Владимир Костицын - «Мое утраченное счастье…» Воспоминания, дневники
По зале пронесся сдержанный, но общий смех. Дзержинский сделал злое лицо.
– Народный комиссар Дзержинский говорил также, что у него есть документы относительно получения профессорами директив на забастовку из Парижа. Как один из деятелей по организации забастовки утверждаю, что никаких указаний из Парижа по этому поводу мы не имели. И никакие документы доказать противного не смогут!
Дзержинский сверкает глазами. Затем я возразил Рыкову. Профессура ничего не сделала для устранения голода… А что власть позволила бы делать в этом направлении профессорам? Намекаю на арест общественного комитета помощи голодающим. И снова призываю внимание Совнаркома на трагическое положение высшей школы.
– Прения закончены! – заявляет Цюрупа.
Ставится на голосование резолюция, предложенная Рыковым. Странный факт: несмотря на партийную дисциплину, за резолюцию поднимают руку, правда, большинство, однако не все члены собрания. Примерно одна треть воздержалась. Мы выходим. Насмешливыми взглядами нас более не провожают. Заседание Совнаркома потом продолжалось. Говорили – не знаю, верно ли это – будто после показного заседания при нас происходило по тому же поводу закрытое заседание, на котором сильно досталось Луначарскому. Мы возвращались в разном настроении.
– Вот нас и высекли! – говорил Костицын.
– Я вовсе не чувствую себя высеченным, – возражал я. – Скорее, напротив! Смотрите, как нас встретили и как проводили.
– Все же, – утверждал Костицын, – нам наплевали в глаза!
Остальные наши делегаты были также в подавленном настроении. Было совершенно очевидно, что сопротивление профессуры сломано и не возобновится. На ближайшем нашем совещании представителей высших школ было решено, что надо произвести перевыборы представителей. Наша роль, боевая роль, была сыграна. Теперь необходимо было вести игру в мирно-дипломатических тонах, а для этого нужны были новые люди.
Выборы, действительно, повсюду состоялись. В состав представителей вошло много новых лиц. Председателем нового совещания избрали, к его великому и понятному неудовольствию, нашего проф. Д. Ф. Егорова. Его репутация в глазах советской власти была давно уже испорчена, и его следовало бы пощадить. Однако новое совещание было созвано только один раз. После заседания Егоров был вызван в ГПУ и ему пригрозили арестом и всякими репрессиями, если работа совещания будет продолжаться. Конечно, совещание больше не созывалось» (Стратонов В. В. По волнам жизни. Л. 265–271).
В протоколе заседания Совнаркома 29 апреля 1922 г. по «докладу К[оми]ссии, образ[ованной] по предложению т. Цюрупы по вопросу об экономическом положении высшей школы» (в качестве «докладчиков» которой значатся: «от преподавателей Высшей Школы – Архангельский, Гулевич, Зернов, Одинцов, Стратонов, Костицын, Залуцкий (Главпрофобр), Тимирязев (Гос[ударственный] Уч[еный] Совет), Волгин (Гос[ударственный] Уч[еный] Совет)») было вынесено решение: «Принять предложение т. Рыкова, передав его на редакционное исправление Комиссии в составе тт. Луначарского, Курского и Яковлевой» (ГАРФ. Ф. Р – 130. Оп. 6. Д. 19. Л. 115, 117). А 13 мая Совнарком принял к сведению «Сообщение о подписании 10/V – 22 г. пост[ановления] СНК от 29/IV об экономическом положении высшей школы (пр. 480, п. 5)», которое гласило: «Заслушав заявление представителей профессуры, Совет Народных Комиссаров констатирует:
1. что НКП сделал все от него зависящее для увеличения ресурсов ВУЗ, приняв во внимание все аргументы и расчеты, представленные профессурой;
2. что Наркомпрос обсудил аргументацию профессуры за изменение устава ВУЗ и произвел максимальные поправки устава в направлении пожеланий профессуры, о чем было доведено до их сведения на заседании 20/IV;
3. что вследствие этого обвинение профессуры против НКП неосновательно.
Вместе с тем Совет Народных Комиссаров постановляет:
1. Признать устав ВУЗ в последней редакции окончательным.
Предложить профессорам в своей учебной деятельности всецело руководствоваться этим уставом, не нарушая непрерывных работ ВУЗ и смягчая тем их тяжелое положение.
[2.] НКП осуществить дальнейшее сокращение числа ВУЗ, уничтожить излишний параллелизм в их деятельности, ликвидировать те из начинаний НКП культурно-просветительного характера, которые не являются безусловно необходимыми для обеспечения текущей сокращенной программы деятельности НКП.
В особенности эти сокращения должны произойти за счет поддержки со стороны государственной казны различных предприятий и начинаний в области искусства (театры, художественные студии и т. п.).
