Эксперт Эксперт - Эксперт № 01-02 (2014)
Наконец, в-пятых, с развитием глобализации и новых электронных технологий рынки капитала приобретают международный характер и начинают покидать национальное государство. Это радикально укрепляет власть капитала. С одной стороны, он более или менее освобождается от политического контроля, который в конечном счете — невзирая на существование ЕС — остается в руках национальных государств. С другой стороны, если капитал видит, что его свободе и прибыльности угрожает законодательство той страны, в которой он действует, он может пригрозить бегством на более благоприятные рынки в более дружественные страны. Можно назвать это угрозой бегства. Реальность этой угрозы наделяет капитал беспрецедентным правом вето применительно к экономическому законодательству.
Ян-Вернер Мюллер пишет, что «нет никаких причин праздновать триумф западноевропейского послевоенного конституционного урегулирования и вдохновлявших его идей. Надеюсь, что осознание того, как к этому пришли европейцы, сможет хотя бы в какой-то степени способствовать развенчанию утешительной иллюзии, что либеральная демократия с необходимостью является позицией, внутренне присущей Европе или всему Западу в целом». Но, вопреки замыслу автора, книга получилась не об этом — точнее, не столько об этом. Я еще не встречал более ясного и точного изложения именно «споров о демократии» в XX веке — многогранного, увлекательного, всестороннего. Если вам интересно, «как это было», как европейские интеллектуалы и политики размышляли о демократии и почему они размышляли именно так, а не иначе, то без книги Мюллера обойтись невозможно.
Мюллер Ян-Вернер. Споры о демократии: Политические идеи в Европе XX века. — М.: Издательство Института Гайдара, 2014. — 400 с.
Нефть: капитал против демократии
Анашвили Валерий, главный редактор журнала «Логос»
Изменение типа основного энергоносителя существенно меняет политический режим. Пример тому — выход на энергетическую авансцену угля, инструмента власти рабочих, и последующее его вытеснение нефтью, ослабившее их способность к коллективному действию
Митчелл Тимоти. Углеродная демократия: Политическая власть в эпоху нефти.
Неожиданное сопоставление вида энергии, которую использует человечество для своего выживания, и политической формы, в которой это выживание происходит, при ближайшем рассмотрении оказывается не столь уж неожиданным.
Двести лет назад вся энергия, необходимая людям для поддержания жизни, почти полностью поступала из возобновляемых источников, питавшихся от Солнца. Солнечная энергия преобразовывалась в зерно и другие злаки, обеспечивая человека пищей; в луга, на которых паслись животные, трудившиеся на человека, а также служившие для него пищей; в леса, поставлявшие древесное топливо; в ветряную и водяную энергию, использовавшуюся для движения транспорта и механизмов.
yandex_partner_id = 123069; yandex_site_bg_color = 'FFFFFF'; yandex_stat_id = 3; yandex_ad_format = 'direct'; yandex_font_size = 0.9; yandex_direct_type = 'vertical'; yandex_direct_limit = 2; yandex_direct_title_font_size = 2; yandex_direct_header_bg_color = 'FEEAC7'; yandex_direct_title_color = '000000'; yandex_direct_url_color = '000000'; yandex_direct_text_color = '000000'; yandex_direct_hover_color = '0066FF'; yandex_direct_favicon = true; yandex_no_sitelinks = true; document.write(' sc'+'ript type="text/javascript" src="http://an.yandex.ru/system/context.js" /sc'+'ript ');
Солнечное излучение оставалось основным источником энергии примерно до 1800 года. Однако оно было весьма неэффективной формой энергии и его преобразование в форму, доступную для переработки и присвоения, требовало значительной территории. Потребность в энергии поощряла относительно рассеянные формы проживания — вдоль рек, возле пастбищ и неподалеку от больших лесных массивов, поставлявших древесину для отопления. «Временная шкала производства энергии зависела от скорости фотосинтеза в сельскохозяйственных культурах, продолжительности жизни животных и времени, требующегося для восстановления пастбищ и пополнения запасов древесины. Ископаемое топливо, напротив, является формой энергии, в которой огромные объемы пространства и времени оказались как бы спрессованы в концентрированном виде», — пишет Тимоти Митчелл.
