Даниил Строгов - Исповедь диггера. Кровавые тайны метро-2
18 июля в Грибовом переулке машиной синего цвета (предположительно марки седан) сбит мужчина. Водитель с места происшествия скрылся. Мужчина был доставлен в больницу, где, не приходя в сознание, скончался от кровоизлияния в мозг.
Пересказ тоже не дал ничего интересного или нужного. Но бывают истории, которые выдумываются из головы, а бывают те, что резолюцией присылают вышестоящие органы власти. Такой резолюцией со мной и поделился следователь Корольчук Георгий Алексеевич, капитан милиции. Причем меня так и подмывало спросить, а не учил ли он наизусть запятые из протокола, но делать этого я не стал, ведь, как водится, лишняя ирония в отделении милиции может привести только к усугублению меры ответственности за нее. Поэтому я просто поблагодарил за потраченное время и ушел. Ушел к тем, кто говорит мне пусть наполовину, но правду.
Евгений Михайлович явно обрадовался моему приходу:
– Светлана придет минут через пятнадцать, а пока послушай, что я узнал. – Странник торжественно надел очки и, дождавшись, когда я сяду, взял свой видавший виды блокнот, достал заложенное между страницами письмо и прочел мне:
В прошлом году мэр города Москвы Юрий Лужков запретил несанкционированное посещение подземных коммуникаций, мой дорогой. Как ты думаешь, почему? Ради безопасности и участившихся несчастных случаев? Подумай, мой дорогой, ради чьей безопасности и кто планомерно стал провоцировать несчастные случаи после одного такого симпатичного события? Ты видел фото в одном авторитетном американском издании ЦРУ, дорогой? А я видел, и, ты знаешь, там очень красивыми и, я бы даже сказал, ровными кружочками обведены самые «уязвимые» зоны нашей любимой подземки. И это, дорогой, не просто вентиляторы, а вентиляционные шахты, большая часть из которых была построена как муляж. Куколка. Обманка. И я бы понимал, если бы американские друзья случайно поняли, что это муляж, но все дело в том, дорогой ты мой, о том, что это муляжи, знают только три человека. Плюс грешным делом мы с тобой, но, поскольку знаю, ты не будешь обсуждать это ни с кем, я могу тебе просто рассказать об этом, чтобы ты был поосторожнее, когда ныряешь в шахту. Теперь там можно сломать шею. Совсем забыл, ты спрашивал, куда я собираюсь весной. Думаю, в Китай. Только там готовят настоящую рисовую лапшу с бычьими хвостами. До связи, дорогой. Амир.
Странник бросил на меня внимательный взгляд из-под половинок-очков.
– Не находишь, что письмо интересное?
– В чем-то да, только я не совсем понимаю, о чем идет речь.
– А о том, дорогой, – воспользовался Евгений Михайлович обращением своего друга Амира, – что можно теперь точно сказать, что «маяки» расставили под землей не инопланетяне.
– А кто?
– Родной КГБ, ныне ФСБ. Это они мутят воду, заметая следы. Тебя удивляет, что наше государство осталось таким же тоталитарным, как и при советской власти? Что-что, а Госбезопасность никто не разваливал. Их можно ненавидеть, но без них невозможно существование такой огромной страны. В их руках уйма секретных разработок, они чувствуют себя порою сверхлюдьми, потому что это они сочиняют правила и законы для нас, для черни. Они между добром и злом, понимают свою безнаказанность, но без нужды, четко оговоренной в уставе, ее в ход не пускают. Не знаю, как там насчет благородства, но вкус власти над умами они почувствовали однозначно, и это дает о себе знать. Правда, сейчас речь не о том.
Как всякая структура, ведающая безопасностью, эта мощная организация поделена на множество отделов. Некоторые соприкасаются с обычными людьми, некоторые сокрыты за семью печатями. В ее ведомстве и секретные разработки оружия, и методы психологического воздействия.
Во всей мишуре, которой пестрят СМИ, содержится доля правды, хоть и очень сильно приукрашенной. Это они отводят глаза, ведают дезинформацией, заметают следы. Там работают знатные шутники, скажу я тебе, им доставляет огромное удовольствие выдумывать гигантские обманки, уводящие любопытных по ложному следу. Как и распускать о самих себе фантастические слухи. Правда, они бесчеловечны. И стоит лишь кому-то приоткрыть завесу тайны, как любознательному остается лишь считать дни до своей смерти. С другой стороны, они мыслят иными категориями, отдельно взятый человек с его чувствами и страстями их не волнует. Они блюдут свое дело, и потому каждый дотронувшийся до святая святых должен унести это знание в могилу. Обвинять же их можно не более чем руководство генштаба, отправляющего в бой батальон с осознанием, что больше половины бойцов полягут под вражеским огнем.
