Александр Черницкий - Как спасти заложника, или 25 знаменитых освобождений
Разрывы и звуки выстрелов разбудили заложников. Многие успели увидеть газ, другим сразу же резко перехватило горло: стало нечем дышать. Исчезла вдруг и способность двигаться. Некоторые люди успевали мысленно проститься с жизнью. Сильнее всего «вырубило» тех, кто сидел близко к вентшахтам, а также тех, кто перед началом штурма не спал и, следовательно, чаще дышал.
— Я почувствовала запах газа, сделала большой вдох и подумала: «Штурм. Наконец-то», — вспоминала позднее одна из заложниц.
Две женщины, мать лет за 70 и ее 50-летняя дочь, дремали, то и дело посматривая перед собой. Неожиданно воздух в зале потемнел, словно появилась дымка. Из-за сцены донеслись выстрелы. Обнявшись, женщины сели, готовые погибнуть от страшного взрыва — на этом драматическом моменте воспоминания обеих оборвались.
Особенно эффективно газ подействовал на террористов. Чтобы не заснуть, они все время двигались, дыша часто и глубоко. Бодрствующие организмы мигом насытились ядом: в большой концентрации газ на основе производных фентанила вызывает паралич при первом же вдохе. В следующее мгновение чеченцы, роняя оружие, опустились на пол, словно при замедленной съемке.
Несколько заложников, находившихся на максимальном удалении от вентшахт, позвонили родным и друзьям.
— В ДК прибывает какой-то газ, — сказала одна женщина, после чего речь ее стала бессвязной, а затем и вовсе прекратилась.
— Такое впечатление, что начались действия со стороны наших силовиков, — сообщила другая заложница. — Ребята, ну не оставляйте нас, дайте шанс, если можно это сделать, мы просим, мы все-таки надеемся, что, может, мы не на «Курске»…
На воле люди силились что-нибудь понять:
— Что вы чувствуете, какой это газ, слезоточивый, что ли?
— Я не знаю, что за газ, но, по-моему, наши силовики начали что-то делать, по-моему, есть желание, чтобы мы отсюда живыми не вышли и таким образом эту ситуацию закончить…
— Как вы себя чувствуете? — неслось с воли.
В трубке в это время гремели выстрелы, затем раздался женский крик:
— Ребята, ну я умоляю, я не знаю, мы видим, мы чувствуем, мы дышим в тряпки, что-то делают наши, а эти не хотели ничьих смертей!
Под «этими» заложники подразумевали, естественно, террористов. Стокгольмский синдром в здании «Норд-Оста» завладел очень многими — и подростками, и взрослыми. Другая заложница вторила первой:
— Видимо, такое решение приняло наше правительство, чтобы никто отсюда живым не вышел. Мы же сейчас все к черту взлетим на воздух. О господи!
На этом разговоры оборвались, и разгорелась ожесточенная пальба. Заложники не подозревали, что снаружи здание бывшего ДК взято под прицел пулеметами, установленными на бронетранспортерах внутренних войск. То была огневая поддержка спецназа: стрелки получили команду ударить по окнам, если в них появятся люди с оружием. Но сейчас стреляли не с БТРов.
Главная штурмовая группа размещалась в просторном гей-клубе «Центральная станция». По иронии судьбы гей-клуб на полторы тысячи мест был торжественно открыт в одном из крыльев бывшего здании ДК подшипникового завода 26 сентября 2002 года — день в день месяц тому назад. Одна из стен «голубого» заведения оказалась смежной с кухней театрального центра. Вот почему на протяжении всего 50-часового кризиса «Центральная станция» фактически служила командным пунктом и одновременно местом отдыха для бойцов «Альфы».
— Давай, — скомандовал полковник в 5.45. — И сразу вперед!
Подрывник замкнул детонатор. Сверкнула вспышка, и направленный взрыв малой мощности разрушил стену, отделявшую «голубой» клуб от театра. Спецназ бросился в пролом, швыряя перед собой светозвуковые гранаты. Главаря террористов отыскали в его «штабе» — заставленной холодильниками подсобке буфета. Она не имела окон и была недоступна для снайперов, поэтому 10 свободных от несения «службы» боевиков чувствовали себя здесь в полной безопасности.
Оглушительные взрывы и ослепительные вспышки совершенно огорошили террористов. Лишь шустрый Бараев успел не только нацепить респиратор, но и вскинуть автомат. Полковник шел впереди. На миг он застыл, нажимая спуск своего «Вала». Взмахнув руками, Бараев рухнул. Рядом легли трупы других боевиков. Перепрыгивая через них, бойцы ринулись в зрительный зал.
