Оскотский Григорьевич - Гуманная пуля
Наука и сталинский социализм
Ну конечно, сталинский, ведь никакого другого мы и не знали. Имен- но его, уже после смерти Сталина, мы именовали то "реальным", то "развитым". Именно он, не вынеся попыток реформирования, скончался в перестроечных судорогах. Каковы были его отношения с наукой?
Краткий, однозначный ответ не получится. Если в случае гитлеров- ского фашизма мы наблюдали систему с внутренней логикой, дающую ре- зультаты вполне предсказуемые, то сталинский социализм был куда более непоследовательным. И дело не только в том, что СССР просуществовал гораздо дольше третьего рейха, сменилось несколько эпох. Внутри каж- дой социалистической эпохи отношения режима с наукой были достаточно противоречивыми. В целом, они складывались тем лучше или тем хуже, чем больше приближалось к реальности или, соответственно, отдалялось от нее мышление очередных "вождей".
Здесь необходимо вспомнить короткий период социализма, предшество- вавший сталинскому, - ленинский. Как угодно можно относиться к В.И.Ленину. Можно считать его идеи беспочвенной утопией. Можно обви- нять его в жестокости и авантюризме. Можно называть горе-пророком, ни одно из предсказаний которого не сбылось (вроде близкой победы все- мирной революции, после чего из золота, в знак презрения к символу богатства, построят "общественные отхожие места на улицах самых боль- ших городов мира"). Но нельзя отрицать одного: Ленин был и великим прагматиком, способным не только учиться на собственных ошибках, но в каждой конкретной, казалось бы, гибельной для него ситуации быстро находить спасительное р е а л и с т и ч е с к о е решение.
Николай Валентинов, один из самых суровых критиков Ленина, близко его знавший, писал: "Жизнь Ленина была борьбой двух начал - утопизма и реализма. В последние годы его жизни реализм явно оседлывал и по- беждал утопизм". Тем более любопытно попробовать отвлечься от эмоций и по возможности беспристрастно взглянуть на интересующие нас отно- шения Ленина с наукой.
Сейчас принято выставлять Ильича некоей демонической, а чаще то- го - комической фигурой. Осмеиваются даже его знаменитые напутствия коммунистической молодежи: "Учиться, учиться, учиться!… Коммунистом стать можно лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество". А напрасно осмеиваются. Ленин говорил всерьез. Его собственная теория требовала, чтобы социа- лизм превзошел капитализм в производительности труда, и он быстро осознал: одним энтузиазмом "освобожденных" рабочих и крестьян тут не взять, нужны самые передовые наука и техника.
Ортодоксальный марксист, Ленин вряд ли смог ознакомиться с неопуб- ликованными заметками Маркса, опровергающими ортодоксальную марксист- скую теорию о прибавочной стоимости и эксплуатации. Но стремление к реальности немедленно повело его тем же путем, - к осознанию, что не прибавочный труд рабочих масс, а наука становится главным источником общественного богатства. В "Очередных задачах советской власти", на- писанных в марте-апреле 1918 года, - сквозь обычную ленинскую брань в адрес политических противников ("лакеи денежного мешка, моськи, га- ды"), сквозь рассуждения о диктатуре пролетариата, всенародном учете и контроле, расстреле взяточников и жуликов, - отчетливо пробиваются наметки пути, по которому он собирался повести "отвоеванную большеви- ками" Россию: образовательный и культурный подъем населения, овладе- ние последними достижениями науки, новейшая техника, освоение природ- ных богатств страны. Всё вместе, по его мнению, должно было породить "невиданный прогресс производительных сил".
Много раз со смаком писали о том, как не любил Ильич интеллиген- цию, какими непечатными словами ее аттестовал. Все верно: и не любил, и не доверял, и всевозможные шариковы и швондеры - взметенная вихрем революции чернь - кулаком и наганом вдалбливали паршивым, безмозоль- ным интеллигентикам, сколь малого стоит их книжная премудрость. Но практицизм брал свое. Ведь не из гуманности, не из-за одних хода- тайств Максима Горького, из сугубо практических соображений больше- вистская власть в голодухе Гражданской войны стала подкармливать уче- ных. (Правда, спохватилась об этом уже после того, как в 1918-1919 годах из 45 тогдашних академиков Российской академии наук голодной смертью умерли семеро.)
