Станислав Славин - Секретное оружие третьего рейха
Адмирала Гёттинга суд оправдал, адмирала Вера – признал виновным. Но сущность обвинения сводилась лишь к тому, что возглавляемый им институт не обеспечил разработку надежной конструкции торпед и без проведения должных испытаний рекомендовал их к принятию на вооружение. Прочих подсудимых обвинили в том, что они занимали посты, не соответствующие их техническим знаниям.
До приговора суда мало кто сомневался, что виновные будут строго наказаны. Ведь, по заключению Деница, только в апреле – мае 1940 года при атаках немецких подводных лодок отделались «легким испугом» 3 линкора, 7 крейсеров, множество эсминцев и транспортов – все это общим водоизмещением свыше 300 тысяч тонн. Надо учитывать и то, что английские глубинные бомбы оказались вполне исправными, и для четырех немецких подводных лодок их атаки «деревянными болванками» оказались последними.
Однако приговор суда вызвал всеобщее изумление. Адмирала Вера всего лишь уволили из флота и определили в качестве почетного узника в рейнскую крепость Гельмерсгейм. Ведущие инженеры были приговорены к небольшим срокам тюремного заключения.
Но и этим судебным фарсом дело не ограничилось. Шеф люфтваффе Геринг через полгода забрал почетного узника в свою систему и поручил ему создание авиационных торпед. До самого конца войны Вер конструировал такие торпеды, причем о его прегрешениях во флоте начисто забыли. В 1968 году западногерманский пенсионер Оскар Вер умер. Никаких разъяснений относительно причин либерального отношения нацистского суда к его особе и покровительства Геринга он не оставил.
Германский историк Ф. Руге жаловался, что нехватка ассигнований на инженерные исследования приводила к тому, что испытания «неконтактных» торпед типа Q7a и G7e велись по сокращенным, «преступно укороченным» программам…
«Создатели оружия в великой Германии не испытывали недостатка в средствах», – возражает ему в своих мемуарах Дениц и тут же признает, что… в ходе испытания новых торпед были произведены лишь две, далеко не блестящие по результатам, стрельбы, после которых сразу последовала рекомендация к принятию на вооружение.
Теперь, когда рассекречены материалы следствия, можно смело утверждать: парадокс стрельбы «деревянными болванками» объяснялся неполадками в трех механизмах: электромагнитном взрывателе, контактном взрывателе, гидростате.
При полигонных испытаниях электромагнитный взрыватель устанавливался на устаревшей торпеде G7v. В то же время в серию была запущена новая торпеда с более мощным двигателем и как следствие – более сильной вибрацией. Именно вибрация и вызывала преждевременные взрывы. Даже с точки зрения рядового инженера подобный просчет – вопиющая безграмотность. Как могли проглядеть ее целые конструкторские бюро и военные ведомства?
Кроме того, оказалось, что при создании электромагнитного взрывателя не были учтены должным образом особенности земного магнетизма. Как известно, магнитное поле нашей планеты непостоянно, со множеством различных аномалий. В частности, у побережья Скандинавии на взрыватели влияла аномалия, создаваемая залежами железной руды в Швеции. Правда, чувствительность взрывателей можно было регулировать, учитывая магнитное склонение, однако точность такой регулировки была невелика.
Контактный взрыватель оказался еще менее надежным, чем электромагнитный. Классическая схема действия контактного взрывателя такова: ударник накалывает и взрывает капсюль, и уже от него последовательно взрываются первичный детонатор – промежуточный детонатор – основной заряд торпеды. Подобная конструкция оправдала себя еще в Первую мировую войну и считалась абсолютно надежной. Каково же было удивление судебных экспертов, когда они установили, что на «подследственных» взрывателях боек ударника слишком короток, а капсюль-воспламенитель весьма ненадежен: либо он вообще не срабатывал, либо сгорал слишком быстро, не успевая передать взрывной импульс на первичный детонатор. И наконец, сложность и ненадежность конструкции ударника приводили к тому, что при углах встречи торпеды с целью менее 50° он часто заклинивал.