Чеченец у входа принялся беспорядочно палить по штурмовому отряду, и спецназ залег. Расстреляв весь магазин, боевик молниеносно вставил примотанный к нему изолентой запасной рожок и возобновил стрельбу. Это привлекло внимание еще нескольких террористов в соседних помещениях — выстрелы самих спецназовцев были почти бесшумными. Однако прицельного огня потравленные газом террористы вести уже не могли. Через пару мгновений все они были перебиты.
Другой отряд «альфистов» ворвался в здание через главный вход и несколько боковых дверей. Между тем за пределами зала концентрация газа была гораздо ниже, чем внутри. Осоловевшие, но еще соображающие террористы в фойе ударили по спецназу из автоматов, дважды выпалили из гранатомета, бросили несколько самодельных гранат. Осколок задел руку одного спецназовца, второй был контужен, а чеченцы — ликвидированы. Бойцы растеклись по другим прилегающим к зрительному залу помещениям. Важно было не допустить проникновения вооруженных террористов в зал: там одна-единственная точно посланная во взрывчатку пуля могла стать роковой как для заложников, так и для спецназа.
Начиненные взрывчаткой чеченские вдовы обмякли в своих креслах. Однако существовала опасность, что у кого-то из них начнутся конвульсии или действие газа по какой-то причине окажется краткосрочным: в том и другом случае мог произойти взрыв. Офицеры прошли по рядам, стреляя из пистолетов в женские затылки. Контрольные выстрелы были произведены и по террористам-мужчинам. Один из них оказался очень крепким парнем — недаром ему доверили пулемет Калашникова. Прежде чем упасть от пули, заторможенный боевик выпустил веером длинную очередь, которая ранила двоих заложников.
Ища пояса шахидов, «альфисты» принялись обнажать до пояса неподвижных заложников одного за другим. Если бы у кого-то была возможность окинуть зал взглядом с высоты, картина показалась бы сюрреалистической. Словно шла-шла большая, плотная толпа людей, да неожиданно вся и полегла. А среди недвижимых тел копошатся редкие фигурки в пятнистом хаки с белыми повязками на рукавах.
Однако выяснилось, что взрывчатка была закреплена только на уже ликвидированных женщинах в черных одеждах мести и скорби. Затем спецназовцы принесли из гардероба охапки курток, шуб, пальто и начали выносить беззащитных людей на улицу. Саперы приступили к разминированию мертвых шахидок и 30 прочих взрывных устройств.
Убедившись, что с террористами в зале покончено, полковник «Альфы» по радио приказал разбить для вентиляции окна первого и второго этажей. Многие спецназовцы уже посрывали с себя противогазы: при тяжелой физической работе в них начинаешь задыхаться. Когда кто-то из бойцов ощущал на себе действие газа, поступали просто: два пальца в рот, чтобы вызвать рвоту.
Некоторые заложники приходили в себя на руках у спецназа. Лежа на плече дюжего бойца, который с хрустом давил ботинками пустые шприцы из-под антидотов (дозированных противоядий), одна женщина открыла глаза.
— Все кончилось, — внятно произнесла она. — Уже. Пить, прошу вас, пить…
С питьем проблем не было: у крыльца здания высились штабеля из упаковок минеральной воды. В это время часть «альфистов» ликвидировали террористов на верхнем, 3-м этаже здания. А вот пулеметчикам на БТРах выстрелить так и не довелось: газ и спецназ четко сделали свое дело. Прошло 15 минут с начала операции, когда для террористов все было кончено: пленных спецназ не брал.
Вслед за «Альфой» в здание вошли бойцы СОБРа, что бы добивать террористов и выносить на свежий воздух заложников. Однако если «альфистам» перед штурмом были сделаны противогазовые инъекции, то о собровцах никто не позаботился. Впрочем, всерьез никто из них не отравился: в отличие от заложников, здоровенные, сытые, закаленные парни находились в отравленном помещении недолго, да и концентрация газа успела за четверть часа заметно снизиться.
Пока СОБР дружно блевал, «альфисты» обнаружили среди бесчувственных заложников одного своего. Врач «Альфы» шлепнулся рядом на колени, осмотрел бойца. Не найдя ни царапины, стал искать пульс, обратил внимание на необычайную бледность лица. Не сразу поняли, что осколок гранаты пробил противогаз, и в ходе боя боец надышался газом. В 6.30 полковник из «Альфы» доложил «наверх» о завершении операции. Спецназовцы с облегчением стягивали с потных лиц маски, хлопали друг друга по плечам и поздравляли с тем, что жизнь продолжается. Использованный на Дубровке газ никогда прежде не применялся для освобождения заложников. Если бы концентрация оказалась недостаточной, чеченские вдовы поднесли бы провода детонаторов к батарейкам, а рухнувшая с огромной высоты крыша не пощадила бы никого.