Узнав о согласии крупнейшего математика В.А.Стеклова сотрудничать с советской властью, - согласии, правда, вынужденном, на которое Сте- клов пошел ради сохранения науки и помощи бедствовавшим коллегам, - Ленин воскликнул: "Вот так, одного за другим, мы перетянем всех рус- ских и европейских Архимедов, тогда хочет мир, не хочет, а перевер- нется!" Фраза эта, кажется, стоит в ряду тех, которые произносят на- показ, для истории. Но слова Ильича, возможно слишком звонкие, не бы- ли полностью фальшивыми. У них имелось вполне реальное обеспечение: Архимедов не Архимедов, а вот российских Гефестов большевики перетя- нули к себе почти сразу.
В годы Первой Мировой войны созданием и производством всех воору- жений для русской армии ведало Главное Артиллерийское управление (ГАУ), во главе которого с начала 1915 года стоял талантливый, энер- гичный генерал Алексей Алексеевич Маниковский. К 1917 году под руко- водством ГАУ были расширены старые и построены новые казенные заводы по выпуску оружия, взрывчатых веществ, снарядов, взрывателей и т.д. Технологии на этих заводах были самыми передовыми в России и не усту- пали зарубежным. По существу, сложился российский военно-промышленный комплекс.
Маниковскому и его сотрудникам, военным инженерам, технической элите страны, приходилось постоянно преодолевать сопротивление чинов- ничье-бюрократической системы. Они вели изнурительную борьбу с наглым хищничеством и воровством предпринимателей. Дикий российский капита- лизм показал себя во всей красе. Громче всех вопя о патриотизме и подкупая чиновников вплоть до министерского ранга, предприниматели рвали из казны военные заказы на самых выгодных условиях, с огромными авансами, а потом срывали поставки. Даже наконец изготовленные (почти всегда с задержками), гораздо более дорогие военные изделия частных заводов оказывались намного хуже качеством таких же изделий, выпущен- ных казенными заводами.
Неудивительно, что идея огосударствления экономики, как спаситель- ной перспективы для России, овладевала умами руководителей и сотруд- ников ГАУ. И в ноябре 1916 года правительству был направлен подписан- ный Маниковским доклад. Посвященный, казалось бы, специальному вопро- су, "Программе строительства новых военных заводов", он в действи- тельности представлял собой ультимативное требование немедленной пе- рестройки всей экономической (а следовательно, и политической) жизни России. Фактически - требование установить в стране диктатуру руково- дителей военной промышленности, причем не только на период войны, но и в дальнейшем в мирное время. Это была программа сформирования госу- дарственно-монополистического капитализма. ГАУ требовало ограничить аппетиты буржуазии в интересах государства в целом. "Программа" пре- дусматривала обязательность выполнения частной промышленностью госу- дарственных заказов, механизмы государственного регулирования цен, плановое распределение сырья и т.д.
В обстановке конца 1916 года, когда царское правительство утрачи- вало контроль над страной, "Программа" ГАУ, конечно, была неосущест- вима. Но после Октябрьской революции Маниковский вместе со многими своими сотрудниками, военно-техническими специалистами, перешел на службу советской власти. Главное Артиллерийское управление русской армии стало Главным Артиллерийским управлением Красной армии.
Генерал Маниковский вряд ли сочувствовал всей политической про- грамме большевиков. Но, прекрасно знавший и косность царского бюро- кратизма, и хищничество отечественного капитала, он, по-видимому, признал в большевиках именно ту силу, которая сможет обеспечить могу- щество и целостность России.
Известно, что на стороне белых сражались примерно 40 процентов офицеров бывшей царской армии, а на стороне красных - примерно 30 процентов, и без них Красная армия не победила бы в Гражданской вой- не. Но без специалистов ГАУ она вообще не смогла бы воевать. Без них не удалось бы использовать даже имевшиеся на складах военные запасы. В русской (а впоследствии и в советской) армии боеприпасы хранились в разобранном, точнее, в несобранном виде: отдельно - снаряды, отдель- но - взрыватели, гильзы, порох и т.д. Чтобы подать в войска готовые "выстрелы", как говорят артиллеристы, необходимо было запустить сбо- рочные производства на арсеналах.
А использовали не только запасы, на всю Гражданскую войну их бы и не хватило. Под руководством ГАУ была организована работа военных за- водов, которые оставались на окруженных фронтами территориях, под- контрольных советскому правительству. В 1918 - 1920 годах, например, были изготовлены 1,3 миллиона винтовок, свыше 15 тысяч пулеметов, около 900 миллионов патронов и т.д. Если вспомнить, в каких условиях эти результаты были достигнуты - распад страны, развал транспорта, острейший дефицит сырья, топлива, электроэнергии, наконец, просто голод, - их следует признать поразительными. Одним принуждением за- ставить русских военных инженеров работать с такой эффективностью вряд ли удалось бы. По добровольному выбору, исходя из собственного понимания блага России, ковали они оружие для той братоубийственной войны.