– А кто такой Амир, Евгений Михайлович? – спросил я, переводя тему разговора.
– Хороший человек, Даниил, мы с ним делали несколько ходок, – отозвался Странник, убирая письмо в записную книжку, – потом он пропал из виду, а после лишь бывал наездами. Перебрался в Израиль и сменил имя на Амира. А сам он из Екатеринбурга родом и очень долго жил в Москве.
– Это такой ответ, если бы я спросил: кто такой президент, и вы бы мне ответили на это: «Глава государства», – я рассмеялся.
– Даниил, – тонкая улыбка Странника внезапно надела на его лицо будто венецианскую маску, которые носили наемники-убийцы, – нет на свете возможности узнать все.
– Я не очень и настаивал, – буркнул я.
– Я заметил, – смеется, – все равно не отвечу на твои вопросы, поскольку ответов я не знаю.
– Маскировка? – пошутил я.
– В какой-то мере, я немного причастен к этой махине, правда, считайте меня местным подметальщиком, не более, – спокойно кивнул Евгений Михайлович.
Меня даже не осенило. Просто я понял, что это так и называется «взгляд изнутри», и Странник, предлагая мне обрывки информации, действительно всего не скажет, потому что не знает. А вот его знание теперь меня совершенно не удивило, даже совсем напротив.
Глава 6.
Бункер Сталина. Могильник № 345/8
…Через некоторое время, выкопав первую находку, я потянулся за аптечкой. У меня не слабое сердце и все в порядке с нервами. Но когда внезапно находишь в подземной нише человеческий череп, спокойствию это не содействует. Череп был маленький, больше всего похожий на детский – я не специалист в анатомии, но по размеру все же могу судить. Кроме того, он был деформирован, совершенно дикие очертания, напоминающие сильно вытянутое яйцо. По форме этот череп напомнил мне рисунки зародышей на ранней стадии внутриутробного развития.
Ради этой информации я все-таки поехал в Москву. После рассказа Евгения Михайловича (о нем ниже) мне не терпелось понять, каким таким таинственным образом можно незаметно скрыть следы нескольких могильников среди троп, десятки раз пройденных диггерами. Ксения, конечно, о них тоже знала, и группа Марка Аврелия – тем более, ведь не может же быть экспедиция безрезультатной?
Есть всем, ну, если не всем, то многим, известные факты. Это, к примеру, то, что первая ветка второй сети метро, или, как ее еще называли, Д-6, появилась еще при жизни Сталина. Собственно, она соединяла Кремль и дачу «отца народов». Вроде бы назначение ее понятно – возможность тайно перебраться из точки в точку в экстренной ситуации.
Но мало кто знает о дополнительной функции этой ветки. Тогда это был скорее просто тоннель, чем часть большой сети. Просто подземная дорога, ведущая из пункта А в пункт Б, во всяком случае именно так говорилось во многих документах и именно так представляется исследователям, которые смотрят этот район. Но на этой ветке находился еще и пункт С. Это тоже не слишком большой секрет, поскольку сейчас вряд ли кто сомневается в том, что на территории СССР было несколько правительственных бункеров, опять же объединенных в единую сеть. Сталинский бункер всего лишь один из первых. Сеть убежищ для представителей высших эшелонов власти так и не была окончательно завершена. Полагаю, правители и сами понимали бессмысленность такого шага – никто из них при прямой ракетной атаке не успел бы скрыться в бункере, слишком мал промежуток времени. Поэтому и бункеры, что называется, не довели до ума. Та же участь постигла и бункер самого Сталина.
Суть в том, что вождя народов мучили не только физические недостатки – малый рост, отсохшая рука, которую он всегда прятал, откуда и пошла в народ поза, ставшая его «визитной карточкой». Он также был параноиком: ему казалось, что из ближайшего окружения все желают его смерти. И даже готовился к насильственной смерти. Но вместе с тем он принимал все мыслимые меры для того, чтобы обезопасить себя от возможного нападения. Бункер был частью всего этого. Сталин боялся не столько атаки с воздуха, сколько изнутри – своеобразного «дворцового переворота». Он принимал меры и для того, чтобы его не могли отравить – из-за этого, в частности, у него прогрессировала сухорукость (некоторые препараты, которые он принимал из соображений безопасности, плохо сказались на здоровье).