Неудачной оказалась и конструкция гидростата. Принцип действия приборов основан на том, что он воспринимает давление столба воды, соответствующие заданной глубине хода торпеды, и сохраняет это давление, перекладывая горизонтальные рули. Выяснилось, что у торпед G7a, G7e тяга рулей проходила через мембрану гидростата, а ее сальники не были герметичными. Если же учесть, что внутри корпуса лодки, идущей в подводном положении, всегда накапливается избыточное давление (вследствие постепенного стравливания сжатого воздуха), то сущность неисправности легко понять. Гидростат воспринимал избыточное давление и после залпа уводил торпеду на глубину, превышающую заданную.
Как утверждал Дениц, причина этого дефекта стала известна лишь в 1942 году, после того как командир «U-94», находясь на боевой позиции в Атлантическом океане, по собственной инициативе произвел проверку гидростата. Разумеется, этим он грубо нарушил инструкцию, зато уличил конструкторов в технической безграмотности. Как мог случиться подобный «гидростатический казус»? До сих пор никто так и не смог дать вразумительного ответа на сей вопрос.
Свалить допущенные грубые промахи на спешку в работе или на козни земного магнетизма было невозможно. Разгневанные подводники требовали наказать виновников. Так была разыграна комедия в суде, бессмысленная по своей сути, ибо конкретные виновники так и не были найдены никогда.
Но, может быть, в дальнейшем конструкторы исправили допущенные промахи и гитлеровские подводные асы получили в конце концов надежное оружие? Отнюдь… Тот же адмирал Дениц уже после войны пытался оправдаться перед потомками, ссылаясь на американцев: у них, мол, неполадок с торпедами было не меньше. И действительно, американская торпеда Мк-14 с неконтактным взрывателем довольно часто отказывала. Мало того, бывали случаи, когда торпеда циркулировала и поражала выпустившую ее лодку.
В совпадении дефектов немецких и американских торпед нет ничего невероятного. Особенно если учесть сложность техники и ее высокую стоимость. Например, торпеда Мк-14 стоила более 10 тысяч долларов, и даже такая богатая организация, как Главное артиллерийское управление ВМС США, не могла себе позволить большого количества испытаний в условиях, приближенных к боевым.
Примечательно, что в США, как и в Германии, конкретных виновников не оказалось. Кто-то сэкономил за счет качества, кто-то преждевременно внедрил в производство, кто-то принял без должной проверки и т. д. и т. п. А в результате – стрельба «деревянными болванками».
Вот что пишет участник Великой Отечественной войны контр-адмирал М. Яросевич:
«Главнокомандующему ВМС Берлин 9 апреля 1942 г. Совершенно секретно. (По адресам согласно списку.) По вопросу: Расследование неполадок в торпедах.
Как известно офицерскому корпусу, в первые месяцы войны имели место случаи отказа торпед, что поколебало доверие к этому оружию и отразилось на боевых действиях подводного флота…»
Так начинался документ, подписанный адмиралом Деницем. Хотя на нем и стоит гриф «Совершенно секретно», адмирал, несомненно, стремился оповестить всех подводников о том, что наконец-то они имеют надежное оружие. Дальнейшие пункты документа перечисляли выявленные дефекты. Добавим только, что адмирал Дениц даже не пытался объяснить, как могло произойти столь грубое нарушение технических норм при конструировании, испытании и приемке торпед.
Теперь, по прошествии многих лет, можно обоснованно предположить, что первопричиной выпуска некачественных торпед являлся не злой умысел адмирала Вера и его инженеров, а нечто другое. Именно этим можно объяснить «либерализм» суда.
Вспомним предысторию создания торпед G7a, G7e. В 1930-х годах Германия начала лихорадочно вооружаться. Конструкторская мысль ее инженеров была мобилизована на создание самых перспективных видов оружия. Одним из них и была торпеда с неконтактным взрывателем. Однако принципиально новое техническое средство в процессе своего создания породило столь же новые проблемы. Решить их в установленный срок немецкие инженеры не смогли. Вот тут-то и проявился чей-то волюнтаризм. Под давлением обстоятельств и нажима сверху были приняты на вооружение некачественные взрыватели. Заметим, что их все же пришлось снимать с производства – уже в ходе войны, после дорогостоящих неудач.
В том, что следствие шло по заранее ограниченному руслу, нет ничего удивительного. Его границы определялись теми, кто не был подсуден в «фашистской Германии и кто, несомненно, был замешан в этом деле. Вспомним выводы комиссии:
1) «Конструкция взрывателей недоработана, а число испытаний недостаточно"… А кто подгонял, требовал ускорения работ?
