Игорь Ефремов - Кто убил президента Кеннеди?
Сожитель, которого Руби пригласил делить с ним квартиру, оказался очень полезным ему. Немолодой гомосексуалист Джордж Сенатор обладал хорошей памятью и подтверждал присутствие Руби дома, когда это устраивало защиту, или заявлял, что он сам отсутствовал в такой-то момент или спал. Утро 24-го ноября расписано главным образом по его показаниям. Комиссия Уоррена пришла к выводу, что «Сенатор не находился в заговоре с Руби с целью убийства Освальда».
В этом случае очень трудно объяснить эпизод в Итвел-кафе, случившийся в утро убийства. Официантка вбежала в зал и закричала, что по радио передали — Освальда застрелили. Сенатор немедленно, на глазах у нескольких свидетелей, кинулся к телефону. Давая показания Комиссии Уоррена, он заявил, что звонил адвокату Джиму Мартину, но не застал его дома.
— Вы позвонили будущему адвокату Руби, еще не зная, кто стрелял в Освальда? — спросил изумленный следователь.
— Я позвонил ему просто потому, что это были местные новости, хотел сообщить их, — пытался выкрутиться Сенатор.
Во-первых, с местными новостями звонят знакомым журналистам, а не знакомым адвокатам. Во-вторых, выяснилось, что Сенатор тут же поехал к Мартину и привез его к зданию полицейского управления. (Довольно странно ехать к человеку, чей телефон не отвечает.)
Нет никакого сомнения, что о готовящемся покушении Сенатор был прекрасно осведомлен. Судя по свидетельским показаниям, последующие дни он жил в состоянии непрекращающегося страха и вскоре исчез из Далласа. Есть основания считать, что боялся он не зря. Вечером того дня, когда был убит Освальд, в квартире Руби он встретился с двумя адвокатами — Джимом Мартином и Томом Ховардом — и двумя журналистами. Шесть месяцев спустя один журналист был застрелен в Калифорнии в здании полицейского участка (якобы случайно); второй погиб в своей квартире в Далласе от удара карате по горлу через десять месяцев; Том Ховард умер от сердечного приступа полтора года спустя. По рассказам знакомых, страх не оставлял его последние недели жизни.
Телеграфист ЛэйнИтак, в подтверждение версии Руби о его местонахождении утром 24-го ноября имеются: а) показания уборщицы, которые скорее доказывают, что Руби уже в 8. 30 не было дома; б) показания исполнительницы стриптиза из его кабаре, живущей уже многие месяцы в состоянии непроходящего ужаса; в) показания явного сообщника, тоже испуганного не на шутку.
Остается телеграфист Дойль Лэйн.
Он отвечал на вопросы немногословно, сдержанно. Да, он видел Джека Руби у себя в отделении в этот день. Да, Джек Руби и раньше посылал телеграммы, так что он знает его как клиента. Нет, он не видел, как мистер Руби входил или как заполнял бланк перевода. Он заметил его, лишь когда тот стоял у окошка и протягивал ему заполненный бланк. Расплатившись, он направился к дверям и вышел на улицу.
В конце его показаний, правда, всплывает примечательная деталь: доставка перевода в Форт-Ворт заняла больше времени, чем обычно, потому что в этот день все время забегали журналисты со срочными телеграммами. А в тот момент, когда был мистер Руби? Нет, никто не заходил. Только одна клиентка перед ним.
На суде опытный прокурор мог бы подвергнуть этот рассказ испытанию деталями. Спросить, например, какого цвета был галстук у Руби? Какого цвета рубашка, пиджак, шляпа? Доставал ли он деньги из кошелька, из бумажника или просто из кармана? Куда убрал сдачу? Лэйн указал точную сумму сдачи — 3 дол. 13 центов. Можно было бы свериться с описью найденных у Руби вещей и проверить, была ли у него мелочь и долларовые бумажки. Можно было бы затребовать у телеграфного ведомства другие квитанции, выданные до и после, проверить их штампы. Если бы на следующей квитанции было указано время, скажем, 11.18 или 11.19, несложно было бы найти человека, который стоял в очереди за Руби. Или за мнимым Руби?
Но, повторяю, никто даже не ставил под сомнение факт пребывания Руби в телеграфном отделении в 11.17. Хотя при трезвом взгляде становится ясно, что никакой объяснимой цели у данного визита в данных обстоятельствах не было и быть не могло, факт считался неопровержимо доказанным. Посреди моря неясностей, лжи, дезинформации, пробелов квитанция со штампом 11.17 была единственным твердым островком. Даже такой глубокий знаток всей эпопеи Джека Руби, как Зев Кантор (см. библиографию), признавал ее подлинность.
