнд Ходорковский будет полу в шутку — полувсерьез жаловаться на то, что жена изматывает его диетами и заставляет ходить на концерты классической музыки.
На одной из фотографий он с женой и дочерью действительно стоит у пианино, что я сочла подтверждением их музыкальности. Реальность, однако, оказалась гораздо прозаичнее.
«В музыке мы оба не очень, — пишет мне Ходорковский. — Дом арендовали с мебелью. Пианино там было».
«Ответ на вопрос «что меня в ней привлекло» самому интересен, — продолжает он, — но прошло уже четверть века»…
Тем временем бизнес его шел в гору, и вскоре Ходорковскому стало не хватать оборотных средств, потому что оборонные предприятия не могли немедленно оплатить заказы, а исполнителям надо было платить.
Он обратился в Жилсоцбанк СССР за кредитом, но ему отказали, поскольку банк имел право давать кредиты только банкам. [21 — «Известия» от 11.04.95. Информация отсюда: http://www.anti-compromat.org/hodorkov/bio. html]
После обращений в различные министерства, оборонные ведомства выделили оборудование и 20 тыс. рублей.
Этого было ничтожно мало. И тогда, чтобы появилась возможность брать кредиты, было решено организовать свой банк. Так в декабре 1988-го был создан «Коммерческий инновационный банк научно-технического прогресса (КИБ НТП)» [22 — Кроме МЕНАТЕПа, ЦМНТП и Фрунзенского отделения Жилсоцбанка СССР в число учредителей вошли Москворецкий коммерческий банк, кооперативы «НИГМА» и «ТОТЕМ», страховое общество «ПРОГРЕСС», кооперативный банк союза «ЗАРЯ» (Пермь), Московский научно-исследовательский центр (МНИЦ) Госкомитета СССР по ИВТ.] и зарегистрирован под номером 25.
Но минимальный уставной фонд составлял пять миллионов рублей, и этих денег у начинающих банкиров просто не было. Удалось собрать только 2,7 миллиона с обязательством доплатить остальное в течение года.
И банк начал зарабатывать: размещали счета предприятий, давали кредиты, получили разрешение на валютные операции и торговали долларами, финансировали торговлю компьютерами.
«Известно, что «ассортимент» банковских операций и комплексных услуг в мире насчитывает до 200 позиций, — писал Самарский журнал «Дело» [23 — Александр Соловков, «Дело», г. Самара, 14 октября 1997 г.]. — В СССР применялось лишь две: принятие денежных средств на депозит и выдача кредита. У «МЕНАТЕПа» таких услуг появилось несколько десятков, в том числе те, которые были попросту неизвестны хозяйственникам: лизинг, траст, факторинг, определение показателей учетных ставок, а также финансирование импортно-экспортных и бартерных операций, инвестиционных проектов, помощь иностранным партнерам в выборе перспективных клиентов, вексельные операции и другое».
В мае 1989 года Ходорковский оставил Монахову пост директора ЦМНТП и стал председателем правления КИБ НТП (заместителем председателя правления банка стал Леонид Невзлин).
При банке создали консультативный совет и пригласили в него несколько академиков, ректоров институтов и руководителей газет и журналов. Три раза в год они собирались в офисе банка и за чашкой чая вели разговор на самые разные темы. В частности были приглашены академик Арбатов — руководитель Института США и Канады и бывший первый клиент команды — академик Шейндлин.
В конце 1989 года в Швейцарии была создана торгово-финансовая компания «Menatep SA» с капиталом в несколько сот тысяч долларов. Она занималась операциями с ценными бумагами, управлением активами советских предприятий за рубежом и инвестированием в коммерческие проекты. А вслед за ней — целая сеть ее дочерних фирм в разных странах мира: на Гибралтаре, в Будапеште, во Франции, занимавшихся финансами, торговлей и операциями с ценными бумагами.
И здесь самое время растолковать это страшное слово «офшор». Офшор, или «налоговая гавань», — это государство или его часть, где для иностранных компаний регистрация стоит дешево, а налоги низки. Как правило, это маленькие государства без своих ресурсов и других источников доходов, они только и живут, что регистрацией офшорных фирм. Например, на острове Науру площадью 21,3 кв. км. в девяностые годы было зарегистрировано несколько сотен иностранных банков. А на Британских Виргинских островах в 2002-м — 437 000 компаний. При этом население островов составляло всего 24 тысячи человек. То есть приходилось по 18 с лишним фирм на человека.
Во многих странах (например, в США) существует антиофшорное законодательство.
Как правило, регистрацию в офшорах не запрещают, но обкладывают такие компании дополнительными налогами, которые полностью компенсируют все выгоды от офшоров.
В Советском Союзе никакого антиофшорного законодательства не было. А в современной России регулярного антиофшорного законодательства нет до сих пор.
«Из налоговых или иных соображений мы могли любую из наших организаций делать центром прибыли — в зависимости от того, где налогообложение было меньше, — вспоминал Леонид Невзлин в интервью Наташе Мозговой [24 — http://mozgovaya. livejournal.com/346010.html]. — Модель, которую создал Ходорковский, была гениальной.
Я в него поверил и остался с ним, и он предложил мне партнерство.
Система налогообложения была фактически «прозрачной» — в том смысле, что налогов почти не было. И в отсутствие развитой системы можно было самим решать, с какого центра платить налоги. Налогового кодекса в России не было до последних лет, и мы жили в основном на базе старого советского законодательства и новых инструкций, и всех это устраивало — кто мог работать, все делали деньги. Лучшие времена были в Союзе, потому что вектор был выбран еще в управляемой — партийной — системе координат, никакого сопротивления не было, и нас поощряли, как людей, которые претворяли в жизнь идеи новой экономики. Для Горбачева, Рыжкова, мы были хорошим примером — что бы они ни придумывали, мы из всего делали прибыль и показывали на своем примере, как можно заработать деньги».
14 мая 1990 года в исполкоме Моссовета было зарегистрировано объединение МЕНАТЕП с уставным фондом в двести тысяч рублей. В объединение вошли: ЦМНТП, Коммерческий инновационный банк научно-технического прогресса и несколько кооперативов.
Генеральным директором объединения стал 27-летний Михаил Ходорковский.
К концу 1990 года объем капиталов банков, созданных при участии МЕНАТЕПа, составил свыше миллиарда рублей.
В декабре 1990 года МЕНАТЕП начал эмиссию акций. По июнь 1991 — го были проданы акции на общую сумму 1458 миллионов рублей.
Это вызвало много нареканий. Дело в том, что законов, регулирующих выпуск акций, тогда еще не существовало. И акция МЕНАТЕПа по сути, являлась векселем, то есть долговым обязательством. Еще один упрек заключается в том, что продавались акции по всей стране, а выкупались назад только в московском офисе. Так Владимир Перекрест в книге «За что сидит Ходорковский» рассказывает душераздирающую историю ташкентского пенсионера Нечаева, который смог вернуть свои деньги только в 1994 году.
