Джамиль Гасанлы - СССР-Иран: Азербайджанский кризис и начало холодной войны (1941-1946 гг.)
В тот же день, 17 января, Багиров отправил телеграмму в Кремль и ответил на замечания Деканозова. Он писал: «После переговоров с вами Алиеву было предложено не вмешиваться в дела местной администрации, держать тесную связь со Смирновым, согласовывать с ним все мероприятия и только с его согласия ставить те или другие вопросы перед местными властями. Сегодня предложено Алиеву немедленно поехать в Тегеран и объясниться со Смирновым по всем вопросам, в том числе по существу доклада Кулаженкова. В дополнение к моим письменным и устным объяснениям считаю необходимым сообщить, что Смирнов тенденциозно освещает работу группы Алиева. Неконтактность работы Алиева с отдельными нашими официальными работниками, в том числе и военными, может быть заключалась в том, что он вместе с ними не пьянствовал, наоборот, уговаривал их вести себя более или менее сдержанно. Видимо, все это не нравилось товарищам. Что же касается расшифровки Алиева перед английскими, турецкими и другими представителями, я боюсь, что не Алиев, не его группа себя расшифровывают, а их расшифровывают отдельные наши работники, которые частенько без разбора пьянствовали, общались с подозрительными и сомнительными людьми. Создавшаяся обстановка не дает возможности продолжать огромную положительную работу, развернутую нами с самого начала там, ликвидации которой, видимо, добивается Смирнов»[65].
Анализ документов позволяет утверждать, что идея ограничения действий посланцев Советского Азербайджана и постепенного вывода их из Иранского Азербайджана принадлежит советскому руководству. И активность Смирнова против группы А. Алиева была инициирована Наркоматом иностранных дел. Это объясняется в первую очередь тем, что в Тегеране велись тайные трехсторонние переговоры между СССР, Англией и Ираном, и Советский Союз, нуждающийся в помощи союзников, начал постепенно сворачивать «большевистский эксперимент» в Иранском Азербайджане. 16 декабря 1941 года состоялась встреча министра иностранных дел Британии А. Идена со Сталиным в Кремле. После взаимных приветствий Сталин предложил Идену проекты двух договоров — о военной взаимопомощи и о разрешении послевоенных проблем. Иден заявил, что каких-либо принципиальных возражений против такого рода договоров у него нет, но он хотел бы внимательно изучить предложенные тексты. Затем Сталин заявил, что, по его мнению, желательно приложить ко второму договору секретный протокол. Были подготовлены два проекта секретного протокола к «Договору об установлении взаимного согласия между СССР и Великобританией при решении послевоенных вопросов и об их совместных действиях по обеспечению взаимной безопасности после окончания войны с Германией». В пункте 9 второго протокола указывалось: «В отношении Ирана стороны условились обеспечить скорейшее заключение союзного договора с Ираном и дальнейшую свою политику по отношению к этой стране проводить в зависимости от позиции иранского правительства и честного выполнения взятых им на себя по договору обязательств»[66]. Через территорию Ирана должны были осуществлять в качестве союзнической помощи военно-стратегические поставки.
Кроме того, амнистированные после ввода советских войск в Иран и освобожденные из тюрем представители левых сил и старые коммунисты обратились осенью 1941 года в Москву с просьбой восстановить деятельность Коммунистической партии Ирана. Эта просьба была рассмотрена в Исполкоме Коминтерна, и 9 декабря 1941 года Г. Димитров направил Сталину, Молотову, Берия и Маленкову следующую шифровку: «Группа иранских коммунистов, бывших политических заключенных, приступила к восстановлению компартии Ирана. Они создали временное бюро, выделили одного товарища (Арташес Ованесян) для связи с ИККИ и обращаются к нам за директивой. Просят также быстрейшего согласия отправить своего делегата к нам. По материалам Отдела кадров ИККИ и на основе сведений работников НКВД, которые на месте связаны с ними, можно считать этих иранских коммунистов вполне честными революционерами и просоветскими людьми.
Одновременно в Иране создана демократическим деятелем Сулейманом Мирза народная партия с демократической программой. Мирза уже на протяжении 30 лет ведет борьбу за демократические преобразования в Иране. В этой народной партии принимает участие и часть иранских коммунистов.
