Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6326 ( № 22 2011)
«…начало Смоленской войны ознаменовало и начало реформирования русского войска по западноевропейским образцам, что выразилось во введении в практику военных действий полков нового строя – рейтарского и солдатских. В этот процесс должна была активно влиться та часть дворян и детей боярских, которая не имела земельных владений, и, следовательно, возможности обеспечить себя так, чтобы сражаться в конном войске».
[?] Иван Уханов. Завтра всё будет иначе . – М.: Голос-Пресс, 2010. – 592 с.; с портр. – 1000 экз.
Задушевная, глубокая, искренняя проза. Главное – любовь в самом возвышенном смысле этого слова, причём без пафоса, который совершенно чужд героям Уханова, живущим полной жизнью без фальши. И в самом что ни на есть земном плодоносном значении, но без тени пошлости. Настоящая любовь не выносит малейшей инертности. Иначе рвутся родственные связи, скукоживаются живые и яркие прежде души. И хорошо, если дети успеют понять, что значит для них, давно выросших, материнская любовь, а для матери – близость к детям. Небрежность оборачивается гибелью. Нет, злу многоликому уступать нельзя: «Главное – не поддаваться. Ослабнет человек – и тогда он мягче воды, укрепится – твёрже камня… На свете даже металла в готовом виде нет. Взять сталь… Это ж заматерелое железо – закалку прошло и кое-какие сплавы-добавки получило… Вот и люди. Все вроде из одного теста мы, да не все по крепости равны: у каждого своя закалка».
[?] Ягодинский В.Н. Космология духа и циклы истории / Научн. ред. Ю.Г.Бондаренко и В.Д.Кравченко. – М., 2011. – 320 с.: ил. – Тираж не указан.
В книге доктора медицинских наук В.Н. Ягодинского рассматриваются скрытые пружины истории, и самое главное – её духовные проблемы. Утверждается новая ветвь науки – метаистория, изыскивающая психофизические механизмы развития мира, не учитываемые историками. Впервые для исторического анализа привлекается теория Ильенкова «Космология духа», которая дополняется гипотезой автора о «вирусной» природе человеческой мысли. Исследование Ягодинского является развитием трудов великого русского учёного и мыслителя А.Л. Чижевского о физических факторах исторического процесса, которые предвосхитили новейшую теорию универсальной истории. «Но жизнь, органическая жизнь, не является высшей формой развития мировой материи, высшей формой её усложнения. Высшая форма – это разум… Гипотеза Ильенкова, которую он пытается обосновать и доказать, состоит в том, что не только у органической жизни, но и у разума есть космическое назначение, которое он и должен, рано или поздно, выполнить».
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Непростой человек в непростых обстоятельствах
Литература
Непростой человек в непростых обстоятельствах
ВИКТОР НЕКРАСОВ – 100
Надежда ЗАЛИНА
Помнит ли кто-то сейчас писателя, задумалась я и решила провести опрос. Чтобы выборка была полнее – спрашивала у знакомых, малознакомых и просто случайных людей. Результат оказался удивительным и неожиданным. И сам опрос больше походил на пароль и отзыв.
– Ты знаешь писателя Виктора Некрасова?
– А, это тот, что «В окопах Сталинграда»? Читал. Уважаю. Сильная вещь.
И что любопытно: среди знающих – молодые люди от двадцати до тридцати пяти, и не такие уж и книгочеи. Просто мальчики во все времена любят играть в войну, смотреть фильмы про войну и читать книги про войну. И среди всех книг о Великой Отечественной выделили любимую и запомнившуюся.
«В окопах Сталинграда» действительно со временем не забывается и не переходит в разряд исторических книг, которые обычно штудируют специалисты. Эту книгу читали, читают и будут читать. Потому что она – о живых людях, таких настоящих и понятных, о подлинных чувствах и мыслях, о реальной цене нашей Победы.
Жизнь и судьба Виктора Некрасова была яркой, насыщенной крутыми поворотами и неожиданными зигзагами. Но есть факты биографии, а есть внутреннее их наполнение. Одни и те же факты можно трактовать с разных позиций – и получаются вроде бы разные люди. Каким был на самом деле Виктор Платонович – знал лишь он сам. Друзья называли его Д’Артаньяном, мушкетёром, преданным дружбе, способным на самый смелый поступок. Недоброжелатели пытались сделать из него жалкую личность, спивающегося растерянного позёра. Скорее всего, он был непростым человеком, попавшим в сложные обстоятельства.
