Вероника Боде - Доктор Гоа
Анатолий
К Анатолию Пахомову я сначала ходила на занятия: в самый свой первый приезд в Мандрем. А через год, когда уже собирала материал для книги, решила взять у него интервью. И тут меня ждала приятная неожиданность. Дело в том, что в Гоа царит повсеместно некое расслабленное и совершенно нерабочее настроение (мне самой стоило огромного труда собрать себя для работы). В связи с этим договориться о деловой встрече крайне трудно, но и факт достижения такой договоренности ничего не значит: люди опаздывают на несколько часов, по много раз переносят встречи, забывают о них… А один преподаватель йоги просто не пришел в назначенный час и даже не позвонил. Анатолий действовал четко: мы с ним сразу же договорились на завтра, он пришел ровно в восемь, как обещал, и беседовали мы ровно час, как я и предполагала. Уже из одного этого факта можно сделать вывод, к кому стоит, а к кому не стоит ходить на йогу… Конечно, о йоге мы в первую очередь и говорили…
Вообще говоря, что такое йога? Это многогранная система. Человек берет ту грань йоги, к которой он готов. В чистом виде йога – это, можно сказать, способ познания реальности.
Объясню по-простому. У детей до трехлетнего возраста существует такое состояние, как недвойственность. Вот, например, учитель показывает ученику две палочки, которые сложены буквой «Т», и говорит: «Что ты видишь?» Он отвечает: «Букву “Т”». А учитель: «Понимаешь, в реальности буквы “Т” не существует. Есть просто две палочки». Мы видим некие образы, додумываем их, поэтому пребываем каждый в своей иллюзорной реальности. А йога – это способ увидеть две палочки, то есть когда что-то происходит, просто что-то происходит.
Есть и другой пример (кстати, дзен-буддизм очень близок к йоге). Приходит ученик к мастеру дзен и говорит: «Расскажи, что такое дзен». А мастер говорит: «Темные тучи закрыли луну – что это значит, как ты думаешь?» Ученик: «Ну, не знаю…» Мастер говорит: «Иди и странствуй несколько лет». Тот странствовал, размышлял. Опять задает тот ему вопрос: «Темные тучи закрыли луну – что это значит?» Ученик говорит: «Вероятно, темные тучи олицетворяют зло…» Мастер: «Стоп! Иди и дальше странствуй». Вот он приходит уже через много лет. И опять тот же вопрос: «Темные тучи закрыли луну – что это значит?» Ученик отвечает: «Темные тучи закрыли луну. Все».
Мир современного человека загроможден огромным количеством символов, и мы просто потеряли связь с реальностью. Есть просто тучи, и есть луна, есть просто две палочки.
Йога – это способ обрести свободу в своем восприятии. При желании мы можем переключаться обратно в двойственное восприятие, во все эти схемы, а при желании – в недвойственность. Свобода выбора – в том, чтобы быть как дети или быть как взрослые. Сознательный выбор между этим и тем – это и есть йога.
Нельзя сказать, что практика недвойственности – это нечто, присущее только йогам. Это есть во многих системах. Йоги используют традиционно два способа. Первый способ – это остановка мысли. Мы прекращаем мыслительную интерпретацию событий и просто видим нечто, подобно ребенку. Недостаток этого метода в том, что человек остается неподвижным, то есть не может быть, скажем, социально активным. Для того чтобы двигаться, нужна мотивация. А нет мысли – нет движения. Но это полезно для того, чтобы немножко перезагрузить систему – свой мозг.
А второй способ – это медитация в недвойственности. Человек просто отказывается от оценок и суждений. Вот я могу прийти к вам и оценивать, насколько дорогая эта ткань на столе, насколько хорошо покрашена решетка на окне или сделаны двери. Это двойственность. А недвойственность: я просто смотрю на дверь – и вижу дверь коричневого цвета. Все.
– Знаете, мне многое запомнилось из того, что вы говорили на занятиях… Например, рассуждения о том, что несчастными нас делает исключительно наша мысль. Если можно, немного об этом.
– В йоге описываются основные причины страданий человека, и, как правило, это не физические факторы, которые на нас действуют, не некие объективные условия, а прежде всего это мысль – мысль о том, что с нами поступают не так, как мы того заслуживаем, или что нас ущемляют. Это все является продуктом мысли и продуктом двойственности. Очень редко мы можем действительно страдать оттого, что… ну, кто-то нам на ногу наступил, или нас, например, толкнули в транспорте, или обидное слово сказали. Мы можем и год страдать после этого: вспоминать, думать: да как они посмели меня… Кого?! Меня! То есть мы создаем некий образ своей личности, и он, естественно, не соответствует реальности, это – иллюзия. Вообще, в йоге считается, что личности как таковой не существует. И конечно же, чем прочнее, чем больше эта личность, которую мы представляем, тем больше страданий это несет человеку. А через остановку мысли человек познает истинную свою природу – природу воспринимающего существа. Есть только зритель, его задача, по сути, наблюдать – и все происходит как-то само собой.