КвитанцияНо давайте приглядимся к самой квитанции. Она фигурирует в деле вместе с заполненным бланком почтового перевода как экспонат № 5118-19 и № 2420–2421. Они изображены на странице 351 Отчета Комиссии. Клерк Лэйн разъясняет в своих показаниях значение различных пометок на ней. Да, сумма, имя получательницы и адрес вписаны печатными буквами отправителем. Нет, я не видел, как мистер Руби заполнял бланк. Он подал его уже заполненным, и я исправил то, что было неверно. Например, «Форт Ворт, Техас», не было написано полностью. Да, это мой почерк. Все, что вписано от руки, вписано мною. Да, даже адрес отправителя. Я спросил его: «Ваш адрес?» И он дал мне адрес, который я и вписал: 1312 1/2, Коммерс-стрит.
То есть адрес клуба «Карусель».
Итак, главный документ, подтверждающий версию Руби, не имеет ни одной записи, сделанной его почерком — одни печатные буквы. Кроме того, отправитель дал клерку не домашний адрес, на который все нормальные люди обычно получают почту, не номер почтового ящика, который Руби как раз недавно завел себе в том же самом почтовом отделении, где абонировал ящик Освальд, а адрес клуба «Карусель», как правило закрытого в те часы, когда происходит доставка почты. Ну, не удивительно ли?
Таким образом, версия защиты — Руби вышел из дому в 10.45, в начале двенадцатого был в центре Далласа, припарковал машину, в 11.17 отправил грошовый перевод, а в 11.21 застрелил Освальда — версия эта подпирается очень шаткими данными. Как мы уже говорили, она идет вразрез со всеми другими сведениями о ходе событий и с логикой поведения убийцы. Ее было бы очень трудно принять даже в том случае, если бы Руби удалось искусно спрятаться в полицейском управлении и остаться никем не замеченным до самого момента убийства. Но отзывчивый владелец кабаре и не собирался играть невидимку. Есть по меньшей мере четыре свидетеля, которые видели его около полицейского управления в различные моменты между 8.00 и 11.00 в воскресенье утром — видели и не побоялись заявить об этом.
Три сотрудника телестудии Дабл-ю-Би-Эй-Пи — Уоррен Ричи, Джон Элисон Смит и Аира Уокер — видели его около своего фургона, припаркованного рядом с полицейским управлением на Коммерс-стрит. Показания всех троих не содержат никаких противоречий и изобилуют теми точными деталями, которые вернее всего показывают — люди не врут. Смиту в восемь утра нужно было сходить в трзйлер телефонной компании, стоявший неподалеку, проверить качество изображения. На пути обратно он увидел человека, внимательно разглядывавшего кабели, пропущенные в окно полицейского управления. Полтора часа спустя тот же человек заглянул в окошко фургона и спросил, доставили ли Освальда вниз. Айра Уокер сказал «нет». В этот момент телевизионщики имели возможность разглядеть лицо Руби вплотную:
Комиссия Уоррена отвергла показания этих свидетелей, указывая на то, что человек, виденный ими, был одет в сероватый плащ, которого у Руби никогда не было. (Действительно, серьезная проблема — одолжить у кого-то из сообщников плащ, чтобы хоть как-то изменить внешность.) Кроме того, он выглядел «помятым, точно спал не раздеваясь», а Руби, как известно, всегда следил за своей внешностью. (Хорошо, что не добавили — «даже в ночи перед убийствами».) Наконец, ни один из троих не был знаком с Руби до этого. Последнее утверждение абсолютно верно. Но опущена весьма важная деталь: несколько часов спустя после убийства журналистам был показан крупным планом снимок убийцы Освальда, сделанный тут же в тюрьме. Увидев его на экранах своего монитора, телетехники в один голос воскликнули: «Так это же тот тип, что заглядывал к нам в окно». Айра Уокер выступал потом на суде как свидетель обвинения и подтвердил под присягой свои показания.
Евангелистский радиопроповедник Рэй Рашинг тоже никогда раньше не встречал Руби. (Заметим мимоходом, что только такие люди и могли давать правдивые показания — они не знали, на что способен этот человек и его сообщники.) Проповедник явился в то утро в полицейское управление, чтобы наставить на путь истины другого грешника — Ли Харви Освальда. С Руби он столкнулся в лифте, поднимаясь на третий этаж, и поговорил о погоде. Произошло это в 9.30 — он точно помнил время, потому что как раз доставил семью к службе в церкви. Рашинг готов был подтвердить на суде под присягой, что человек, встреченный им в лифте, и убийца Освальда, показанный вечером того дня по телевизору, — одно и то же лицо. По непонятным причинам обвинение решило не использовать его, хотя опытный полицейский, лейтенант Ревилл, был уверен в правдивости проповедника.