Не вписывающийся в рамки и стандарты, позволяющий «иметь мнение», он жил по своим законам, за что никогда не был любим властью и официозом – что советским, что антисоветским. Ещё при жизни окружённый мифами и легендами, он носил маску спокойного равнодушия, но, судя по книгам, равнодушным никогда не был. Он был идеалистом, и, читая его произведения, можно увидеть, как эти идеалы претерпевали крах, но душа продолжала верить в них вопреки всему.
Дворянское происхождение и воспитание, детство, прошедшее в Лозанне и Париже по соседству с семьёй Луначарского, заложили привычку к внутренней свободе, от которой он так и не смог избавиться. А жить по совести и со свободою в душе трудно в любые времена. Юношеские искания, учёба на архитектурном факультете, работа в театре – сложно предположить, куда бы привела его судьба, если бы не началась война. Он сам говорил, что так и остался бы актёром, если бы не война… Великая Отечественная перелопатила судьбы целого поколения, стала самым сильным переживанием в жизни и самым главным опытом. О котором хотелось рассказать. Что и сделал Некрасов, восстанавливаясь в госпитале после ранения. Хотя, по легенде, повесть была написана по рекомендации доктора, который советовал писать хотя бы письма, чтобы разрабатывать парализованную руку.
Его литературный старт оказался стремительным и неожиданным. И случился как-то вопреки. Повесть «В окопах Сталинграда» появилась в 46-м году в журнале «Знамя». Искреннее, правдивое, без грамма фальши произведение, написанное участником событий, а не сторонним наблюдателем. У повести не было ни выверенного сюжета, ни масштабных сцен, ни сверхвыдающихся героев. Она увлекала своей непосредственностью, достоверностью и точным попаданием в образы. Это был новый взгляд на войну – записки участника, рассказанные им самим. С такой степенью свободы и правды о наших победах до этого не рассказывал никто. И никто даже помыслить не смел, что о войне можно написать так. «Безупречная правда» – так характеризовал повесть Даниил Гранин. Фронтовики узнавали в героях себя и друзей, свои мысли и переживания, радости и невзгоды. Всё, через что им приходилось пройти, всё, что было близким и понятным, – весь трудный опыт сконцентрировался на страницах повести, такой живой и яркой, что картины недавней войны оживали перед глазами.
Повесть критиковали, признавали порочащей Победу, и судьба автора идеологически «неправильного» произведения была предрешена, но тут в дело вмешался… Сталин. Он лично вписал вычеркнутое уже произведение в список лауреатов, выдвинутых на Сталинскую премию. И Некрасов получил премию – охранную грамоту и пропуск в литературу. «В окопах Сталинграда» издавали и переиздавали миллионными тиражами, переводили, по произведению снимали кино. Появилось целое направление в литературе, получившее название «лейтенантской прозы» (Ю. Бондарев, Г. Бакланов, В. Быков, К. Воробьёв, В. Астафьев, Б. Васильев, В. Кондратьев). И Б. Слуцкий однажды даже переформулировал известное выражение, сказав: «Все мы вышли из некрасовских «Окопов».
Но Некрасов на роль лидера не годился. Он был ярко выраженным одиночкой – и, что хуже, опасным одиночкой. Его нельзя было оставлять в покое, сослав на периферию жизни. Если бы он сочинял романы с придуманными героями или вообще сказки, – возможно, ему бы просто дали жить своей жизнью. Но Некрасов так не умел. Он продолжал писать о жизни, о том, что замечал и как понимал происходящее вокруг. Его писательский дар – умение складывать из мельчайших бытовых деталей абсолютно реальную картину жизни. Он был убедителен всегда, потому что писал лишь о том, что хорошо знал изнутри, что прочувствовал лично. Его послевоенные рассказы и повести имеют множество точек пересечения с прозой Хемингуэя и Ремарка. Те же вернувшиеся с войны солдаты, привыкшие сражаться открыто, которые потерялись в мирной жизни. Схожие проблемы при такой разной жизни у них и у нас.
Пока был жив Сталин – лауреата не трогали. Но с приходом «оттепели» всё изменилось. Критика становилась жёстче, нападки – сильнее, недовольство – открытее. Его ломали и выживали из страны. И другого выхода, кроме отъезда, после исключения из партии и Союза писателей, двухдневного обыска и изъятия рукописей, просто не оставалось.