– Для большинства современных людей йога – модный бренд, это прежде всего асаны, гимнастика. Какова роль асан во всем этом?
– Человек, в соответствии со своим развитием, должен брать от йоги то, что он может и готов взять. Это совершенно нормально, если человек считает, что йога – это асаны. Если мы говорим в абсолютном смысле, понятное дело, что это не так. Но можно ли и так относиться к йоге? Почему бы и нет?.. Если это кому-то помогает…
А роль асан очень простая. Вот мы сидим с вами – затекла нога или плечо. Мы взяли и потянулись – это и есть асана. Просто различные виды потягиваний. Если мы рассмотрим исторические аспекты йоги, то увидим, что эти асаны были очень простыми и их было очень немного. Скажем, до нашей эры и в начале нашей эры асан в текстах встречается от 6 до 15. То, что мы наблюдаем на современном этапе, по сути мало имеет отношения к йоге. С одной стороны, это неплохо, что человек, познавая свое тело, создает новые упражнения, но хотелось бы, чтобы к этому был разумный подход. К сожалению, на данный момент то, что придумано человеком, процентов на 50–60 вредно для физического тела.
Вот при Советском Союзе считалось: бег – это хорошо. Никто же не исследовал, сколько живут бегуны. А оказалось, что бег – достаточно травматичный вид спорта. Уже в медицине существует такой термин, как «колено бегуна», например. Если вы бегаете трусцой километр в день, наверное, это никак не повредит. Но если вы пробегаете по 20 километров в день, то, безусловно, это будет вас изнашивать.
Точно так же с йогой, с асанами. Люди в ХХ веке почему-то посчитали, что любая чудаковатая поза – это йога. Но ведь наш организм – это такой же механизм, как и все остальные. Вот стоит лампа. Мы видим, что она должна сгибаться вот так, в определенных точках. Если мы ее будем крутить по-другому, она сломается. Вот такие вещи люди, к сожалению, не понимают, поэтому к асанам я бы рекомендовал относиться умеренно. 80 процентов современных школ йоги дают вперемешку и хорошие упражнения, и вредные. И, уже в зависимости от подготовки человека, он может себе как помочь, так и навредить.
– Вот мы плавно подошли к вашей школе йоги. Расскажите о ней.
– Наша школа ничем принципиальным не отличается, кроме подхода к физическому телу. Философия у нас – это классика йоги: через остановку мысли мы познаем собственную природу. Ничего нового. Единственное, чем мы отличаемся: мы корректно подходим к позвоночнику, к физическому телу, стараясь его сохранить. Мы берем из йоги только те упражнения, которые, согласно пониманию биомеханики, полезны для физического тела. Вот скрутки, например, вредны, стойка на голове вредна, а ведь уже вошло в мифологию, что якобы это йога. На самом деле в Упанишадах вы стойки на голове не найдете. Есть только один случай, когда имеет смысл становиться на голову, – когда западает венозный клапан.
– Больше всего меня интересуют истории людей. Расскажите о своем жизненном пути: как вы пришли к йоге, например…
– Наверное, я заинтересовался йогой, когда увидел фильм «Индийские йоги – кто они?» – такой старый советский фильм. Я жил тогда в Западной Украине, есть такой город Коломыя в Карпатах. Я был маленьким мальчиком, лет семи, увидел в этом фильме упражнения, которые уже сам делал. Я умел, например, делать наули, и меня заинтересовало, что существует целая система – йога, куда входит это упражнение. Бывает, что маленькие дети что-то умеют делать, а откуда они это узнали – неизвестно.
– Из прошлых жизней?
– Может быть. Не буду на этом спекулировать. Меня это заинтересовало, и я начал искать информацию по этому поводу. И уже лет в пятнадцать я нашел первого своего учителя по йоге. Я стал заниматься у него в секции, потом секция как-то не сложилась, и мы просто с ним уже общались. Там было, кроме меня, еще несколько человек. Обучение очень отличалось, скажем, от того, как я преподаю йогу. Могли быть, например, задания по типу «ночной марафон в горах» – 42 километра по пересеченной местности в темноте. Или «медитация на кладбище». Он был очень эксцентричным человеком! Ты никогда не знал, что он выкинет, какое задание даст. И система обучения была достаточно жесткая: если тебя не устраивает такое обучение, если ты не выполняешь заданий – свободен.