3. Принять к сведению заявление о крайне тяжелом положении ВУЗ при рассмотрении сметы Наркомпроса» (Там же. Л. 159, 151–152).
477
См.: Запись от 28 ноября 1953 г. – Тетрадь XIX. С. 103–107.
478
В мандате от 3 февраля 1922 г. говорилось: «Научно-технический отдел ВСНХ настоящим удостоверяет, что согласно отношению от 10 января с.г. за № 36 профессор В. А. Костицын командируется в Петроград для участия в Междуведомственном метеорологическом совещании при Главной физической обсерватории» (РГАЭ. Ф. 3429. Оп. 23. Д. 24. Л. 144).
479
В. В. Стратонов отмечал, что его дочь, встревоженная отказом тюремных властей принять передачу для арестованного отца, «телефонировала В. А. Костицыну», и тот, имея связи в большевистской верхушке, «переговорил по телефону с заместителем Дзержинского – Ягодой», совравшим, будто «профессора помещены в особом отделении, с комфортом, и их прекрасно кормят» (Стратонов В. В. По волнам жизни. Л. 283). Уже после освобождения из тюрьмы, перед высылкой за границу, состоялось заседание физико-математического факультета, о котором Стратонов, не присутствовавший на нем лично, писал со слов бывшего ректора М. М. Новикова, также высланного из России: «Председательствовал В. А. Костицын. Ни председателем, ни одним хотя бы из присутствующих членов факультета по нашему адресу не было сказано ни малейшего приветствия, никакого “прости”. Как будто в факультетской жизни ничего не произошло, и все идет нормальным порядком. М. М. Новиков был до глубины души возмущен этим:
– Помилуйте, я был ректором! Пострадал за это… И хотя бы кто-нибудь хоть одно слово сочувствия высказал!
Позже В. А. Костицын говорил мне:
– Я нарочно не поднимал этого вопроса официально, чтобы как-нибудь не ухудшить вашего, В[севолод] В[икторович], положения.
И в частном порядке ничего высказано не было» (Там же. Л. 296–297).
На самом деле, заслушав 13 сентября 1922 г. «письмо профессора В. В. Стратонова с прощальным приветствием факультету и выражением признательности за доверие во время деканства со стороны членов факультета», присутствовавшие на его заседании, в числе которых первым назван В. А. Костицын, постановили ответить: «Физико-математический факультет выражает глубокую благодарность декану В. В. Стратонову за самоотверженное исполнение обязанностей декана в самое тяжелое для факультета время и желает видеть его снова и возможно скорее в своей среде» (ЦГА Москвы. Ф. Р – 1609. Оп. 1. Д. 587. Л. 14).
480
Запись от 22 июня 1950 г. – Тетрадь III. C. 214–216.
481
странной войны (фр.).
482
Тоня, Антонина Михайловна, московская подруга Ю. И. Костицыной, вышла замуж за французского коммуниста Марселя Гелена, с которым в 1931 г. уехала в Париж, где в 1940 г. у них родилась дочь Таня.
483
ежедневнике (фр.).
484
Крест «За боевые заслуги» (фр.).
485
Немецкие войска вторглись в Норвегию 9 апреля 1940 г.
486
10 мая 1940 г. главнокомандующий союзными войсками во Франции генерал Морис Гамелен подписал приказ о выполнении плана «Д», согласно которому 1-я группа союзных армий должна была продвинуться на территорию Бельгии, чтобы остановить немецкие войска и укрепиться на линии Маас – Лувен – Антверпен.
487
Сокращенное название от École Spéciale Militaire de Saint-Cyr (букв.: Особая военная школа Сен-Сир) – высшее учебное заведение во Франции, готовящее высококвалифицированных офицеров для армии и жандармерии; располагалось до войны в парижском пригороде Сен-Сир-Леколь.
488
Линия Мажино – система укреплений протяженностью около 400 км на границе с Германией (от Бельфора до Лонгийона), построенная в 1929–1934 гг. и названная по имени военного министра Андре Мажино (1877–1932).
489
Троицын день (фр.).
490
Saint-Rémy-lés-Chevreuse (Сен-Реми-ле-Шеврёз) – город в 27 км юго-западнее Парижа.
491
От avion (фр.) – самолет.
492
«Мы слишком любим комфорт» (фр.).
493
Неточность: роман «In the Days of the Comet» (L., 1906) написал Г. Уэллс (на фр.: Wells H.G. Au temps de la comète. P., 1910); возможно, мемуарист имеет в виду роман П. Доминика «Огонь с неба, неопубликованный роман» (Dominique P. La Feu du ciel, roman inédit. [S.l.], 1926).