Новая власть
Уголь и нефть сделали доступными запасы энергии, равноценные десяткам лет органического роста и сотням гектаров биомассы. Более того, теперь они были заключены в компактных и транспортабельных твердых веществах и жидкостях. Народы оказались освобождены от вековой зависимости жить на больших территориях, которые ранее требовались для первичного производства энергии. Регионы, чья экономика основывалась на древесине, использовавшейся в качестве топлива, обогрева и для развития промышленности, теперь не были привязаны к ограничениям, обусловленным размерами лесных массивов и расстоянием до них. Благодаря новому социально-энергетическому метаболизму большая часть населения теперь могла жить в одном месте — без непосредственного доступа к сельскохозяйственным землям и другим возобновляемым ресурсам, то есть в городах, размеры которых более не были ограничены несовершенными способами поставки энергии.
Но эти изменения несли в себе нечто гораздо более важное, чем увеличение доступных человечеству килоджоулей или внешнего вида их «упаковки». Сто лет назад широкое применение угля наделило работников новой властью.
Движение невиданного ранее количества топлива по узким фиксированным каналам, которые шли от угольной шахты по железнодорожным и судоходным путям к фабрикам и электростанциями, создало в этой циркуляции уязвимые точки, в которых забастовка рабочих могла парализовать всю энергетическую систему, прежде рассеянную и потому не столь уязвимую: «Способность организованных рабочих собирать политическую машину из сетей и узловых точек энергетической системы, основанной на угле, сформировала особые разновидности массовой политики, которая возникла или могла вот-вот возникнуть в первой половине XX века. Западные правительства, ослабленные этой новой силой, уступили требованиям предоставить избирательное право всем гражданам, ввести новые налоги для богатых, создать систему здравоохранения, страхования на случай промышленных травм и нетрудоспособности, пенсионную систему, а также принять иные меры по базовому улучшению благосостояния людей. Демократические требования большего равноправия в коллективной жизни выдвигались благодаря потоку угля и его прерыванию».
Начиная с 1880-х годов шахтеры стали играть ведущую роль в оспаривании режима труда и частной власти работодателей, что выразилось в рабочем активизме и мощнейшей политической мобилизации: «В период 1881–1905 годов в Соединенных Штатах шахтеры устраивали забастовки в три раза чаще, чем в среднем по всем ведущим отраслям, и в два раза чаще, чем в следующей за ними по степени политической активности отрасли — табачной. Кроме того, шахтерские забастовки длились гораздо дольше других».
Могло ли это устроить тех, кто испытывал на себе это рабочее давление? Разумеется, нет. И решение было найдено довольно быстро. Нефть!
Интенсификация добычи и использование нефти все большим количеством способов (от частного применения в домах до автомобильной и химической промышленности) реорганизовали сети ископаемого топлива так, что изменили механику демократии. Возможности для выдвижения демократических требований изменились как в странах, которые зависели от добычи нефти, так и в странах, зависевших от ее использования.
Рабочие-нефтяники, в отличие от шахтеров, оставались на земле, ближе к управляющим, следящим за их трудом. Кроме того, транспортировка нефти требовала меньших финансовых и человеческих затрат. Насосные станции и трубопроводы легко заменяют железные дороги: «Фактически нефтепроводы были изобретены как средство, позволяющее лишить людей возможности перекрывать поток энергии. Впервые они были внедрены в Пенсильвании в 1860-х годах, чтобы обойти требования о повышении оплаты погонщикам, перевозившим бочки с нефтью на железнодорожный склад в повозках, запряженных лошадьми». И хотя трубопроводы были уязвимы для саботажа или порчи, их восстановление было гораздо более быстрым и легким, чем работа над последствиями саботажа или порчи железнодорожных путей.
Ко второй половине XX века правительства решили во что бы то ни стало выбить у рабочих ту необычайную силу, которую те приобрели в эпоху угля, требуя улучшения коллективной жизни, что привело к демократизации Европы. Ослабить ее посредством простого инженерного проекта: перехода с угля на нефть и газ. И ярким примером такого рода активности служит, в частности, хорошо известный План Маршалла.
На какой-то момент шахтеры стали главной движущей силой демократизации политических систем Запада