Учитывая особые условия Ирана (совместная с англичанами оккупация, демагогическая и подрывная работа гитлеристов и их агентов, настороженность и враждебность части правящих иранских кругов), мы считаем, что восстановление Иранской компартии, которая всегда была небольшой сектантской группой, вряд ли принесет в настоящее время пользу, а известные затруднения и осложнения причинит наверняка. Это усилит подозрительность и недовольство в рядах правящих кругов, даст больше возможности немецким агентам запугивать иранскую буржуазию опасностью советизации Ирана, да и самих англичан сделает более подозрительными в отношении Советского Союза, якобы стремящегося к советизации Ирана.
Поэтому полагал бы, что при нынешней ситуации не следовало бы восстанавливать компартию, а коммунисты должны работать в народной партии и проводить линию:
1. Борьбы за демократизацию Ирана;
2. Защиты интересов трудящихся;
3. Укрепления дружественных отношений между Ираном и Советским Союзом;
4. Полного искоренения агентуры фашизма в Иране и подавления антисоветской пропаганды.
Наряду с этим, коммунисты должны работать для создания профсоюзов и крестьянских организаций»[67].
Ознакомившись с предложениями Г. Димитрова, И. Сталин 10 декабря дал согласие на создание Иранской Народной партии (Туде). Таким образом, с декабря 1941 года партия Туде начала свою деятельность в Иране. Пользуясь этим, Иран получил от СССР гарантию своей территориальной целостности.
В конце 1941 — начале 1942 годов советское руководство посредством военных, политических, дипломатических учреждений и разведорганов различными путями стало выживать командированных из Советского Азербайджана работников, стремясь поставить М.Дж. Багирова перед фактом сворачивания их деятельности. Переход процессов в Иранском Азербайджане в плоскость национальных отношений не совсем устраивал Советы. Поэтому А. Смирнов в первую очередь поставил перед Наркоматом иностранных дел вопрос о закрытии тюркоязычной газеты «За Родину», имеющую большую популярность в Азербайджане. Как раз в это время в газете собрался замечательный творческий коллектив — Мирза Ибрагимов, Сулейман Рустам, Исрафил Назаров, Осман Сарывелли, Мехтихан Векилов, Гылман Мусаев, Шамси Бадалбейли и другие. Багиров, возражая против закрытия газеты, писал Деканозову и секретарю аппарата Наркоминдел Аркадию Соболеву: «Нелояльное отношение к нам иранских властей в Южном Азербайджане дошло до того, что в Тебризе за последнее время открыто была начата демонстрация в кинотеатрах германских фашистских фронтовых эпизодов, а также издание под руководством тебризского губернатора явно фашистской газеты «Голос Азербайджана». Иранское правительство всех более или менее лояльно настроенных к нам провинциальных губернаторов заменяет отъявленными профашистскими элементами. В свете всего этого не только считаю неправильным прекращение распространения нашей газеты «За Родину» среди населения, а, наоборот, просил бы поручить тов. Смирнову более решительно реагировать на факты провокационных действий местных властей по отношению к нам»[68]. Багиров также предупреждал, что обо всем этом он подробно написал Сталину.
В начале 1942 года советские спецслужбы удачно использовали события, связанные с деятельностью некоего Сартибзаде. Этот Сартибзаде, в прошлом связанный с Коминтерном деятель, теперь сотрудничал с германскими спецслужбами. Совместно с переселенцами из Советского Азербайджана Агаевым и Расуловым Сартибзаде в пограничных районах Гарадага, Джульфы, Маранда формировал партизанские отряды с целью установления советской власти. В захваченных партизанами районах распускались органы власти и создавались органы местного самоуправления. Когда это началось, возвращавшийся из Баку А. Алиев был еще в Нахичевани. Нарком внутренних дел Азербайджана Мир Теймур Якубов телеграммой передал ему указание Багирова срочно ликвидировать эти «партизанские отряды». В телеграмме говорилось: «Товарищ Багиров предложил, чтобы все наши работники продолжали проводить работу по разъяснению вредности всей этой затеи… Кроме того, разъясните, чтобы немедленно вернули все отобранные деньги и оружие, которое они взяли у отдельных лиц и полиции, а также освободили из-под стражи представителей власти». А. Алиев с группой политработников срочно выехал в Маранд и лично беседовал с собравшимися мятежниками, разъясняя им провокационный характер подобных действий. Рядовые партизаны дали слово разойтись по домам, а главари были доставлены в Джульфу и там обезврежены органами внутренних дел[69].
